Конечно, в подобной ситуации Карлену было не до свадьбы, тем более не до квартиры, которую уже облюбовали тесть с тещей и Оленька и теперь занимались ее оформлением. Деньги, ровно шестьсот тысяч долларов, он занес в освободившемся дорожном саквояже братьев Цуцаевых. Сейчас, после внезапно приваливших шальных денег из Парижа, которых ему должно было хватить на первое время, Карлен иногда подумывал: а не сдать ли Тоглара властям? В таком случае резко подскочил бы его авторитет на службе, а это значит уважение, более высокое звание, да и в историю приятно было попасть: "граверов" в мире единицы, и удачливых ловцов столько же, так, в связке, они и входят в историю, а тут речь шла о "гравере", изготовившем супербанкнот! Одни мемуары, выпусти он их после замены стодолларовых купюр, могли бы принести славу и миллионы, тут было над чем подумать. Но всегда в таких случаях ему вспоминался ранее нелюбимый Париж -- какая, оказывается, жизнь открывалась там человеку с деньгами! И эту жизнь он хотел показать своей суженой Оле, он мечтал положить к ее ногам сказочный Париж, а для этого нужны миллионы и миллионы, теперь-то он это знал.
Нетерпение Карлена было так велико, что он уже не удовлетворялся тем, что мог на дому прослушивать телефоны Тоглара и его друга Аргентинца, он перенес прослушивающее устройство к себе в машину и часто подолгу караулил у дома Тоглара, словно мог не поспеть за ним после какого-нибудь экстренного сообщения или вызова. И однажды его упорство было вознаграждено. Поутру, когда он стоял невдалеке от шикарного подъезда Тоглара, удалось перехватить телефонный звонок Аргентинца.
Видимо, разговор носил тайный характер и Аргентинец по привычке что-то не договаривал, но суть беседы, несмотря на недомолвки, была ясна не только Тоглару, но и Карлену-Норману. Карлену, слушавшему этот разговор, невольно хотелось дать совет таким бывалым людям, как Тоглар и Городецкий: да поставьте вы на свои телефоны скрэмблеры, это избавит вас от многих несчастий.
Аргентинец после приветствия сказал:
-- Я нашел ребят, которые готовы пойти с тобой к "чехам". Оба соответствуют твоим требованиям: спецназ, прекрасная подготовка, молоды, с высшим образованием. Один работал несколько лет в особых подразделениях МВД, знает нынешние ментовские порядки.
-- Почему двое?.. -- перебил вдруг Тоглар.
-- Пока двое, они вместе служили. Третьего подберут завтра, выбор есть. Я назвал условия, -- продолжал Аргентинец,-- по двадцать тысяч аванса, а по возвращении, в случае успеха, по "лимону" каждому. В чем состоит их задача, я не распространялся, да и они пока не особо интересовались. Здесь тебе карты в руки. Когда мне назначить стрелку от твоего имени и где?
Тоглар обдумывал недолго:
-- Послезавтра. Думаю, у меня дома не стоит, лучше на даче в Переделкино. Ты привези их ближе к вечеру, часам к пяти, сейчас рано темнеет. -- И разговор оборвался.
Карлен-Норман сидел как оглушенный, он вызнал то, что хотел. Тоглар собирал команду, чтобы отправиться к каким-то чехам. Но сколько бы Карлен ни выуживал из памяти хоть какое-то сообщение о фальшивомонетчиках в Чехии, ничего такого припомнить не мог. И вдруг его осенило; он тут же набрал номер телефона Абрека и, услышав его голос, спросил:
-- Абрек, выручай... что может означать на жаргоне выражение: "нанесем визит чехам"? Это в Чехию или Словакию?
Абрек вначале рассмеялся, а потом с тревогой спросил:
-- Ты влип в какую-нибудь историю с чеченцами?
-- При чем тут чеченцы? Я о чехах спрашиваю, -- уточнил Карлен. -- И никуда я не влип.
-- Ну, слава Богу, -- облегченно вздохнул Абрек,-- они сейчас в Москве в силе. А "чехи" на жаргоне означает чеченцы.
-- Ах вот оно что! Спасибо! -- удивился Карлен и оборвал разговор.
Выходит, его давнее предположение, что подпольный монетный двор России находится на территории Чечни, было верным, и туда-то Тоглар, кажется, намерен нагрянуть с бандой. 2
Герман Кольцов, по кличке Самурай, переживал не лучшие в своей жизни дни, -- казалось, все шло под откос. Гнома, бухгалтера банды Шкабары, он уже не искал, хотя знал, что Хавтан до сих пор не потерял надежду найти этого таинственного Звонарева-Гнома и даже объявил о крупной сумме вознаграждения тому, кто наведет на его след. Конечно, если бы Хавтану удалось заполучить Гнома, Самурай открылся бы хозяину "Золотого петушка", что главные бумаги, касающиеся тайных валютных счетов за границей, находятся у не-го -разошлись бы как-нибудь. Сегодня Самурай не стал бы категорично уточнять, какой процент причитается ему в случае удачи, теперь он согласен на все, что дадут. Жизнь быстро усмиряет амбиции задиристых, да и Хавтан стал более покладистым, у него и любимая присказка в последнее время появилась: лучше половину, чем ничего.
Из команды, что приехала с Самураем в Москву для работы в спецподразделениях МВД, погибло восемь человек, четверо ребят отделались ранениями, не раз получал пулю и он сам. Один за другим поувольнялись все его ребята. Особенно резкий отток пошел после того, как пронесся слух, что скоро элитные спецподразделения бросят в Чечню, на штурм дворца Джохара Дудаева, а воевать непонятно за что никому не хотелось. Последним из владивостокских ушел он сам -- не получалось у него с новой командой, не чувствовал он их ни рядом, ни за спиной, а это значит жить только до первой серьезной засады или штурма. Отпускало его начальство нехотя: майор Кольцов был известен в милицейских кругах, да к тому же отчаянных и бесшабашных в России поди поищи, все больше становится расчетливых, а они под пули за гроши не полезут.
Крах произошел и в личной жизни Самурая: его бросила ненаглядная жена Леночка, уехала к родителям во Владивосток. Открывшаяся в Москве тайна давней его подлости точила ее постоянно, не давала покоя, и в конце концов она решилась на развод. Может быть, не последнюю роль сыграло и то, что в Москве она не прижилась, не завела подруг, не заладилось у нее и с работой. Нестабильность, бесперспективность жизни, давний подлый обман мужа, нелюбимая Москва -- все это толкнуло ее на решительный шаг. Леночка вообще была с характером, принципиальная, такие на поводу у судьбы не идут, собрала вещички и сказала: "Прощай!", и Герман понял, что это навсегда: изменить жизнь к лучшему ни ее, ни свою он не мог -- судьба не зависела от его усилий, большая удача так и не улыбнулась ему. Конечно, деньги кое-какие у него имелись, и, живя без особых претензий, он мог протянуть на них и год, и два. Поэтому устраиваться куда-нибудь на службу Кольцов не спешил, надо было найти место с умом, без особого риска, -- теперь-то он был кое-чему научен жизнью. Жаль, конечно, что пришлось уйти из милиции, он понимал, какую силу давало ему пребывание в системе власти. Тот же Хавтан, когда он сообщил, что ушел из органов, не замедлил отобрать у него волшебную пайцзу, дававшую право бесплатно есть и пить в "Золотом петушке". "Ныне место красит человека", -- укоризненно подчеркнул при последней встрече Хавтан, правда, тут же он и приободрил, сказав, что без работы и без куска хлеба не оставит. Но какую работу мог предложить Хавтан, Герман догадывался.
Потому Самурай не удивился, когда однажды поутру раздался телефонный звонок и незнакомый человек, сославшись на Хавтана, предложил встретиться, пообедать вместе, а заодно и обговорить одно стоящее дело. Договорились встретиться в тот же день в "Пекине", и Самурай понял, что дело, как обычно, неотложное и непростое -- нынче обед в китайском ресторане стоил серьезных денег, среднемесячной зарплатой двух россиян тут не отделаться.
Человек, назначивший встречу, сидел в дальнем углу зала, у эстрады, за тем самым столом, за которым Слава Япончик некогда в семидесятых годах принимал дань с фарцовщиков, отиравшихся у комиссионного магазина рядом с Академией ЦК КПСС. Еще не дойдя до указанного столика, Самурай узнал поджидавшего его незнакомца: это был тот самый вальяжный мужчина, приходивший в "Золотой петушок" в тот день, когда Хавтан отобрал у него пайцзу на скатерть-самобранку. Это из-за него халдеи выдернули Хавтана из-за стола и тот быстро свернул разговор. Хотя, на взгляд Хавтана, Кольцов в тот вечер был изрядно пьян, он все равно разгадал их мелкие ухищрения и жалкую конспирацию, но, видимо, встреча у этого человека с хозяином "Золотого петушка" была тогда необычайно важной.
-- Аркадий Ильич Городецкий. Друзья-приятели еще кличут меня Аргентинцем, -- многозначительно представился мужчина лет пятидесяти, небрежно, но дорого одетый, и без вступлений стал разливать водку "Абсолют", видимо он уже знал о вкусах Самурая.
Стол Аргентинец заказал богатый, интересно, с чего бы это? Самурай был в "Пекине" впервые, хотя Хавтан не раз пытался затащить его сюда. За обедом о деле не говорили, больше о жизни, о ресторанах, о женщинах, о все улучшающемся качестве водки. Иногда, совсем неожиданно, переходили на работу милиции и власти вообще. Городецкий, видимо, был мужик тертый, потому что легко перескакивал с одной темы на другую, и неясно было, чего же он хочет. Догадывался Самурай, что такой зондаж называется проверкой на интеллектуальную способность.
