- Но теперь, надеюсь, для ответов на вопросы вам не нужно участия Паши?
- Слава богу, нет. Я избавилась от этого наваждения. Я опять стала собой, даже в большей степени, чем раньше. Вырвавшись из омута, с неистовой силой я стремилась все делать по-своему: ни на кого не оглядываясь, высказывала только свое мнение, полностью поменяла гардероб, вот только с прической вышла не задача – волосы так быстро не отрастают. Отрастут, обязательно верну свой цвет, а может, выкрашу в рыжий или в любой другой, который мне понравится. Так за что же мне настолько ненавидеть Вишневу, чтобы ее убивать?
- Я так понимаю, вы к ней теплых чувств не испытывали?
- Я этого не говорила, но вы правы. С Инной у нас были отношения прохладные. Неприятно, когда у тебя уводят любовника, пусть даже законченного эгоиста. Удар по самолюбию. Но это не повод для убийства.
Юрасовская «Волга» дотарахтела до Серебристого бульвара, на котором жила Навзина.
- Во двор не надо, я здесь выйду, - засуетилась Катерина, когда подъехали к ее дому. Антон не стал возражать – на все вопросы женщина ответила. Более того, она назвала данные Павла: адрес и телефон. Телефон, правда, только мобильный – предусмотрительный, собака. Юрасову Павел уже не нравился.
***
Шесть часов вечера - пик дневной жары прошел, но на улице по-прежнему находиться было невыносимо. Несмотря на неприятную погоду и неудобную дорогу – полтора часа на метро через весь город, - Нина приехала на Смоленское кладбище. Деревья шатром раскинулись в старой части кладбища – там захоронения двух вековой давности, - ближе к проспекту самый солнцепек. Нина пробиралась по дорожке мимо высоких причудливых памятников. С гранитных громад смотрели суровые лица молодых мужчин. Их обладатели жили богато, но не долго. За «аллеей братвы», как окрестила этот участок Нина, показался невысокий церковный купол. Храм великомученицы Ксении Блаженной. Здесь всегда много народу, сегодняшний день не был исключением. К вечерне прихожан собралось особенно много. Нина с трудом протиснулась внутрь храма, чтобы купить свечи. Когда началась служба, все притихли, и места как будто стало больше. Нина слушала священнослужителя, читавшего молитву, не воспринимая слов. Это была колыбель для ее измученной души. Жара и духота куда-то исчезли, люди стали спокойными, и на их лицах отражался золотистый свет. Казалось, что они светятся изнутри. Если бы Нина увидела себя со стороны, она была бы приятно удивлена, как похорошела: напряжение ушло, а с ним и сгладилась резкость морщин, губы и глаза перестали смотреть настороженно.
Когда закончился молебен, прихожане струйкой потянулись к большой мраморной плите, над которой висела икона с изображением Ксении Блаженной. Каждый, кто подходил к ней что-то говорил. Кто про себя, кто шепотом, потом приклонялись к плите и целовали серый камень.
Нина положила руку на плиту, перекрестилась и поклонилась иконе. Она молила заступницу Ксению о помощи.
- Прости мне тяжкий грех. Видит бог, не хотела я, но не знаю другого выхода, - прошептала она, не отводя глаз от чудодейственной иконы. – Прошу тебя, умоляю, избавь меня от разлучницы сейчас и впредь. Я достаточно натерпелась за все эти годы, неужели я не заслужила покоя? Помоги мне и прости.
Нина вышла на улицу и подошла к храму с востока. Поставила свечу «за упокой» в специальный ящик с песком. В щелях стены белели записки – здесь их оставляли прихожане. Согласно поверью, Ксения Блаженная всем помогала справиться с жизненными трудностями. К ней шли со своей бедой, как к последней надежде. Со всех городов ехали люди к Ксении, и она им помогала. В основном у храма собирались женщины, но встречались и мужчины. Нина видела на вечерне молодого человека. Он очень усердно молился, затем вынул из кармана «мелочь» - пятисотенные и тысячные купюры и положил в чашу для пожертвований.
Нина тоже решила оставить в стене записку с желанием (по большому счету, это и было целью ее поездки). Она достала из сумочки блокнот и стала писать красивым мелким почерком.
***
Костров добросовестно сортировал фотографии, снятые на кануне: раскладывал пасьянсом на двух широких столах, перемещал, собирал в стопки – сначала в пять, затем в три, в две - потом снова раскладывал. За этим занятием его застал Шубин. Он пришел с улицы веселый, пахнущий утренней свежестью.
- Над чем колдуешь, Мишаня? – гаркнул он с порога.
- Тише, не мешай думать. И так голова пухнет – вчера совсем поздно лег и встал чуть свет.
- Что же тебе не спится, совесть не чиста?
- Да иди ты! – отмахнулся Миша. – Меня Атаманов повесит, если я ему ухажера Вишневой не предъявлю. А где его взять?
Шубин подошел к столу, и стал рассматривать фотографии: люди в строгих темных одеждах, на лицах скорбь, в руках венки. Черные ограды, кресты, площадка перед въездом на ней автомобили. На похороны Вишневой собралось не много народу. Родственники: родители, тетя, двоюродный брат с женой, сплоченные семейным горем, они стояли особняком. Где-то рядом три молодых женщины - подруги Инны. Они вытирали слезы мятыми платками, держась друг дружки. Недалеко от них двое молодых мужчин в черных костюмах, имели вид строгий и сосредоточенный. Как догадались сыщики, это спутники подруг Вишневой. От «Камеи» пришел весь проектный отдел, замдиректора и бухгалтер.
- Не явился, сволочь! – констатировал Миша. – Где мне его искать?
- А что близкие Вишневой говорят?
- К родителям соваться не стал – мать не в себе от горя, тетка и брат ничего толком не знают – виделись редко. Подруги, как не странно, о личной жизни Инны были не осведомлены. Вишнева больше карьерой увлекалась, а о поклонниках говорить не любила. Все разговоры на эту тему ограничивались фразами типа: «Что о мужиках, рассуждать? Они не заслуживают нашего драгоценного внимания» или «Пока ничего серьезного у меня не с кем не намечается. Когда влюблюсь, расскажу».
- Что Денисычу сказать, понятия не имею, - вновь пожаловался на судьбу Костров. – Он в последнее время не в духе ходит, вот попаду под горячую руку, без премии останусь.
Участливый Шубин стал строить предположения, как можно отыскать поклонника Вишневой. Миша отвергал версии одну за другой: над этой он уже думал, другую проверял, третья тоже результатов не дала…
- Не иголка, найдется, - подбодрил его Анатолий. – Авось, все само разрешиться.
- Угу, разрешится, - пробурчал Костров. – Прилетит фея и на блюдечке поднесет этого франта.
Лейтенант и не догадывался, насколько его слова оказались близки к истине. Фея, конечно, не появилась, но зато прислала своего пажа.
В кабинет ввалился Юрасов. Он держал в одной руке пакет с, купленными в ларьке беляшами, а в другой бутылку кваса и папку из кожзаменителя.
- С утра на ногах, пожрать некогда, - сообщил он и вывалил на пластиковую тарелку маслянистые беляши. Затем налил в высокую немытую кружку кваса и устроился завтракать.
Когда Антон утолил первый голод, к нему вернулось красноречие.
- Что, Миха, такой убитый, Атаманов пропесочил? Так, вроде, рано еще.
- Не трави душу, и без тебя паршиво, - огрызнулся Костров. – Я что, специалист по поиску кавалеров? Да и вообще, дался он нам, будто других подозреваемых мало.
- Андрей велел найти, значит, будем искать, - примирительно заметил Шубин. – Только за один день не управиться.
- Стоило из-за чего переживать, - добродушно отозвался Юрасов и как фокусник из рукава достал из папки данные Павла.
***
Доклад о визите к Людмиле Похомовой Андрея удовлетворил.
- Мотив у нее слабенький, так что пока отметем, - сделал он вывод о причастности Похомовой к убийству. - Поищем более подходящих кандидатов. Навзина – вряд ли. Я ее хорошо помню: худощавая блондинка создает впечатление благоразумной женщины. Это в горячке можно из ревности соперницу порешить, а здесь история уже мхом покрылась. Тем паче, что у Навзиной налажена личная жизнь – недавно в ее окружении появился мужчина. Говорят, с серьезными намерениями.
- Похомова какая-то не понятная, задумчивая и рассеянная. Я с ней разговариваю, а она меня как будто не видит. Думает о чем -то. Хотя, понятно, о чем - траванула начальницу, а потом переживает, как бы возмездия избежать.
- Ты, Антоха, привык, что барышни тебе в рот заглядывают, а на Людочку твоя харизма не подействовала. Вот ты на нее и взъелся. Нормальная реакция, мало ли какие у нее думы, будто кроме нашего трупа у нее интересов нет. Оставим в покое Похомову, в любом случае, она от нас никуда не денется. Лучше, займите свое внимание гражданином Сандаловым, который в последнее время тесно общался с убиенной. Если погибает молодая женщина, ищи причину либо в любви, либо в деньгах. Большие деньги рядом с Вишневой не крутились, значит, дело в личной жизни.