— Сколько?
Охраннику все это дело привычное, поэтому он, не ломаясь, закатит несколько вверх свои глаза и, как бы подсчитывая, начнет пришептывать:
— Ну, Роз Иванне… Людочке… исполнителям… да Самой… да за поэтажку … да мне. Сама всегда зайти может, а меня нет — тогда что?
— Не будешь обижен. Сколько?
— Триста… пятьдесят. Плюс квитанции. Завтра готово будет.
Оплатив в ближайшей сберкассе две квитанции — одну за «Форму 11а», другую за поэтажку и экспликацию, риелтор возвращается к охраннику:
— Вот, оплатил. Во сколько завтра? К кому подойти?
— Сказали, сегодня сделают. Подходи в шесть, к Роз Иванне, знаешь? Второе окно.
Иногда, если народа мало, а дело не терпит, можно обратиться и к самой Розе Ивановне, но по-тихому:
— Роза Иванна, помните меня? Горю, как швед под Полтавой. Мне сегодня надо, завтра утром — крайний срок. Выручайте.
Признает Роза за знакомого — выручит (конечно, не бесплатно), не признает — не станет выручать. Ее место дорогого стоит, не надо рисковать.
— Эх, врешь ты, да еще и сильно, — скажет профессионал риелтор. — Какие «триста», когда это было? Какой там «признает за знакомого»! Да нипочем не признает. Если и признает, то уж точно хорошего, стопроцентного знакомого, а не всякую мелькающую тут залетную харю.
Ее место и правда дорогого стоит уж по одному тому, что ее твои деньги не минуют, получит она взятку по-любому. Только не сама и теперь чаще даже не через охранника, а через специального человека, к штатному расписанию БТИ никакого отношения не имеющего, но в риелторских кругах хорошо известного (таких людей несколько) — профессионального посредника при передаче взяток. Назовем его для простоты хоть Ваней. У Вани связи в разных БТИ, расценки тоже везде разные: сделать комплект справок БТИ за сутки (по правилам 5–7 рабочих дней), в ТБТИ «Измайлово-3» или «Гольяново» — полторы штуки, в «Измайлово-4» — две штуки. Почему разница? Это Ванина тайна, наверное в «Измайлово-4» у начальства карман шире. Если выдача справок связана с какими-нибудь осложнениями — например, соответственный дом поставлен на инвентаризацию (то есть особый смотритель от БТИ должен проверить квартиры, нет ли в них неузаконенной перепланировки , не посносили ли там «новые русские умники» в ущерб прочности дома все стены, устроив в своей берлоге студию , прямо как на цивилизованном Западе), — Ваня берет на тысячу больше. Выезд смотрителя на бумаге будет оформлен, но реально он никуда не поедет. Вот, говорят, бэтэишники все до одного кровососы, без денег даже не подходи. А Алексу не раз и не два навстречу шли, когда видели, что действительно надо. И денег не тянули, а когда сам давал — не брали и обижались. Только и это теперь уже в прошлом. Хорошие бабы из БТИ все повывелись куда-то, просто не стало их, и все. Нету. Теперь — Ваня.
Впрочем, Ваня Ваней, но ты на то и риелтор, чтобы уметь его обойти. И если ты мужик реальный , сойдись со смотрителем (или другим работником) сам, поговори, пошути, наладь контакт, дай бабки. Через него завяжи отношения с другими бэтэишниками, потому что в том твоя жизнь и работа. Не век же зависеть от Вани. Налаженные связи в различных муниципальных учреждениях служат мерилом состоятельности риелтора как работника и составляют его профессиональный потенциал. И, разумеется, являются источником дохода, поскольку его же коллеги, узнав о новых достоинствах сотоварища, будут обращаться за помощью к нему, одаривая за помощь зелененькой бумажкой или аналогичной услугой. Таким образом, Ваня и все вани, что шакалят вокруг любой московской мало-мальски значимой распорядительной конторы, поставляют свои услуги и диктуют цены далеко не всем риелторам.
А попробуешь по старинке — с главного хода, с конфеточками: «Девчонки, давайте чайку попьем. И еще гостинчик тут вам припас…» — это сразу: «Выйдите отсюда, гражданин, а то милицию вызовем. И встаньте в очередь». Бывало, и вызывали милицию. Теперь — бдительность и неподкупность. Прямо как по Гоголю — одни писари да секретари только мошенники. А на деле — раз в пять дороже стало, только и всего.
А в двенадцатом уже часу вечера зазвонил телефон в квартире у Алекса, и спросил его Конь-начальник:
— Как дела?
И, не слушая, как дела у Алекса, еще спросил:
— Утром завтра свободен? Тут, понимаешь, Лабелкин заболел чего-то, ты не хочешь утром подежурить вместо него?
И отвечал Алекс, что хочет и на внеочередное дежурство придет. Утром-то еще могут быть звонки — это не вечер, когда дежурный телефон и в других фирмах еле дышит, а в «Крыльях Икара» умирает наглухо.
И сидел назавтра Алекс опять на телефоне, и было все против вчерашнего одинаково. А часов в одиннадцать зазвонил телефон дежурный, и услышал Алекс, что человек, Петр Александрович, думает продавать принадлежащую ему по праву собственности четырехкомнатную квартиру на Остоженке, три минуты пешком от Кропоткинской, сто двадцать два/семьдесят восемь/шестнадцать, потолки три сорок, евроремонт, телефон, домофон, охрана, балкона нет. Хочет же он за это триста двадцать тысяч, и если есть у «Крыльев Икара» такой покупатель, продолжение разговора имеет смысл, а нет — так нет.
— Петр Александрович, — толкует, как обычно, Алекс, — под руками у меня таких сведений нет. Обращаться-то люди, конечно, обращались, и не только в наш отдел, но и в соседние. Мне нужно войти в центральную базу, поднять заявки… Давайте так: я сейчас запишу ваш телефончик и через минут двадцать вам позвоню.
— Я сам позвоню, ровно через полчаса, — твердо отвечает Петр Александрович и вешает трубку.
И как это пропустили такой звонок с коммутатора? От продажи такой квартиры комиссия (то есть комиссионые) даже без всяких разводок, даже трехпроцентная, минимальная, — уже десять штук. А пятипроцентную комиссию выбить, а если развести чуть-чуть? Почему своим не отдали? Алекс удивляется, а сам в базу компьютерную лезет, прямо лезет — не иначе дежурит там сейчас Наиля-татарка, работает недавно, не сориентировалась, не успела завороваться еще. Бежит по заявкам Алекс, нет ничего похожего. В «Лайте» — нет, в «Маклере» — нет. В «Базе N№ 1» — нет. А в эксклюзивах ? Тоже нет, есть только продажа дорогих квартир — на Пушкинской и на Арбате, а на покупку заявок таких нет. Все равно не отпустит он Петра Александровича этого, главное зацепить, «потом мы что-нибудь придумаем, мы все равно его обойдем, не с той стороны, так с этой. Потому что он, Петр Александрович, лох, а мы профессионалы». И Алекс решил сказать, что есть у него покупатель. Если, конечно, перезвонит Петр Александрович. Эх, сразу не сообразил, идиот.
И когда перезвонил через полчаса Петр Александрович, сказал ему Алекс, что две недели назад обратился в «Крылья Икара» покупатель, искал VIP-квартиру в районе «Парк культуры»—«Кропоткинская»—«Арбатская»—«Смоленская», но сейчас к телефону не подходит, дома нет его. И тогда Петр Александрович телефон свой Алексу оставил, но предупредил, что без покупателя никаких договоров с фирмой заключать не будет и попусту чтоб не звонить. А найдет Алекс того покупателя — тогда и звонить.
И сунул в комнату нос Конь-начальник, и спросил: «Есть чего?» И рассказал все ему Алекс. И Конь заявку эту схватил руками. «Телефон, — говорит, — есть? Молодец». И оделся Конь, а потом разделся (куртку снял, а шапку оставил) и с заявкой этой рванул с топотом на второй этаж, к Олег Иванычу, владельцу «Крыльев Икара». И понял тогда Алекс, что квартиры этой не видать ему как своих ушей. И, обратно Коня не дождавшись, уехал Алекс на площадь Соловецких юнг — квартиру метелкинскую смотреть. А когда на следующий день спросил: «Где же моя вчерашняя заявка по Остоженке?», отвечал ему Конь: «А ты что, сталинку на Соколе продал уже? Или у тебя все активы реализованы? А метелкинскую квартиру кто будет продавать?» — «Да ведь это я заявку принял. И телефон из него вытянул я». — «А ты не на себя, ты на фирму работаешь… пока. И вчера ты не в свою очередь дежурил, это Лабелкина заявка должна была быть. Ты пойми, — перешел на тон дружеский Конь, — тебе пока рано такие квартиры продавать, тут опыт нужен, связи. Но мы тебя подключим — потом, конечно… Или премию получишь. Ладно, некогда мне».
Так и не знает Алекс, какого подставного водил Конь к Петру Александровичу и кто там какие слова говорил. А когда «Из рук в руки», «Квартира. Дача. Офис» и другие газеты просматривал, то рекламы этой квартиры нигде не встречал. А понизу ходило между агентами, что Конь все у Олег Иваныча в кабинете сидит, рассылки всякие по банкам да корпорациям по Емеле[2] делает да шлет. Олег же Иваныч денег на Интернет не жалеет. И еще говорили агенты, что Конь ни к кому не цепляется, в нарды никого не обыгрывает и все думает, думает, — к чему бы такое?
