– …получит ли фирма «Резерв» свои деньги? А есть ли тебе до этого дело? Ведь бедняге Данилкину на это уже наплевать! А что получишь ты, милая? Во-первых, тебя попрут из адвокатов. Во-вторых, тебе светит немалый срок за мошенничество. А надо ли вспоминать, что с такой красивой, молодой и наивной девушкой сделает тюрьма? Бр-р-р.
Он доел мороженое и с вожделением взглянул на нетронутую порцию Елизаветы.
– Ты приобретешь немало полезных умений и навыков. Может, даже превратишься в секс-бомбу. Если ты, конечно, понимаешь, о чем речь… М-да! Но я – человек гуманный. Мне не нужны жертвы. И если ты будешь разумной, мы без труда утрясем этот маленький инцидент.
– Как? – К Елизавете вернулась способность говорить.
– Без труда, милашка. Без лишних усилий и нервов, – заверил ее Афонин. – Ты не возражаешь, если я возьму твое мороженое? Я вижу, у тебя нет аппетита. Зря! Молодой девушке нужно питаться. На мой вкус, ты немного тоща.
Он придвинул к себе вазочку и энергично заработал ложкой.
– План такой. Для начала ты отказываешься от иска. Ты ведь уже поняла, что денег тебе не видать как своих ушей.
– Но что я скажу?
– А там ничего особенного объяснять не нужно. Ты отказалась от своих требований, и на этом точка! И второе…
Он громко чмокнул, облизал ложку и внимательно посмотрел на Лизу.
– Мы отметим нашу дружбу в узком кругу. Ты и я. Клянусь, ты не пожалеешь. Я – мужчина что надо!
Дубровская почувствовала на своем колене его потную ладошку. Она вздрогнула от неожиданности, но юрист руку не убрал. Глядя прямо ей в глаза и гаденько улыбаясь, он запустил руку под юбку. Елизавета даже не поняла, что случилось. Она действовала неосознанно, скорее машинально. Но вазочка с остатками пломбира оказалась почему-то на голове героя-любовника.
Молочные ручейки заструились по лоснящейся физиономии представителя «Русского леса». Он облизал губы и достал из кармана платок. Промокнув им макушку и щеки, Петр Никанорович почистил лацканы пиджака, смахнул белые капли с брюк и только после этого взглянул на Лизу.
– Считай, что я ничего не заметил, маленькая мерзавка. Если ты такая горячая, может, это и к лучшему. Не выношу холодных женщин. Но будешь упрямиться – сгною! Запомни, тебе срок – от силы месяц! Пока не будет назначено судебное заседание.
Елизавета поднялась и, взяв в руки портфель, попыталась выйти из-за стола. Афонин задержал ее за руку.
– Там, где ты рискуешь оказаться в ближайшее время, ты будешь мечтать о любом мужике. Но к твоим услугам будут только грязные, немытые бабы. Подумай об этом на досуге…
– Лучше, если мы с тобой встретимся в моей квартире, – сказала ей по телефону Алина. – В доме у нас появляться не стоит. Диктую адрес…
Дубровская была настолько вымотана последними событиями, что странная реплика Павловской прошла мимо ее ушей.
Алина встретила ее в роскошном кимоно с павлинами. Она была привычно улыбчива и спокойна. Усадив гостью в удобное кресло, девушка подала ей кофе. Мало-помалу Елизавета стала отходить от пережитого стресса. У нее даже восстановилась способность интересоваться окружающим миром, и она с удовольствием начала осматривать жилище подруги.
Здесь все было устроено по последнему слову дизайнерской моды. Ничего старого и мрачного. Никаких пыльных книг, антикварных безделушек, тяжелых бархатных портьер и ковров. Только хром, стекло и дерево. Минимум предметов, максимум воздуха и света. Но в этом просторе не было ничего холодного, безликого, офисного. Теплые тона, потрясающе удобная мебель, искусно подобранные мелочи…
Павловская, выслушав Елизавету, только пожала плечами.
– Этого не может быть! Ты видела свидетельство о смерти Данилкина?
Лиза беспомощно взглянула на подругу.
– Мне Афонин передавал копии каких-то бумаг, но боюсь, что я забыла их в суде. Я была в шоке!
– Еще бы. Я тебя понимаю. Но тем не менее ты должна была разобраться во всех его аргументах.
– Мне не хватило самообладания. – Дубровская покраснела до ушей. Как хорошо, что об ее позоре не знает Андрей!
– Скажу честно, я не так часто в последнее время видела Данилкина, – призналась Алина. – Мы общались с ним больше по телефону. Доверенность мне передала его бухгалтер. Я не заподозрила ничего ужасного. Мы перекинулись с этой женщиной парой фраз о погоде. Постой!
Алина соскочила с места и выбежала из комнаты. Через минуту она вернулась с пестрой коробкой в руках.
– Сейчас я тебе покажу его фото. А то ты, пожалуй, вообразишь, что мой Данилкин – миф!
Дубровская не успела ничего возразить, как Павловская, перебрав проворными пальцами содержимое коробки, протянула ей снимок.
– Вот посмотри. Это мы вдвоем.
На фотографии действительно была запечатлена Алина и невысокий мужчина приятной наружности. Они сидели за столиком какого-то летнего кафе и улыбались в объектив. Перед мужчиной стояла кружка с пивом. На столе лежали розы.
– Этот снимок сделан нынешним летом. Как видишь, Данилкин – не фантом. Живой, здоровый и симпатичный мужчина…
Лиза с ней была согласна. Ее неуловимый клиент был уже немолод, респектабелен. Умное лицо с выразительными глазами, горделивая посадка головы, расслабленная поза и взгляд человека, знающего цену жизни. Одет он был по-летнему легко. Короткие рукава и расстегнутый ворот рубашки открывали взгляду густую растительность. В кармане его брюк, должно быть, находились часы. Дубровская заметила замысловатую змейку – цепочку, выходящую наружу. Стало быть, клиент Елизаветы любил дорогие эффектные вещи.
Улучив момент, когда подруга убирала со стола чашки, Лиза перевернула фото. «Помни А.Д.» Что же, все верно. Арсений Данилкин…
– Но как же мертвый мог выдать доверенность? – спросила она и поняла, что сморозила глупость.
– Бог с тобой, Лиза! – возмутилась Павловская. – Сплюнь, не то накаркаешь.
– Он жив?
– Так же, как и мы с тобой! Я только вчера говорила с ним по телефону…
Елизавета предпочла бы провалиться сквозь землю, только не позволить подруге узнать об ее поисках. Она любила Алину и безоговорочно доверяла ей, но ситуация, в которой Лиза оказалась по странной прихоти судьбы, требовала ясности. Дубровская решилась, не советуясь с Павловской, посетить офис фирмы «Резерв» и побеседовать с тем самым бухгалтером, из рук которой Алина получила злосчастную доверенность. Благо, что юридический адрес предприятия Данилкина значился в реквизитах договора купли-продажи.
Улица Фестивальная пряталась где-то в отдаленном районе. Дубровская немало поплутала по дворам и переулкам, опросила около десятка граждан, прежде чем оказалась в нужном месте. Она ехала медленно, пытаясь за плотной завесой дождя рассмотреть номера домов. Итак, пятнадцатый, семнадцатый… Цель близка. Но что это?
Дом под номером двадцать один по улице Фестивальной оказался церковью!
– …Нет, дитя мое, вы что-то путаете, – заверил ее седовласый священник. – Наш храм действует не один десяток лет, а мирских учреждений здесь отродясь не было.
Лиза, разумеется, уже поняла, что поиски завели ее в тупик. Но, продолжая цепляться за свою навязчивую идею отыскать следы человека-призрака Данилкина, она проявляла завидное упорство.
– Но бывало так, что в божьих храмах располагались музеи, детские приюты, дома пионеров, в конце концов! Не могло быть так, что фирма «Резерв»…
– Нет. Бог миловал, – смиренно возразил ей мужчина с крестом на груди. – Я бы с удовольствием рассказал вам об истории нашей церкви, но через час должна начаться служба, и я совсем не располагаю временем.
– Но, может быть, я перепутала улицу или что-то не в порядке с нумерацией домов? – упрямилась Лиза, хотя несколько минут назад она рассматривала ясный и четкий, даже с электрической подсветкой, указатель.
– Да нет – это и есть улица Фестивальная, двадцать один.
– Но, возможно, вы слышали о некоем Данилкине, директоре фирмы «Резерв»? – предприняла Дубровская еще одну попытку.
– Я не знаю фамилий наших прихожан, – терпеливо втолковывал ей священник. – Для церкви они все рабы божьи. Здесь нет директоров и следователей. Дитя мое, поверьте, вы ищете не там, где нужно.
– Спасибо, святой отец, – пробормотала Дубровская, уже сожалея о собственном упрямстве.
Она вышла из церкви в полном замешательстве. След Данилкина был безвозвратно потерян…
Было что-то около полуночи, когда затренькал телефон. Елизавета еще не спала, смотрела по телевизору какой-то чрезвычайно нудный фильм. Мысли ее были далеко от сюжета картины, поэтому, услышав настойчивый сигнал мобильника, она вздрогнула.
– Елизавета Германовна? – раздался незнакомый мужской голос.
– Да. – Лиза сглотнула. Она терпеть не могла ночные звонки. Так уже не раз случалось, что, кроме неприятностей, они ничего иного не приносили.
– Это Арсений Александрович.
