Но эта выходка дорого стоила самой Вере. Дурная слава конъюнктурной и жадной писаки затмила все прежние заслуги, и Вера почувствовала: здесь не обошлось без Быстровой. Имиджевые статьи прекратили заказывать совсем, во время избирательной кампании от ее услуг отказались даже давние клиенты. Естественно, щедрые гонорары уплыли в другие карманы. С откровенными аутсайдерами выборной гонки у Веры хватило ума не сотрудничать, потому что учла печальный опыт прошлых лет: проигравший забывает расплачиваться со своей командой. Заказы на оформление городских зданий и учреждений тоже стали поступать реже, деньги на выставки давали все с меньшей и меньшей охотой, пока и этот источник не пересох совсем.
Зато у четы Беликов-Быстрова все шло, как по маслу. Забросив неперспективный книжный бизнес, они стали торговать автомобилями, отдыхали на модных курортах, попросту купались в деньгах. На официальных мероприятиях Юля, еще в бытность свою шеф-редактором «Взгляда», демонстрировала то дорогую шубу, то сногсшибательное колье, то бриллиантовый гарнитур стоимостью в однокомнатную квартиру, чем вызывала жгучую зависть коллег. А уж машины она и вовсе меняла точно перчатки. Кстати, стоимость этих перчаток превышала месячный доход Веры и ее супруга.
— И чего ей в журнале не сиделось? — посетовала Мария и прервала мутный поток Вериных мыслей. — Занималась бы своим глянцем и не лезла, куда не просят. Я думаю, они хотят меня обанкротить и завладеть салоном по дешевке.
— А вы не хотите его продавать?
— Еще чего! Кризис не будет длиться вечно! Умные люди и на кризисе сумеют заработать. Вот-вот дорогие машины снова будут востребованы. В прошлые годы они влет уходили. Знаете, сколько народу тут побывало? Если помните, даже «звезды» приезжали. На презентации новой линии «Ауди» сам Егор Черский отметился![4] Такой забавный! Болтал без умолка. У него летом, наверное, даже язык загорает. И в Москве полезные знакомства есть, между прочим, в городской администрации. Муж в комсомоле когда-то работал в Ханты-Мансийске, а нынешний столичный мэр — в окружкоме партии. Хорошо друг друга знали. Вместе на охоту ездили… Поймите, я лучше руку себе оттяпаю, чем отдам этот жирный кусок вертлявой журнашлюшке! Ох, простите!
Мария прижала ладонь к губам и виновато улыбнулась, мол, случайно оговорилась, но огорчилась не слишком правдоподобно. Да и ладно! Что вырвалось, то вырвалось! Невелика беда! Верка, если и поймет намек, сделает вид, что к ней это не относится.
— Ничего страшного! — и впрямь улыбнулась Вера. — Я полностью согласна с вашим определением. Быстрова, как журналистка, собою ничего не представляла. Вовремя легла под богатенького, он ей все и купил: и магазин, и салон, и должности… Это, прошу пардону, не лбом в ворота стучать с одним талантом в авоське, как у нас с Володей. Правда, любимый?
Любимый невразумительно что-то пробормотал и залпом осушил бокал с очередной порцией коньяка. Мария бросила быстрый взгляд на бутылку.
Надо же, почти все вылакал!
— Володе крайне необходимо выставить свои работы! — продолжала Вера. — Без спонсорской помощи это невозможно. К тому же он должен закончить свое полотно! А это немалые затраты. Холсты, краски, кисти, содержание мастерской, поездки на этюды, оплата натурщиц… Аренда галереи тоже стоит сумасшедших денег. А ведь еще кушать надо, одеваться… Так что не только у вас сложные времена, Мария Ефимовна. Для людей искусства это почти катастрофа! Даже известные в городе бизнесмены во многом стали себе отказывать, не до искусства им сейчас, а раньше Володины картины с руками рвали. Просто ума не приложу, как помочь ему, как сохранить мастерскую, как организовать выставку. Поверьте, ночами не сплю, а выхода не вижу!
На этом месте Гаврилова сделала паузу и уставилась на Марию. Видимо, по ее задумке Сотникова должна была разрыдаться, отпереть сейф и бросить к ногам журналистки мешок с пиастрами, однако у Марии было другое мнение.
— Сочувствую вам, — произнесла она с тяжелым вздохом, — но я тоже не вижу выхода. Сложные времена! Очень сложные! Санкции, кризис… Январь вообще неудачный месяц. После новогодних праздников все без денег.
Кречинский, удобренный коньяком, пристраивал под голову подушку с дивана и, похоже, готовился вздремнуть. Вряд ли сейчас его занимали проблемы творчества, а вот Веру явно перекосило от заявления Сотниковой. Она беззвучно открыла, затем закрыла рот, но, видно, поняла, что здесь ей ничего не светит, с трудом поднялась и потянула супруга за рукав.
— Ну, что же, Мария Ефимовна, — сказала Гаврилова тоном прохладным, как ночной туман, — была очень рада с вами повидаться. Мы, пожалуй, пойдем!
— Всего доброго! — кивнула Мария.
Кречинский, едва державшийся на ногах, поклонился в пояс, чуть не упал, и, схватившись за столешницу, дохнул на хозяйку салона густой смесью дешевых сигарет и коньяка:
— А насчет картины вы подумайте. Я ведь кому попало не предлагаю!
— Володенька, пойдем! — быстро сказала Вера и подхватила его под руку.
Мария выдержала паузу с каменным лицом, и только когда семейная чета почти вывалилась за порог, бросила вслед:
— Вера, я подумала… Наверное, мы сможем помочь друг другу!
Журналистка мигом обернулась, глазки ее вспыхнули, щеки порозовели. Она тотчас забыла о муже, который, лишившись поддержки, медленно стек по стенке и опустился возле двери на корточки, что-то бормоча и совершая нелепые пассы руками. Верочка же шагнула навстречу Сотниковой и радостно выпалила:
— Конечно! Ведь я затем и пришла!
Машина с трудом преодолела снежный занос и вкатилась во двор дома. Кирилл припарковался на свободном пятачке, забрал с заднего сиденья папку с документами, накинул на голову капюшон куртки и вышел наружу. Ноги утонули в снегу по щиколотку и тотчас замерзли, а мороз крепко цапнул за щеки и нос. Миронов подумал, что надо бы не выпендриваться и переодеться в зимние сапоги. В ботинках с тонкой подошвой можно дофорситься до серьезных болячек, но в них сподручнее управлять автомобилем.
«Э-хе-хе!» — вздохнул Миронов. Впереди еще два месяца зимы. И сколько раз за это время придется откапывать машину после снегопада, заводить ее в мороз или давить на тормоза в гололед. И мерзнуть, мерзнуть, как цуцик, при выезде на место преступления куда-нибудь в чистое поле. Впрочем, на городских улицах морозы не меньше, разве что стены домов от ветра защищают…
Пытаясь увернуться от снежных зарядов, Кирилл рысью преодолел оставшийся участок двора, вошел в подъезд и скачками помчался по лестнице вверх. Четвертый этаж — не двадцатый, можно и пробежаться, тем более сегодня он слегка засиделся в кабинете. Сначала работал с документами, затем участвовал в допросе наркомана, который отнял у старушки в подъезде пенсию и причинил ей легкие телесные повреждения. Но все это были цветочки в сравнении с разносом, который учинил ему начальник криминальной полиции. Вечером полковник Шишкарев собрал на совещание руководителей всех оперативных подразделений, собрал неожиданно, впрочем, жизнь опера всегда полна неожиданностей. Грозный вид полковника не сулил ничего хорошего, и громы и молнии обрушились на головы подчиненных немедля.
— Кто-то из вас, спрашиваю, в курсе, какая обстановка в стране? — Полковник начал совещание с риторического вопроса.
Подчиненные переглянулись и приняли удрученный вид. Политическая обстановка была сложной, кто бы сомневался. В соседней стране стреляли, бомбили города и села, оттуда прибывали потоки беженцев, тонкий ручеек докатился и до их региона. Измотанные, нервные женщины, испуганные дети и мрачные мужчины, которые оставили позади всю свою жизнь, в будущее тоже смотрели без оптимизма. Из Москвы прислали циркуляр: беженцам содействовать, но взять на карандаш. Мало ли кто приезжает…
Но опасения насчет беженцев по большому счету не оправдались. Правда, пьяные молодчики, сбежавшие от призыва в армию, пытались на день ВДВ выкрикивать оскорбления в адрес президента приютившей страны, но бывшие российские десантники крепко накостыляли им по шее, и крикуны убрались восвояси еще до приезда полиции. Были еще мелкие стычки, в ноябре, к примеру, два пацана и девица выбросили желто-голубой флаг на демонстрации коммунистов, но вынуждены были бежать со всех ног от рассерженных ветеранов труда и прятаться за спины бойцов ОМОНа, которые наблюдали за порядком на митинге. Ближе к Новому году несколько фонарных столбов в центре города кто-то выкрасил в национальные цвета Украины, но хулиганов быстро вычислили. Ими оказались подростки из соседней школы, которые не подозревали о трех уличных видеокамерах, запечатлевших их художества. Подростки тоже получили по шее, но уже от родителей, которым пришлось заплатить немалый штраф за порчу казенного имущества.
