– И не вступишь, – холодно оборвал его Штабель, – если со мной играть вздумаешь, ни в какие права ты не вступишь. Ты что думаешь, я не знаю про завещание?
Вот теперь Вася действительно испугался. Откуда этот страшный человек знает о дядином завещании, о том, что старый козел оставил всю свою коллекцию музею? Вася тщательно скрывал эту информацию, поскольку его кредиторы ослабили свою хватку, ожидая, когда он получит наследство, больше того, все бизнесмены, связанные с торговлей антиквариатом и произведениями искусства, после дядиной смерти заигрывали с Василием как с богатым наследником. Стоило только просочиться хотя бы намеку на то, что Вася – не наследник, и он никому больше не будет нужен, а кредиторы разорвут его на куски… Очевидно, дядя, этот старый скупердяй – ой, нехорошо про покойника, – все же колебался насчет наследства и не сказал никому в музее о своей последней воле, иначе бы сразу же после его смерти набежали музейные работники, чтоб они все провалились. И вот, оказывается, этому бандиту все известно…
Вася поднял на Штабеля побелевшие от страха глаза. Авторитет смотрел на него в упор, нагло усмехаясь.
– Что, испугался? – проскрипел он, чуть склонив голову набок. – А ты не бойся. Если ты со мной по-хорошему, я с тобой тоже по-хорошему. Отдашь Шагала – получишь наследство.
– Как? – удивленно вскрикнул Вася. – Ведь завещание… Копия у нотариуса…
– Ох! – Штабель откинулся на спинку стула и захохотал скрипучим неприятным смехом. – Ох! Ну ты ровно младенец! Если мы с тобой договоримся – завещания не будет. Ни у нотариуса, нигде. Ты – единственный родственник, ты все и получишь. Но только учти, парень: продавать вещи только через меня… тем, на кого я покажу. А я тебе помогу: нотариус у меня карманный, не пикнет. И с налогом на наследство разберешься по минимуму, мой лепила – юрист то есть – все тебе обскажет, как делать, и бумаги приготовит нужные. Ты, парень, только одно усвой: если хочешь на этом свете жить – играй по моим правилам. А сейчас – чашку-то девушке отдай.
Василий слушал Штабеля, совершенно забыв, на каком он свете. Вздрогнув и как бы очнувшись от его последних слов, он торопливо открыл кейс и отдал Зое завернутую в шелковый платок чашку. Зоя развернула платок, оглядела невзрачный сосуд, удовлетворенно кивнула и спрятала «черный раку» в свою сумку. После этого, не говоря ни слова, она встала и пошла к выходу. Штабель еще какое-то время посидел за столом, гипнотизируя Василия своим тяжелым взглядом, затем встал, положил на стол сторублевую бумажку и золоченую визитную карточку.
– Все понял? – как бы не спросил, а утвердил он. – Вот тебе сотня, девчонке заплати… у тебя денег-то нет. Ты, правда, ничего и не заказывал, но что-то им дать нужно… А я эту азиатскую стряпню никогда не ем, не люблю. На визитке – мой телефон. Жду звонка.
С этими словами авторитет развернулся и пошел вслед за Зоей Михайловной.
Вася смотрел ему вслед с двойственным чувством: с одной стороны, Штабель почти не угрожал ему и даже предложил помочь получить дядино наследство. С другой стороны, Василий почувствовал, что попал к авторитету в капкан, и железные зубья защелкнулись. Теперь он в руках у Штабеля и не сможет без его разрешения даже пальцем пошевелить.
***
Телефонный звонок раздался вечером, когда мама гладила под телевизор, а Лена пыталась делать математику, скашивая глаза на экран.
– Ты слышала новости по телевизору? – раздался в трубке ликующий голос.
– Нет, а что? – У Лены екнуло сердце, потому что она узнала голос, несмотря на совершенно новые интонации.
Разумеется, это был Денис, а она-то надеялась, что никогда с ним больше не встретится. Всю дорогу из Эрмитажа она убеждала его, что все происшедшее очень серьезно, что ему следует молчать о картине и вообще забыть все происшедшее и Лену заодно. Они расстались спокойно.
– Ты слышала новости?
Не слышать про кражу картины из Эрмитажа было невозможно – об этом трубили все программы телевидения и писали все городские газеты. Но сегодня, очевидно, было что-то новенькое, Лена догадалась по интонации Дениса.
– Не вздумай говорить об этом по телефону, – тихо сказала она в трубку.
– Тогда спускайся во двор, я тебя жду! – закричал он. – Жду пять минут, потом сам приду!
– Мама, я ненадолго! – крикнула Лена, зашнуровывая ботинки, и захлопнула дверь, чтобы не слышать возражений.
На улице шел дождь со снегом, но Денис этого не замечал. Он стоял в распахнутой куртке, и глаза его горели желтым огнем, как у кота.
– Ты слышала? Картина, которую мы украли, стоит миллион долларов! – закричал он.
– Замолчи! – она тоже повысила голос. – Ты что не понимаешь, что ведешь себя глупо?
– Я слышал… только что, один там говорил, что это картина стоит миллион! Ты представляешь: я украл миллион!
– А ты представляешь, какой срок ты получишь за этот миллион! – прикрикнула Лена. – Если сейчас же не успокоишься, то я ухожу, и не смей больше звонить.
Лена поняла, зачем он пришел, она видела, что его прямо-таки разбирало желание поговорить о краже, но все же нужно было соблюдать осторожность. Он был горд и крайне доволен собой. Лене стало противно.
– Хорошо, я буду осторожен, – наконец заговорил он и поежился. – Холодно, пойдем в кафе.
Лена поняла, что если она откажется, то он пойдет в компанию один, может выпить там и начнет болтать. И кто знает, как воспримут окружающие эту его болтовню? Вдруг кто-то поверит? Придется тащиться с ним и стеречь, чтобы не трепался с кем ни попадя. Но надолго ли ее хватит? Лена в который раз ощутила, как люто она ненавидит этого парня. Если бы его арестовала милиция, она ничего не имела бы против, даже порадовалась бы. Но ведь он обязательно потянет ее за собой, такой уж мерзавец. Какой позор! Девочка из приличной семьи украла в Эрмитаже картину… Мама этого не переживет.
Денис привел ее в небольшое, но оживленное кафе. Его там знали, потому что сразу шумная компания закричала из угла:
– Эй, Граф, двигай к нам!
– Это меня так называют – Граф, объяснил Денис, как будто Лена сама не поняла, кого сильно выпившие ребята имеют в виду. Еще она поняла, что он сам выбрал себе кличку, не дожидаясь, пока это сделают другие. Тогда могло прилипнуть что-то обидное, а так – Граф, солидно.
«А еще врал, что ему наплевать на других, что все равно, как о нем думают!» – со злостью подумала Лена.
Господи, и за что ей все это?
На повторное приглашение Денис презрительно отмахнулся. Поскольку все столики были заняты, они сели на два табурета у стойки бара. Бармен, весьма упитанный молодой человек с длинными черными волосами, которые от обилия геля казались просто сальными, сразу же произвел на Лену самое неприятное впечатление. Он кивнул Денису и по Лене скользнул равнодушным взглядом, она немного успокоилась: в конце концов, перед барменом проходят сотни людей, он не обязан к каждому хорошо относиться. Но этот человек ей сразу не понравился.
– Что мы тут делаем? – вполголоса спросила Лена, сделав глоток какого-то пойла, которое бармен называл коктейль «Лавалетта».
– Ждем одного нужного человека, – кратко ответил Денис.
Какого человека? Что ты еще задумал?
– А то, что свои мысли по поводу того, что картину нужно вернуть, можешь засунуть себе в задницу! – грубо ответил он, и Лену передернуло. – Если уж те, в Эрмитаже, оказались такими лопухами, что позволили увести картину из-под носа, то обратно они ее не получат.
Не собираешься ли ты ее продавать? – догадалась Лена. – Ты представляешь, каким образом можно продать картину, украденную из Эрмитажа?
Тут обостренным чутьем Лена заметила, как бармен оглянулся, и глаза его блеснули вниманием.
– В любом случае, здесь нельзя говорить об этом, – напомнила она.
Да кому здесь до этого дело? – отмахнулся Денис.
Она, конечно, не специалист, раздумывала Лена, и не разбирается в. ценах на картины. Но миллион долларов – это огромные деньги. И простой здравый смысл подсказывает, что такая дорогая картина должна охраняться не теткой с отекающими ногами. Если одна наугад взятая из того зала картина стоит миллион долларов, то отчего бы и другим не стоить столько же? Получается абсурд, или же в Эрмитаже все поголовно идиоты. Что-то тут не то.
Но как объяснить Денису то, что Лена и сама пока не может понять?
Она снова поймала на себе заинтересованный взгляд бармена, который ей очень не понравился.
– Давай уйдем отсюда! – попросила она, наклонившись к самому уху Дениса.
– Подожди, он сейчас придет!
– А куда ты дел картину? – Она еле шевелила губами, а издали казалось, что девушка нежно теребит ухо своего приятеля.
– Она со мной, неужели ты думаешь, что я могу дома оставить миллион долларов? – огрызнулся Денис. – И не косись ты на этого Венечку-бармена, он тобой все равно не заинтересуется, он голубой…
