— Витя, какой ты самоуверенный. Ты не забывай, где сейчас находишься, а поэтому будь осторожен и посматривай на меня, если я что-то хреновое почувствую, то потру мочку левого уха, знай тогда, что нам пора уматывать домой.
— Будет исполнено, — беспечно бросил он, чтобы она его больше не беспокоила.
Перед тем, как Лесник с Альбиной должны были уехать в гости к Молоху, подошел Арбат, который, отозвав его в сторону от Альбины, с улыбкой заметил:
— Нам с Цыганом одним в доме будет скучновато. Мы бы не отказались от пары сочных бабочек. Само собой разумеется, чтобы были чистыми.
— Я против вашего желания не возражаю, но в здешних злачных местах не ориентируюсь. Скажите Гришке, что я не возражаю, чтобы он оказал вам содействие в осуществлении вашего желания.
После разговора с Гришкой Арбат узнал, что профур можно заказать по телефону.
— Пойди закажи, а когда они приедут, то, я думаю, мы с Цыганом сможем с ними найти общий язык, — хохотнул Арбат, довольный, что его проблема так легко разрешилась.
Григорий, поколесив по городу и окончательно убедившись, что за ним нет хвоста, наконец-то поехал прямо к конечной цели своего маршрута. Проехав под кирпичной аркой, он подъехал к металлическим воротам и остановился. Подойдя к телекамере, он встал перед ней лицом, после чего вновь сел в машину. Створка ворот бесшумно поползла вверх. Проехав под воротами, Лесник увидел, как те вновь заняли свое первоначальное положение. Они оказались внутри усадьбы трехэтажного особняка, сделанного из стекла и бетона. Григорий подъехал к стоянке автомобилей, где уже стояло десятка полтора машин разных марок.
Когда супруги Гончаровы-Шмаковы вышли из своего «ситроена», к ним подошел здоровенный парень, которому Григорий тихо что-то шепнул на ухо. Тот понятливо кивнул головой и провел супружескую пару к группе мужчин более почтенного возраста, чем он. Один из них, поднявшись с Гончаровыми-Шмаковыми на второй этаж, подвел их к четырем мужчинам, сидящим за столом, среди которых находился Молох.
Увидев вновь прибывших, Молох, радушно раскинув руки, поднялся из-за стола, поздоровался. Так же, но только молча, с ними поздоровались и остальные мужчины, изучающе посматривавшие на них. Как такового фактически знакомства не состоялось.
— Посиди пока с ними, а я Альбину Илларионовну провожу к нашим женщинам. Я думаю, в их компании ей будет не так скучно, как с нами, — проворковал он, обнимая ее нежно за талию со стариковской расторможенностью, которую молодым никогда не освоить.
Вернувшись назад, Молох, обращаясь к своим друзьям, сообщил:
— Это — наш коллега из России. Скоро опять туда вернется. Побыл у нас не так уж и долго, но успел сделать несколько хороших дел. Вы знаете, что я был на подозрении у фараонов. Он взял удар на себя, правда, без неприятных последствий, а, наоборот, с огромной прибылью для себя, что позволило мне теперь вздохнуть поспокойней и освободиться от лишней опеки.
Лесник среди сидящих за столом был самый молодой. Он не понимал, о чем Молох говорил своим друзьям.
Поэтому, когда тот кончил говорить, то поинтересовался:
— Чего ты им обо мне говорил?
— Обо всем и ни о чем, но достаточно, чтобы они поняли, что имеют дело с человеком, обладающим не менее, чем они, авторитетом.
— Стоило ли из-за этого распинаться? — заметил Лесник.
— Ведь я не вечный, а поэтому тебе со временем, а желательно сейчас, надо поближе познакомиться с ними, чтобы не чувствовать себя в Штатах одиноким, когда меня не станет, — грустно произнес Молох.
— Если так, то конечно, — вынужден был согласиться с ним Лесник. — Тогда уж скажи им, что я и шнифер, и медвежатник, но работаю только на себя.
Молох перевел слова Лесника своим друзьям. После его сообщения те понятливо закивали головами. С их лиц исчезли пренебрежение, непроницаемая маска, и появилась маска любопытства, а на губах — улыбка.
— Что-то я не слышал никакого шума о серьезном ограблении банка в России, — перевел Молох Леснику замечание одного из сидящих за столом.
— Я не люблю шума при своей работе, но как бы там ни было, а сейфы мною вскрываются и содержимым их я пользуюсь с удовольствием. Как результат моей работы, в одном банке Западной Европы у меня лежит несколько миллионов долларов, не для хвастовства будет сказано, и, несмотря на это, я сейчас спокойно сижу среди вас, и меня фараоны не разыскивают.
После того, как Молох перевел сидящим за столом сказанное Лесником, Лесник уже без переводчика понял, что его сообщение новыми знакомыми оценено по достоинству и больше нет необходимости заниматься саморекламой.
Сидящие за столом главы мафиозных банд, видя драгоценности на Альбине и самом Леснике и сопоставив увиденное с услышанным, поняли, что гость достоин быть их знакомым.
— Они хотят с тобой выпить по рюмочке коньяка, — сообщил ему Молох. — Мы ждали тебя, а поэтому не садились за стол.
— Я не опоздал, — посмотрев на наручные часы, заверил Молоха Лесник.
— К тебе никаких претензий нет. Мы приехали сюда на 20 минут раньше оговоренного срока. Я должен был их подготовить к твоему приходу. Мне кажется, ты им понравился, — идя к столу рядом с Лесником, поведал ему Молох.
Когда мужчины садились за стол, то рядом с ними рассаживались их дамы. На женщинах было очень много драгоценных украшений. Каждая дама была ходячей витриной ювелирного магазина.
Если мужчины в своей одежде из-за скромности или по каким-либо другим причинам не допускали излишеств, то женщины игнорировали это правило, злоупотребляя предоставленной возможностью, как могли.
Пиршество за столом, а потом непринужденные беседы гостей продолжались до глубокой ночи. Лесник вдоволь поговорил как с Молохом, так и с помощью его со всеми своими новыми знакомыми, которые вручили ему визитные карточки на тот случай, если он пожелает с ними встретиться или возникнет у него надобность в их помощи. Он, в свою очередь, пригласил их к себе в гости, тоже вручив им свою визитную карточку. Однако по их лицам он понял, что вряд ли когда-либо дождется посещения указанной троицей своей берлоги.
Их жены, рассевшись в креслах вокруг столика, о чем-то оживленно беседовали с Альбиной, последней было намного легче, чем мужу, так как она не имела языкового барьера со своими новыми подругами, как он.
Улыбки, даримые женщинами друг другу во время разговора, и раздающийся с их стороны смех говорили мужчинам, что они на время забыты своими половинами и последние в них не нуждаются. Такого пренебрежения к себе мужчины вынести не желали, а поэтому покинули зал, уединившись в бильярдной, где Молох только участвовал в беседе, но играть в бильярд отказался ввиду своего низкого роста, толщины и возраста.
Лесник сообщил Молоху, что договорился здесь с одним клиентом и продает ему в России партию бриллиантов по цене на двадцать процентов ниже, чем фактическая цена на мировом рынке.
— Если не секрет, то на какую сумму вы заключили сделку? — поинтересовался один из новых знакомых, Ричард Простон.
— На полмиллиона долларов, — поведал ему Лесник.
— И кто же из наших решил купить у тебя камушки? — вновь спросил Простон.
— Я бы не хотел, чтобы вы его трусили, — осторожно заявил Лесник. — Он здорово меня несколько раз выручал, и я не хочу оказаться в его глазах негодяем.
— Не тронем, — заверил его Простон.
— Мистер Корвин Фостер, — решившись, сообщил ему Лесник.
— Знаю такого, — сообщил Клод Уильямс. — Вот уж не думал, что он может промышлять контрабандой, — удивился он.
— А может быть, мы за восемьдесят пять процентов возьмем камушки? — предложил Брюс Харнер, третий из новых знакомых Лесника.
— Не будем Фостеру перебегать дорожку, — возразил Простон. — Конечно, иметь дело с камушками — приятная вещь, но не будем нашего нового друга ссорить со своим старым компаньоном.
Игра была продолжена в прежнем спокойном русле. Когда она закончилась, то Лесник, положив кий на стол, обращаясь к Молоху, заметил:
— Давид Борисович, Лапа, наверное, так и не дождется от тебя приглашения в гости.
— Осуждаешь старика, да? — прищурив глаза, обиделся Молох. — Ты даже не представляешь, какие препоны были у меня на пути такого приглашения, — намекнул он на операцию с ограблением миссис Кэрол.
— Но Лапа хочет увидеть тебя и твою настоящую жизнь своими глазами, — продолжал стоять на своем Лесник.
— Передай ему, чтобы готовился, — глубоко вздохнув, Молох продолжил: — Скажи, что я ему вызов сделаю,
— заверил Лесника Молох.
— Долго ждать?
— Не знаю, но за мной задержки не будет, — успокоил его Молох.
Глубокой ночью они наконец-то решили расстаться, так как усталость и необходимость в отдыхе давали о себе знать.
