Шустриков оглядел зал.
За некоторыми столиками сидели компании… Где-то влюбленные парочки разного возраста… И шесть одиночек, одна из которых женщина пенсионного возраста.
Значит всего пять мужиков!
Из них надо выбрать одного – желательно жадного простачка, но подходящего по возрасту и комплекции.
Мише повезло! Был такой парень… Более того, он имел очки и усы. Это самые яркие точки для маскировки.
Свободных столиков было много, и официант так и не понял, почему Шустриков просит принести дорогой коньяк и семгу с ананасами на тот столик, где уже давно сидел усатый парень в очках.
Сцена была смехотворная! Тридцатилетний мужик из Нижнего Новгорода Вася Бабкин начал трезветь на глазах!
Он приехал в Сочи с определенной суммой денег, которая уже заканчивалась. Сегодня, сидя в шикарном ресторане, он за весь вечер заказал триста грамм самой дешевой водки и ассорти – два кусочка колбаски с листиком салата и нарезкой соленых огурцов.
И вдруг перед Василием стали появляться крупные плошки с черной и красной икрой. Потом горячая буженина, семга с маслинами, маринованные рыжики, заливная осетрина с хреном и пузатая бутылка коньяка с рожей Наполеона Бонапарта.
Так бывает в сказках, когда скомандуешь скатерти-самобранке!.. Но Бабкин точно помнил, что никаких команд он не давал…
Да и скатерть в этом кабаке была обычного вида – слегка грязная и с дырками от сигарет.
Вася обвел зал глазами и вдруг заметил приятного добродушного парня, который приближался к его столику… Бабкин с трудом смог встать и широким купеческим жестом указал на соседний стул.
– Прошу к моему шалашу!..
– Спасибо!.. Меня зовут Михаил Шустриков.
– А я Бабкин Василий Сергеевич… Нет! Просто Вася!.. Я из Нижнего Новгорода… Это на Волге.
– Знаю, Вася!.. А вот я не могу пить один. Прошу разделить со мной коньячок и эту скромную еду.
– Понял, Миша! Так это ваш Наполеон с закуской?.. А я думаю – откуда они взялись?.. Я готов разделить! Вещи все знакомые. Я и черную икру однажды пробовал. Страшная дрянь!
Они выпили пару раз и хорошо закусили. И тогда Шустриков перешел к основному вопросу.
– Знаешь, Василий, мне деньги надоели хуже горькой редьки!
– А у меня они и вовсе кончились.
– Завидую я тебе, Бабкин… Мне бы вот так пожить – две-три недельки совсем без денег… Свобода!
– А у меня, Миша, другая мечта!.. Очень похожая мечта. Тоже две-три недельки, но наоборот. Чтоб деньги в карманах не переводились!.. Ты их тратишь, тратишь, а их еще больше становится!
Шустриков сделал вид, что думает… И вдруг его осенило! Как Архимеда в ванной или Ньютона под яблоней…
– Эврика!.. Я понял, Вася, как нам осуществить свои мечты… Я даю тебе много денег…
– Сколько?
– Двести тысяч рублей!
– Нормальный ход!.. Но это мало! Я предлагаю десять тысяч долларов… А за что?
– Я даю тебе, Вася, эти деньги, даю свою куртку, мобильник и паспорт… Держи! А ты мне давай всё своё!
– Запросто! Вот мой паспорт, Миша. Вот полторы тысячи рублей и билет до Нижнего… Только ты в документе без усов.
– Сбрей их, Вася… А я себе наклею, как у тебя!
– Нормально!.. Завтра сбрею!.. А хорошо у нас получается. Прямо, как в фильме «Карнавальная ночь»… Я тебя, Мишка, очень уважаю! Давай еще выпьем…
– Давай!.. Только, не знаю за что? За демократию или за осетрину с хреном?
* * *
Дзюбин даже не ожидал, что встреча с Оксаной будет такой радостной. Это так приятно, когда друзей выпускают из СИЗО!
Они сразу позвонили адвокату, а Семен Осипович сразу и безоговорочно пригласил обоих в свой особняк.
Штурму было приятно намекнуть, что свобода Оксаны – это дело его рук.
Он, как корыстный человек, рассчитывал получить за свой «подвиг» скромную девичью благодарность – улыбку, нежную слезу, легкий поцелуй в щечку.
Но освобожденная из тюрьмы девушка устроила бурю восторга, множество крепких объятий и десяток мощных поцелуев… Это намного больше того, на что рассчитывал адвокат.
Кроме того Штурм заявил, что на пять часов созвал консилиум. Он пригласил троих местных авторитетов, которые очень обязаны ему – лучшему защитнику «униженных и оскорбленных»… Цель сходки – посмотреть на фото, которое Костя успел сделать у дома Айвазян. Две рожи, вылезающие из дырки в заборе.
Понятно, что в криминальной среде есть особые понятия. И своих они не сдадут даже из благодарности Штурму… Но, если это два залетных фраера, которые режут невинных девушек, стреляют в честных армянок и случайных мужиков из Сибири, то это явный беспредел.
Штурм попросил Дзюбина передать ему фотографии и приехать с Оксаной в шесть вечера. К этому времени его «стрелка» с авторитетами должна бы завершиться. Может быть, появится важная информация.
От адвоката Костя с Оксаной вместе поехали в Хосту…
Заметный красный «Рено» оставили в переулке за три участка до дома пенсионеров Мироненко.
Выходя на основную улицу они чуть было не столкнулись с ним! С тем, чья фотография осталась на столе Семена Осиповича… Это был тот молоденький парень, который первым вылезал из дыры в заборе раненой в плечо Жанны Айвазян.
Они пока не знали его клички…
А «Суслик» шел к дому Мироненко с конкретной целью… Шеф сказал, что свидетель живет здесь. Поскольку в прошлый раз Юра стрельнул не того парня, то сейчас предстоит исправить ошибку.
«Старик» сказал, что надо удалить свидетеля – значит надо удалить! И сделать это наверняка. Не издалека снайперской пулей, а боевой гранатой…
Тут уж без вариантов – двадцать осколков в грудь, и привет Черному морю!
* * *
Миша уже собрал чемодан и вызвал такси.
Он сидел в кресле у бывшего гримера мадам Мироненко и видел, как преображается его лицо.
Задача у Ирины Денисовны была сложная. Надо было сделать образ, который естественно продержится больше недели.
Нельзя было применять парик, усы и накладки, которые смажутся при умывании… Только крепчайший клей, химическая завивка бровей и долговечные подтяжки для припухлости щек и губ.
Шустриков терпел, видя, как незаметно превращается в Васю Бабкина. Вернее в тот образ, который запечатлен на паспортном фото.
А гример Мироненко профессионально вела отвлекающий разговор, а потом вдруг перешла к важнейшему вопросу.
– Послушайте, Миша!.. Жанна будет в больнице две недели. И это минимум!
– Да, вероятно так… Я постараюсь заехать к ней. Проведать, привезти что-нибудь.
– Ни в коем случае!.. Вас там кто-то подстережет. Или бандиты, или полиция. И то, и другое – плохо!.. Я сама передам ей привет от вас.
– А что делать мне?.. Я очень доверяю вам, Ирина Денисовна.
– Это правильно!.. Вам надо ехать на Красную Поляну. Там живут родители Жанны… У них хороший дом и своя пасека. Мама у нее русская, а папа…
– Юрист?
– Вы шутник, Миша! У вас крепкие нервы и слегка вздорный характер… Папа у Жанны – армянин.
– Я поеду, Ирина Денисовна. Буду любоваться горами, есть мед и исправлять характер.
За окном просигналила машина такси. Оставались последние минуты, и мадам Мироненко перешла к самому главному.
– Слушайте меня, Миша! Вам надо поехать не одному, а с Володей… Я его уже собрала.
– Кто такой Володя?
– Чудесный мальчик. Он так похож на вас… Это сын Жанны Айвазян. Если вы не знаете, то он и ваш сын тоже.
– Знаю! Жанна сказала мне об этом. Но недавно… Я как-то еще не привык.
– Привыкайте, Миша!.. Вы отец красивого и умного мальчика… Вы повезете Вову к его бабушке и дедушке и будете жить там одной семьей. Согласны?
– Конечно, согласен!
– Я вспоминаю Жанну девять лет назад! Она так сильно вас любила.
– А сейчас?
– А сейчас ее любовь перешла на вашего сына… Вас она тоже любит, но безнадежно!
Ирина Денисовна подошла к двери и позвала мужа.
– Жора! Где ты, наконец?.. Иди провожать Мишу с сыном. Такси уже пришло.
Шустриков вышел во двор, где его уже ждали Григорий Иванович и девятилетний Володя Айвазян.
Первым делом Миша подумал, что надо сменить фамилию мальчика.
Ну, даже по внешнему виду – какой он армянин? Он Владимир Михайлович Шустриков!
Миша оглянулся на окно, в котором была видна Ирина Денисовна, махнул ей дружелюбно, взял свой чемодан и вещи Володи и первым пошел к калитке…
А Ирина Мироненко обернулась к зеркалу и там увидела раскрытый паспорт Василия Бабкина. С его фотографии она делала грим… Как же так? На Красной Поляне особый режим. Там нельзя без паспорта!
Ирина Денисовна выглянула в окно и громко позвала Михаила…
* * *
Виктора Старцева все считали стратегом, аналитиком и корифеем!
Вот и сейчас «Суслик» удостоверился в мудрости шефа… «Старик» предупредил, что свидетель теперь станет гримироваться: «Шустриков может надеть очки, приклеить усы»…
Шеф, как в воду смотрел!
Подойдя к калитке, рядом с которой стояло такси, Юра Суслов услышал, как баба в окошке предлагала мужу проводить Мишу до такси. И почти сразу на крыльцо вышел парень, который смутно напоминал свидетеля Шустрикова. Точно такой, но в усах и очках.
