из операторов. За окном было видно большое производственное помещение метров шесть в высоту, по центру которого стоял механизм, похожий на горизонтально расположенную цистерну с дверью с одной стороны, к которой вела конвейерная дорожка. К цистерне со всех сторон тянулись трубы и провода в связках. Несколько рабочих, облаченные как ликвидаторы в защитные костюмы и противогазы, что-то делали внутри аппарата, пока другие осматривали подходящие к нему шланги.
Через пару минут Брагин нагнулся к центральному пульту и нажал на кнопку включения микрофона.
— Николай Петрович, вы долго еще там? Время начинать. Выбиваетесь из графика.
Один из рабочих внизу жестом указал, что они скоро закончат и обозначил время ожидания в одну минуту. Они действительно очень скоро доделали свою дело и один за другим стали покидать камеру. Остался лишь Николай Петрович, который помахал рукой, чтобы привлечь внимание.
— Вы готовы? — через микрофон спросил Брагин. Последовал жест утвердительного ответа. — Тогда располагайте образец в установке.
Две рабочих вывезли тележку с лежащим на нем брусом металла не больше метра в длину. Они подкатили тележку прямо к дверце цистерны. Николай Петрович взял образец и аккуратно переложил его на площадку перед ФУПом, затем затолкнул его внутрь и закрыл дверь.
— Покинуть помещение, — приказал Брагин в микрофон.
Когда в производственном зале никого не осталось, он снова заговорил.
— Показатели в норме? Питание стабильное? Отвод жидкости работает? — получив три утвердительный ответа, он продолжил. — Тогда включайте!
Андрей чувствовал, как его охватывает волнение от предстоящего зрелища. Секунды тянулись томительным ожиданием, пока рабочие готовили установку, а операторы щелкали клавишами и тумблерами в процессе подготовки. Раздавался писк аппаратуры, загорались и тухли разноцветные лампочки. Все присутствующие молчали, наблюдая за электронными табло или цистернообразной установкой в центре зала. Андрей ожидал, что в тот момент должно было произойти что-то подобное чуду, яркое и удивительное. Однако, шли минуты и ничего не менялось. Аппаратура пикала, мигала, а операторы большей частью следили за показателями. Разочарованный мужчина оглядел присутствующих и остановил взгляд на Звездине, который с интересом наблюдал за гостем завода.
— Вас что-то интересует? — спросил партократ.
— Когда все начнется? Когда установка заработает?
— Она уже работает, Андрей Викторович, — он взглянул на настенные часы. — Три с половиной минуты уже.
— Странно. Я ожидал большего, — честно признался мужчина, из-за чего Звездин усмехнулся.
— Наверное, после всех этих разговоров вы ожидали увидеть здесь нечто волшебное, я правильно понимаю? — последовал кивок. — Нет, здесь все буднично. Мы загружаем материал в установку и в течение определенного времени идет его фрактальная генерация. Ведь я все верно объясняю?
— Да, все верно, — ответил Брагин, не поворачиваясь. — Строго контролируемая фрактальная генерация на малой мощности. Через шесть минут прекратим подачу тока и посмотрим, что у нас получилось.
— Вы ведь сегодня экспериментируете? — поинтересовался Звездин.
— Немного изменили привычные настройки, — Брагин слегка повернулся к собеседникам. — Планируем снизить колебания качества, чтобы продукт был ближе к образцу.
— Повышаем уровень продукции! — с улыбкой ответил Звездин.
Через несколько минут Брагин отдал несколько команд и операторы сначала снизили мощность установки, затем полностью ее отключили. Цилиндрическая машина прекратила работу, но в дело включилась мощная вытяжка и водяной отсос.
— В процессе фрактального производства возникает черная слизь и ядовитые испарения, — объяснил партократ. — Поэтому после завершения процесса генерации материала, мы проводим обязательную чистку.
Вскоре в помещении появились несколько рабочих с тележкой. Один из них открыл дверцу установки и стал доставать оттуда стальные брусья и перекладывать их на ленту работающего конвейера. На другом конце ленты другие рабочие один за другим перекладывали металл на тележку. Когда та заполнилась, они ее увезли и на их место пришли двое других рабочих с аналогичной тележкой. Через несколько минут рабочий достал последний брус и приклеил к нему ярлык.
— Это тестовый образец, — объяснил Звездин. — Отправиться на исследования и мы выясним, насколько он отклоняется от оригинала. А в целом впечатляет, не правда ли?
— Наверное, — Андрей пожал плечами. — Странно, что я не чувствую того, что было вчера.
— Посмотрите туда, — партократ указал пальцем на идущие по стене кабеля. — Можете предположить, за что они отвечают и куда идут.
— Да, — после некоторой паузы ответил мужчина. — Думаю, да.
— Вот и славно. Эта установка отличается от оригинальной, поэтому вчерашних чувств вы сегодня не переживаете. На данный момент вам надо вспомнить общие основы и принцип работы устройства. А потом пообщаетесь с нынешними специалистами по обслуживанию. Поработаете с масштабной моделью. Все будет. Все будет, — он завершил свою речь улыбкой.
Остаток того дня и последующие за ним сутки Андрей провел почти все время на заводе по производству сырья. Его водили из одной камеры в другую, где демонстрировали работу установок и продукцию этого секретного предприятия. В разных отделах и помещениях завода производили металлы, дерево, резину, твердое и жидкое топливо, чистую воду и даже еду. Все, что было необходимо для нормальной жизни в гигахруще появлялось здесь. Оттуда все материалы погружались на электрические транспортеры, которые развозили продукцию по другим заводам и складам на просторах общежития.
Наблюдая за работниками, операторами и инженерами, Андрей быстро учился. Звездин и Брагин, постоянно присутствовавшие рядом с ним, либо прямо, либо как-бы невзначай задавали вопросы, чтобы проверить его понимание процесса и чаще всего оставались удовлетворены услышанным ответом. Андрей сам часто интересовался тем или иным аспектом производства и даже высказывал желание сесть за пульт или одеть защитный костюм, чтобы самому чистить, загружать и разгружать фрактальные установки. Однако ему вежливо давали понять, что его время для практического ознакомления еще не пришло.
— Почему вы не показываете мне последнюю камеру? — в концу третьих суток спросил Андрей, когда они принимали концентрат в столовой.
— Вы о макете? — озадачился Звездин. — Его вам покажут завтра или послезавтра. Там завершают строительные работы.
— Нет, я говорю о рабочей камере, — он сделал паузу, чувствуя тяжесть последующих слов. — Там, где вы производите людей.
— А, вы про это, — лицо партократа сохраняло серьезность. Он оглянулся, чтобы рядом никого не было и понизил голос. — Эта часть производства вынесена в отдельное место. Тут его нет. Это, знаете ли, процесс специфический.
— Вы мне его покажете?
— Нет, мы не считаем это нужным. Техническая сторона там мало чем отличается от этого завода. А вот с точки зрения гуманности… — он поднял пронзительный взгляд. — Не каждый выдержит то, что там происходит.
— Почему?
— Как и на любом производстве, там есть определенный процент брака. В производстве человеческого материала этот процент еще выше ввиду сложности организма.
— Что вы делаете с… — он выдавил из себя последнее слово, — браком?
— Приходится его ликвидировать, — спокойно ответил Звездин.
