– Мне кажется, это вполне реально.
– Это не единственное решение. Фильм плохой, Флетч. Его просто не выпустят на экраны. Никто его не увидит.
– Но пока об этом никто не знает.
– Я скажу, если меня спросят.
– Как бы не так. Но сначала позволь мне спросить тебя. Если работа над фильмом возобновится, ты вернешься на съемочную площадку и будешь играть свою роль?
– Я обязана, Флетч. У меня нет другого выхода.
– Благодаря старине Стиву Питерману.
– Именно так, – подтвердила Мокси.
На первом этаже гулко хлопнула тяжелая дверь.
– Что это? – спросила Мокси.
– О, нет, – простонал Флетч. Вскочил с кровати. – Только не это.
Он сбежал по ступеням, распахнул входную дверь, выскочил на крыльцо. Огляделся.
Улица пуста, если не считать двух мужчин как раз проходивших мимо дома.
– Иди сюда, красавчик! – крикнул один.
– Ты великолепен! – добавил второй.
Первый дал второму хорошего пинка. На мостовую упала бутылка.
Только тут Флетч осознал, что стоит на крыльце голышом.
– Извините, – пробормотал он и ретировался в дом, закрыв за собой дверь. Заглянул на кухню. Расстроенный, поднялся на второй этаж. Всунулся в комнату Фредерика Муни. Вернулся в свою спальню.
– Похоже, твой папаша решил прогуляться.
– Отправился на поиски выпивки и общения. Это он любит.
– Черт! – вырвалось у Флетча.
– Сколько сейчас времени?
– Перестань задавать этот вопрос в Ки-Уэст.
– Возможно ли найти здесь выпивку в такой час?
– Ты шутишь?
– Наверное, еще не так уж поздно. Ты поторопился уложить Фредди в постель.
– Черт, черт, черт, черт, черт, – как автомат, повторял Флетч.
– А что, собственно, произошло? – реакция Флетча удивила Мокси. – Ну, отправился Фредди за выпивкой. Что в этом плохого? Ты же не собирался лечить его от алкоголизма.
– Если до тебя еще не дошло, О, Блистательная Наша, я пытался сохранить наше пребывание в Ки-Уэсте в глубокой тайне.
– Однако.
– И первый же человек, увидевший твоего знаменитого папашу, бросится к телефону, чтобы связаться с прессой.
– Естественно.
– Фредди здесь – значит, тут же и Мокси. Просто, как апельсин.
– Попытка не удалась, приятель. Надо менять планы.
– Черт.
– Черт, – согласилась Мокси, глядя на Флетча, стоящего посреди комнаты. – Вижу, что и у тебя нет отклонений от американского стандарта.
– Да, – согласился Флетч. – Меня сделали в Ю-эс-эй.
Рано утром они спустилисв в кухню. Фредерик Муни крепко спал в своей комнате. По пути Флетч удостоверился в этом.
– Как тебе удалось столь быстро снять такой хороший дом в Ки-Уэст? – спросила Мокси.
– Он принадлежит одному из моих деловых партнеров, – ответил Флетч, стоя у плиты: он жарил омлет. – Я даю ему деньги, на которые он покупает еду для скаковых лошадей.
– Судя по всему, вы проворачиваете крупные дела.
– Еда, я полагаю, лошадям нравится.
– А что ты получаешь взамен? Конский навоз?
– Пока ничего более.
– Даже при дневном свете Голубой дом – белый. Я первым делом выскочила во двор и это проверила, – единственное платье, в котором Мокси приехала в Ки-Уэст, осталось в спальне. Большой двор Голубого дома окружал высокий забор. – Ты когда-нибудь скажешь мне, почему этот дом назвали Голубым?
– Возможно.
– Но не сейчас.
– Должна же быть в наших отношениях хоть какая-то загадочность.
Мокси выжала из апельсина сок.
– Загадок и так хватает.
Омлет поднялся, и Флетч убавил нагрев.
– Так кто хозяин Голубого дома?
– Мужчина по фамилии Стилл. Тед Стилл.
– Фамилия мне знакома.
– Естественно. Я познакомился с ним на вечеринке в твоей квартире.
– Правда?
– Высокий парень. С толстым животом. Пьет много пива. С прилизанными волосами.
– Возможно. Только такие и приходят на мои вечеринки.
– Мы с ним выпили, поговорили о том, что в скаковых лошадей стоит вкладывать деньги. После чего я провел неделю на его ферме и уик-энд здесь, в Ки-Уэст, где и подписал кое-какие бумаги.
– Каким образом тебе удалось разбогатеть? – спросила Мокси.
Зазвонил телефон. Мокси тут же схватила трубку.
– Голубой дом. Мистера Голубого здесь нет. Привет, Джерри! Как ты узнал, что я здесь? – Она посмотрела на Флетча. – Передали в утреннем выпуске новостей?.. Даже сказали, что я в Голубом доме в Ки-Уэст? Мерзкие твари... – она послушала, затем поделилась полученными сведениями с Флетчем. – По словам Джерри, «Глоубел кейбл ньюс» сообщила в шестичасовом вечернем выпуске новостей, что я скрылась из Форт-Майерса, – затем вновь заговорила в трубку. – Это невозможно, Джерри. Я уехала в восемь вечера, – глядя на Флетча, она покачала головой.
– Эти репортеры... Жуткие люди... Да, я знаю. Фредди вчера вечером гулял по Ки-Уэст. Он очень общительный, этот Фредди, так что наверняка рассказал все, что мог... – она повернулась спиной к Флетчу. – Конечно, Джерри. Конечно... Ты уверен, что это не паранойя, Джерри?.. Может, ты просто перебрал кокаина?.. Ну, хорошо... Ладно, ладно, никаких проблем, – она взглянула на Флетча. – На какой мы улице?
– Дувэл-стрит.
– Дувэл-стрит, – повторила Мокси в трубку. – Кстати, Джерри, не мог бы ты прихватить с собой сценарий «Безумия летней ночи»? Я не взяла свой экземпляр, а мне хотелось бы, чтобы Флетч его прочитал... Кто такой Флетч? – Она пробежалась глазами по обнаженному телу Флетча. – Это мой повар. Может по первому требованию поджарить яичницу. До встречи.
Она положила трубку и вновь принялась выжимать сок из апельсина.
– Это Джерри Литтлфорд. Хочет приехать сюда. Говорит, что его затрахали репортеры и полиция. Я разрешила. Ты сок будешь?
Омлет опал, и Флетч увеличил нагрев. Завтракали они во дворе, за столиком у цистерны.
– После того, как Ки-Уэст проснется, я пройдусь по магазинам и куплю тебе что-нибудь из одежды. Составь, пожалуйста, список.
Мокси кивнула.
– Интересный у тебя омлет. Где недожаренный, где пережаренный. Никто не кормил меня таким омлетом.
– Надеюсь, Лопесы придут к нам на помощь, рано или поздно.
Когда Мокси принимала душ, телефон зазвонил вновь. Флетч снял трубку.
– Слушаю?
– Мисс Мокси Муни, пожалуйста. Говорит сержант Френкель, полиция Бонита-Бич.
– Мисс Окси Хуни? Таких здесь нет. До свидания.
– Где жил Эрнест Хемингуэй?
– На параллельной улице. Уайтхед-стрит, – ответил Флетч. – Великий писатель. Полное отсутствие чувства юмора.
Мокси водила мелом по кончику кия.
– Какую ты мне дашь фору?
Флетч выложил треугольником биллиардные шары.
– Ты много играла на биллиарде?
– Совсем не играла.
– Ты очень хорошо играешь. Десять очков на сотню?
– Ты мне льстишь.
– Пятнадцать?
– Уже лучше, но ты меня обыграешь.
– На что будем играть? Я знаю, тебе нравится, когда что-нибудь поставлено на кон.
– Это точно.
– Хорошо. Я даю тебе восемнадцать очков форы, а каждое очко выигрыша мы оценим в доллар.
Мокси разбила пирамиду и принялась очищать биллиардный стол.
– Что ты читал?
– Ничего, – ответил Флетч. – С образованием у меня слабовато.
– Напрасно. Почитать следовало.
– Но что?
– »Зеленые холмы Африки», «Прощай, оружие».
– Он этого не делал.
– Чего именно?
– Не прощался с оружием.
– Так ты все-таки читал?
– Да, но не в последнее время.
– Я думаю, «Старик и море» – прекрасное произведение.
– Возможно.
– Мы так мало знаем о нашей душе. Ты верующий?
– По ночам.
Вновь право удара перешло к Мокси и она уложила в лузы три шара.
– Я думала, что с годами вера моя укрепится, но такого не происходит, – она вздохнула. – А жаль.
– Ты хотела бы жить после смерти?
– Все будет зависеть от жизни. Эта жизнь мне очень нравится. Я бы хотела жить вечно.
– Надеюсь, ты будешь жить вечно.
– Благодарю.
Мокси загнала в лузу последний шар. И выиграла.
– Благодарю за партию.
– Играть с вами – истинное удовольствие, – поклонился Флетч.
– Мы прогуляемся по городу вместе. Когда он вернулся в спальню, Мокси клала трубку на рычаг.
– Звонил Джефф Маккензи. Из Ки-Ларго. Он едет сюда. По-моему, в очень подавленном настроении.
Мокси была в черном платье. Чувствовалось, что ей жарко. Флетч надел шорты.
Они услышали, как в дом вошли Лопесы.
– Я куплю тебе что-нибудь из одежды, – пообещал он.
В холле Голубого дома Лопесы радостно встретили Флетча.
– Мистер Флетчер, – миссис Лопес улыбалась во весь рот, – как хорошо, что вы снова приехали к нам.
Мистер Лопес, так же улыбаясь, молча пожал ему руку.
– Вчера вы нас встретили по-королевски. Спасибо вам. Миссис Лопес поднялась на цыпочки и поцеловала его.
– Но вы ничего не ели. Сэндвичи остались нетронутыми. Пиво – тоже.
– Мы поели в самолете.
– А этим утром завтрак готовила не я. Кто-то еще.
– Мы пытались помыть за собой посуду.
