Я отдавала себе отчет в том, что Буцаев может быть не только жертвой, но и убийцей. Его явная связь со Скоробогатовым эти подозрения только усиливала. Однако я надеялась, что моя слежка за этим человеком поможет прояснить его роль в этом деле. Если он окажется главой заговора, я получу информацию, если он — жертва, я, возможно, помогу ему избежать гибели. В первом случае мне нужно было только следить, во втором — еще и расставить сети для киллера.
Я снова прокрутила в мозгу обстоятельства смерти Салтыкова и Мартынова. Киллер был высококлассным стрелком. Предпочитает пистолет «ТТ». Это говорит о его профессионализме — «ТТ» считается надежной и безотказной машиной. С его помощью, в отличие от пистолета Макарова, можно вести прицельную стрельбу с дальней и средней дистанций. Несколько неожиданной была манера убивать. Он не пытался вплотную приблизиться к жертве, хотя все возможности для этого у него были. Он предпочитал стрелять со среднего расстояния, находясь с жертвой лицом к лицу, целясь прямо в голову. Может быть, это своего рода демонстрация мастерства? Если последнее предположение верно, то убийца скорее высококлассный любитель, нежели крепкий профи.
Размышляя над этим, я задремала только под утро. Приснившееся мне было ужасно. Я постоянно то приближалась, то удалялась от какого-то дома, словно в повторяющихся кадрах кинопленки. Дом виднелся вдали в некоей дымке. Наконец «повтор кадров» закончился, и я увидела перед собой освещенное пространство перед подъездом. Навстречу мне вышла женщина в темных очках и направила на меня пистолет. При этом она криво улыбалась тонкими губами. «Нет!» — что есть мочи заорала я и попыталась куда-то дернуться. Однако мои движения по непонятным причинам были скованны, и я замерла на месте, охваченная ужасом. Неожиданно за спиной женщины открылась дверь. Глаза киллерши округлились, и она начала падать. Когда она упала, в спине у нее я обнаружила торчащий нож. Оторвав взгляд от упавшей, я бросилась к подъезду. Однако дверь была закрыта. Я начала колошматить по ней что было сил, но все было безрезультатно. В конце концов, когда я, обессиленная, упала на землю, дверь открылась, но совсем в другую сторону.
Я проснулась в состоянии крайнего возбуждения.
Часы показывали 10.00. Через два часа меня будут ждать в банке Капитонов и все оставшиеся в живых предприниматели. Я подъехала к «Сфере» в 11.30. Следуя своему правилу, припарковала машину в стороне от официальной стоянки. Когда я выходила из машины, рядом припарковался «Москвич-412». Из него вышел юрисконсульт Александр Лиховцев. Запер свой невзрачный автомобильчик и широким шагом направился к банку. Заметив меня, Лиховцев тихо сказал:
— Здравствуйте, Танечка! Рад вас видеть, — его голос был печальнее, чем обычно. Видимо, последние события потрясли его так же, как всех остальных.
— Что, вас тоже вызвали? — спросила я его, и вдруг поняла, что не хочу разговаривать сейчас на тему убийства. Не давая Лиховцеву ответить на мой первый вопрос, я задала следующий: — Что же вы так далеко проехали?
Лиховцев поглядел на свой «Москвич» и ответил:
— Рожей не вышел-с. У них же у всех «Мерседесы», «Вольво-с», «Бэ-эм-вэ-с». Руководство запретило мне ставить свою машину на стоянке. Говорят, она подрывает имидж банка. Иными словами, таким образом исправляют мой менталитет.
— Что же вы не позволите себе более презентабельное авто? Или в банке мало платят?
— Где сейчас хорошо платят? — риторически спросил Лиховцев. — Видите ли, Танечка, с определенных пор я не размножаюсь. Но до этого я столько этим занимался, что больше половины моего дохода уходит на алименты. У меня три бывших жены и четверо детей — два мальчика и две девочки. Поэтому, если я позволю себе шикарный автомобиль, мои кровинушки останутся без куска хлеба, — последние слова Лиховцев произнес с некоторой иронией.
Да, сколько людей, столько странностей! Возможно, Лиховцев специально ездит на таком автомобиле. Скромный «москвичок» больше отвечает его жизненным установкам. Вообще мне показалось, что Лиховцев склонен идеализировать прошлое, он жил скорее там, чем в настоящем, реальном мире.
В иной ситуации я бы еще поговорила с этим, несомненно, интересным человеком, но сейчас надо было заниматься другими делами. В дверях нас встретил новый охранник, мужчина средних лет в сером костюме с военной выправкой.
— Что, новая охрана? — спросила я Лиховцева, когда мы поднимались по лестнице.
— Да, с сегодняшнего дня всех прежних выгнали.
Я вспомнила своего неудачливого поклонника, разбившего головой дверцу шкафчика.
— А что так?
— Много жрут и пьют. А охраняют мало, как выясняется, — тяжело вздохнул Лиховцев.
— А что собой представляют новые охранники?
— Ветераны спецслужб. Опытные профессионалы.
В кабинете Капитонова уже сидели Буцаев, Синицын, Ищенко и Скоробогатов. Лиховцев скромно отошел в угол, вынул авторучку, блокнот, опустился в кресло и приготовился стенографировать.
— Прежде всего, — начал Капитонов, — Александр Вениаминович, оформите соглашение с охранным агентством «Корвет». С сегодняшнего дня режим безопасности для всех членов правления будут обеспечивать они. Все присутствующие за столом, за исключением господина Скоробогатова и, видимо, вас, Таня, будут сопровождаться личной охраной. Это приказ. На период кризиса все наши деловые и иные визиты мы будем осуществлять под прикрытием двух человек из «Корвета». Еще раз подчеркиваю — это приказ. Я решительно намерен больше не допустить в концерне ни одного убийства.
Таня, — обратился Капитонов ко мне, — докладывайте мне о результатах вашего расследования два раза в день, утром и вечером.
Он замолчал, и слово взял Синицын:
— Я считаю, что со смертью Андрея все разговоры о личных делах можно отбросить. Происходящее носит характер войны против нас и нашего бизнеса. Два трупа — это не случайность.
— Я давно это говорил, — громогласно заявил Буцаев.
— Ты хочешь сказать, что это дело рук конкурентов? — уточнил Капитонов.
— А чьих же еще, черт возьми, это рук дело? — снова проорал Буцаев. — Что ты здесь целку из себя строишь!
В перепалку неожиданно вклинился Ищенко:
— Перестань орать на Виктора! Сколько можно слушать твои глупые разглагольствования о конкурентах!
— Пошел ты! Завтра тебя прихлопнут, будешь знать! — ежик волос Буцаева, казалось, топорщится еще больше.
— Тихо, тихо, — вступил в права ведущего Капитонов. — Сережа, я прошу тебя, хватит.
Ищенко еще раз зло посмотрел на Буцаева, потом перевел взгляд на Капитонова, смягчился и замолчал.
— А что вы сами можете предложить в качестве версии, Сергей Леонидович? — елейным голосом пропел Скоробогатов. — Убиты люди, занимающие ключевые посты в концерне. Гибель Мартынова подтверждает это. По-моему, прослеживается определенная тенденция. Как считаете вы, мистер Шерлок Холмс? В юбке… — Буба усмехнулся, поворачиваясь ко мне. — Вам все-таки платят немалые деньги. Давайте послушаем, какие версии есть у вас.
Я выдержала паузу и сказала:
— Боюсь, что конкуренты здесь ни при чем.
— Какие у вас основания для подобных выводов? — быстро спросил Синицын.
— В результате проведенного мной расследования было выяснено, что Мартынов за спиной всех остальных вел секретные переговоры с господином Макаревичем, руководителем «Автобама».
— Не может быть! — вскричал Капитонов.
— За день до убийства Мартынова они без свидетелей встречались в банно-прачечном тресте № 7, в поселке Солнечный, — продолжала я. — По информации, которую я получила из источников в «Автобаме», никаких кредитов Макаревич в последнее время не получал. Тем не менее его новые заправки бензином обеспечены. Я полагаю, что бензин поставлялся с вашего нефтеперерабатывающего завода.
Лица собравшихся производили впечатление. Капитонов, приоткрыв рот, уставился на меня широко раскрытыми глазами. Синицын, уперев кулаки в подбородок, опустил глаза. Видно было только, как ходят его желваки. Ищенко как-то участливо смотрел на остальных, как будто извинялся за Мартынова. Буцаев встал и нервно прохаживался взад-вперед. Господин Скоробогатов спокойно закурил сигарету и выпустил дым к потолку.
— Ну, этого следовало ожидать. Мартын всегда был себе на уме и слишком любил жить. Все греб под себя, больше, чем надо. Сука! — зло начал рассуждать ходивший из угла в угол Буцаев.
Капитонов прервал его:
— Прекрати, его же еще не похоронили. Ты же знаешь — о покойнике или хорошо, или ничего.
— Я только хочу сказать, что если мы в ближайшее время не выясним, в чем дело, нас всех поубивают, — уже более миролюбиво произнес Буцаев.
— Если это не конкуренты, тогда кто? Может быть, кто-то из нашего окружения? — размышлял вслух Синицын. Он явно смягчил постановку вопроса. Вопрос этот должен был звучать так: «Кто из нас?»
