Десять минут изучения компьютера, Светлана Аркадьевна.
Зайди ко мне.
Когда Старков и директор, остались в кабинете одни, Гольдман дала волю своим эмоциям:
Что ты делаешь, Леша? Ты понимаешь, что ты делаешь?
Я хочу, чтобы человек, заставивший меня работать сверхурочно, сознался.
Леша, ты что же себе думаешь? Человек, допустивший такой промах, сознается и будет дальше работать среди нас? А потом, ты мне сам вчера говорил, что, возможно, сам допустил такую оплошность. Сегодня у тебя другое мнение на этот счет?
"Да, - подумал Старков, - у Гольдман даже не возникло предположения, что это может быть шпионаж или саботаж. Да и я бы так не подумал, если бы не обнаружил скопированные файлы.
Я не знаю, кто это сделал, Светлана Аркадьевна, но убежден, что это не моя ошибка.
И ты решил взять этого человека, что говориться, на пушку?
Да.
Гольдман встала из-за стола и стала прогуливаться по кабинету.
Ты понимаешь, что ты наделал? Я создавала эту фирму в течение многих лет, подбирала персонал по крохам, обучила людей всему, что умею. С таким трудом сплачивала кадры, а теперь, как они будут работать, если друг другу не доверяют.
Но, Светлана Аркадьевна, что же я должен был сделать? Ведь я крайним оказался.
Я понимаю, тебе обидно. Твое самолюбие задели, и ты устроил в моей фирме разборку.
Но как иначе?
Нужно было подойти ко мне и все рассказать, чтобы я узнала от тебя первой, а не ждать пока сорока принесет на хвосте.
В Старкове горело огромное желание рассказать про вчерашнюю находку, но он сдержался.
Хорошо, Светлана Аркадьевна, я сейчас пойду и извинюсь перед всеми.
А вот этого делать не надо. Назвался груздем, в кузов полезай.
И что же мне теперь делать?
Давай теперь об этом буду думать я, а ты ступай и работай. Как там у тебя успехи?
Хорошо.
Хорошо?
Да, я, как не странно, сильно продвинулся. Когда данные пропали, я стал восстанавливать все по памяти и пошел более коротким путем, так сказать, изменил архитектуру. Отбросил лишние прибамбасы, и программка получилась втрое короче. Я думаю, к вечеру у меня будет рабочий симбиоз и через пару дней тестов, ею можно будет пользоваться.
Вот видишь, этому человеку надо премию выписать.
Леша криво улыбнулся.
Иди, Леша, работай.
Старков, побрел на свое рабочее место.
Ну что? - заговорщическим тоном спросила Кристина.
А что?
Ну как. Пятнадцать минут прошло, ты позором клеймить будешь, кого-нибудь?
Нет.
Нет?
Я блефовал.
Блефовал?
Блефовал. Здесь что эхо?
Кристина надула губки и застучала по клавиатуре. В течение всего дня, Старков ловил на себе настороженные взгляды своих коллег, больше никто не просил его отформатировать таблицу или сложный текст. Этот день, он провел сам с собой и никто ему был не нужен. x x x
Когда Старков поступал к Гольдман на работу, она говорила:
В аудите может работать только человек, само отрешенный. Никто никогда не поблагодарит тебя. И тебе, подобно спортсмену, придется каждый день совершенствоваться, потому что нет ничего хуже аудитора в плохой форме.
Старков не поверил ей, но она, как всегда, оказалась права. Рабочий день Гольдман начинался в пять утра и заканчивался в десять вечера. Утро она начинала с прочтения почты, что занимало около трех часов. Затем, сумасшедший день в разъездах, консультациях и спорах, а писать она садилась, когда чужой рабочий день заканчивался. Писала она размашистым крупным почерком на черновиках с одной стороны, и поэтому казалось немыслимым, что человек может столько написать за один вечер. Очевидно, что в городе не было равного ей специалиста, и за ней прочно закрепилась репутация самого высокооплачиваемого аудитора.
Но были в работе и праздники. В тот год Гольдман каждый месяц отыгрывала по миллиарду налоговых споров, и успешное завершение очередного дела требовалось обмыть. Старкову очень запомнилась бочка пива, принесенная с пивзавода. Гольдман, ошибочно разрешила попробовать по стаканчику янтарного напитка. Пиво наливалось в стакан очень медленно и не имело пены. Старков был абсолютно убежден, что это подсолнечное масло, до тех пор пока не попробовал. Кроме необычного цвета, оно имело еще и необычный градус. И после первого стаканчика кто-то смело предложил принести рыбу.
Ага, - отпарировала Гольдман, - а клиентскими материалами мы будем руки вытирать.
И прекратила балаган, поставив у краника, в качестве часового, Романа.
В тот день, Старков закончил свою работу, и Гольдман попросила, чтобы он напечатал отчет о проделанной работе. Это должно было быть, что-то вроде руководства пользователя. Старков всегда сентиментальничал, когда заканчивал работу, а в этот раз готов был заплакать, описывая работу математической матрицы. Вдохновение не покидало его, и он не заметил, как напечатал пять листов. Уже заканчивая, Старков обратил внимание, что все готовятся к приезду клиентов. На столе стояли неизменные две бутылки шампанского и коробка конфет, а девчонки пытались изобразить канапе из сыра, ветчины и зелени. Роман терпеливо ждал, когда ему помогут сдвинуть столы.
Сейчас, Роман, сейчас. Абзац допишу.
Лешкины пальцы, делали невероятное количество знаков в минуту. У Романа лопнуло терпение, и он сам стал поднимать добротные офисные столы, каждый из которых весил не менее центнера. Старков видел, как пыхтел Роман, как на его затылке вздувается вена, но остановиться было выше его сил. Мысль текла рекой и, казалось, если только он встанет из-за стола все, что уже написано, тут же исчезнет.
В офис вошла молодая женщина, неопределенного возраста, в сопровождении мужчины в кожаной куртке и поздоровалась со всеми, став центром внимания на некоторое время. Старков, боковым зрением видел розовое пятно ее платья, но по-прежнему не мог оторваться.
Алексей Николаевич, выключай свою шарманку, - раздраженным тоном скомандовала Гольдман.
Его руки превратились в мутное пятно, а щелканье клавиш слилось в единый гул.
Все, - он театрально опустил палец на клавишу и поставил точку.
Принтер ожил, и из его чрева пополз первый лист бумаги. Старков встал, улыбаясь американской улыбкой, всем присутствующим. В комнате было двенадцать человек, и все они смотрели на Старкова, как будто он был виновником торжества, и начать без него не было никакой возможности.
Тебя ждем, бери стул скорей, - поторопила Светлана Аркадьевна.
Бегу, - Старков быстро покатил стул ко всеобщему веселью.
Вот тут мы и обхаживаем своих клиентов, Лада Вадимовна.
Молодая женщина счастливо улыбалась, осматривая присутствующих. Похоже мужчина был водителем, потому что его не особо интересовала ни фирма, ни происходящее, и он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Роман разлил шампанское по высоким тонким стаканчикам, и когда пена осела, в них осталось по ложке напитка. Присутствующие потягивали его, боясь выпить все одним глотком. Кроме Романа к бутербродам, проткнутым зубочистками даже никто не притронулся, настолько они были красивыми.
Это Анастасия Васильевна, проделавшая основную работу, - представляла Гольдман своих сотрудников.
Настя по-видимому прочитала по губам, потому что понимающе улыбнулась.
Аня, ее помощница, - кивала Гольдман поочередно. Ирина Анатольевна сметный отдел и переоценка, Ольга Егоровна - нормативная литература, Елена Павловна - координация и связь, Кристина Викторовна - правовые системы, Романа, Катю и Светлану Николаевну вы уже знаете.
А молодой человек чем у вас занимается? - спросила женщина, не глядя на Старкова.
Он у нас, как бы это сказать, занимается научной работой, - сказала Гольдман.
Водитель?
Ну, что вы!
Охранник?
Старков покосился на Романа, в надежде, что может быть не выдержав такой наглости, но Роман был нем и спокойно уничтожал очередной бутерброд.
Алексей Николаевич, ну расскажи нашей гостье, чем занимаешься, сдалась Гольдман.
Уже ни чем. Я на ваших глазах закончил свою почти трех недельную работу, то что сейчас распечатывается, это мой отчет.
Ну, тогда над чем вы работали?
Пытался соединить кибернетику с математикой.
И что получилось?
Кибенематика.
Алексей Николаевич, - ахнула Гольдман.
Молодая женщина растянулась в улыбке, показав белые зубы, слишком хорошие, чтобы быть настоящими.
Светлана Аркадьевна, я вижу у вас с коммерческой тайной все в порядке.
Что вы говорите? Ах это! - мне показалось, что Гольдман слегка покраснела. Да что вы! Алексей Николаевич, покажи Ладе Вадимовне свою программку.
Как освободитесь, подходите к моему столу, я вам все расскажу, - сказал Старков и покатил свой стул обратно.
Показывайте, Алексей Николаевич, где тут ваша кибенематика? - сказала женщина, через несколько минут подходя к столу.
Я извиняюсь за рабочий беспорядок.
