Дома у Куриловых были их дети: мальчики-погодки семи-восьми лет, – и няня. Мы все вместе сели за стол, а когда я немного передохнула с дороги, Кирилл повез меня в полицию, как мы с ним и договаривались.
* * *
В отделении полиции нас с Кириллом встретил в меру упитанный, круглолицый следователь, представившийся Вилле. Он нисколько не удивился тому, что я частный детектив и приехала из России, и любезно согласился помочь. Вилле подробно и педантично изложил факты, которые были известны. Говорил он по-фински, а Кирилл переводил.
А гласили эти факты следующее: тело Валерия Курилова было обнаружено недалеко от Нокиа, в лесу, вечером. В полицию об этом сообщил местный житель со столь мудреным и тягучим именем, что я его не запомнила. Смерть Курилова наступила в результате кровопотери, вызванной ударом ножа в легкое.
– Русская мафия, – резюмировал Вилле по-русски, поглядев на нас обоих с оттенком укоризны.
– И что, часто у вас такое здесь происходит? – спросила я.
– Слава богу, нет, – ответил следователь. – Это скорее исключение. И тем более удивительно все это.
– А что за нож? – спросила я.
– Финский, – коротко ответил Вилле. – Практически новый.
– А почему вы решили, что это именно русская мафия? – поинтересовалась я.
– Потому что больше некому, – развел руками Вилле. – Мы же проверили факты. Знакомых, кроме вас, – он посмотрел на Кирилла, – у убитого здесь не было. На случайное убийство это тоже не тянет.
– А что, если это убийство с целью ограбления? – предположила я. – Кстати, сколько денег у него пропало?
– Совсем немного, – вступил в разговор Кирилл, успокаивающе махнув рукой мне. – Что-то около ста евро. Он больше и не брал с собой, основная сумма оставалась у Маргариты.
– Вот видите! – торжествующе поднял палец следователь. – Боюсь, что найти преступника так и не удастся. Ни вам, ни нам. Дело такое… – он пошевелил пальцами в воздухе.
– Мутное, – подсказала я.
– Да-да, – обрадовался Вилле правильно подобранному слову и даже повторил по слогам по-русски: – Мут-но-е! К сожалению, даже не представляю, в каком направлении вести расследование. Да и боюсь, что это бесполезно.
– Но какую-то оперативную работу вы проводили?
– Конечно, проводили, – слегка обидевшись, ответил Вилле. – Опросили жителей близлежащего района, поговорили с родственниками, но слишком мало зацепок. Вы, наверное, и так знаете от брата потерпевшего, – он снова кивнул в сторону Кирилла, – что был телефонный звонок от некоего русского, после которого Курилов поехал в Нокиа, где и был убит. Никакого знакомого русского у Курилова здесь не было – опять же, по словам знавших его людей. Следовательно, его специально сюда заманили. Но вот кто и зачем? Этого, боюсь, узнать не придется. Единственное, что нам удалось выяснить, это то, что тут, в Нокиа, видели незнакомого человека с бородой. Молодой мужчина, одет в джинсы и куртку, с длинными волосами. Он привлек внимание своим внешним видом. Словом, типичный… – он пощелкал пальцами в воздухе.
– Неформал, – подсказал Кирилл и следом произнес что-то по-фински.
– Да, да, – закивал следователь. – Но… У нас тоже много таких людей. Ко всему прочему, в Европе в любое время года полным-полно всяких туристов, молодых людей, которые путешествуют на попутных машинах…
– Автостопщиков, – снова подсказал Кирилл, скорее мне.
– Да-да, автостоп, – подтвердил Вилле. – Они, как правило, так и выглядят. Так что… Вполне возможно, что он и ни при чем. А если и при чем, то уже через день после случившегося он мог оказаться как в Голландии, так и на Украине. И искать его… – он опять развел руками.
Мы с Кириллом замолчали. Спрашивать вроде бы было уже нечего.
– То есть все очень безрадостно, – подвела итог я.
Следователь внимательно посмотрел на меня, после чего сказал:
– Знаете, что бы я вам посоветовал, если вы надеетесь раскрыть это дело. Займитесь теми, с кем он имел дело именно в России. Я уверен, что это русские. Не было у него здесь знакомых.
– Знакомая была, – неожиданно сказала я, вспомнив рассказ Кирилла о некой девушке, с которой у Курилова в далекой юности был якобы роман. – Но мы не знаем, кто она.
– Вот как? – нахмурился Вилле. – А что же вы знаете?
Я взглядом обратилась к Кириллу, который быстро по-фински изложил суть дела. Вилле пожал плечами и снова развел руками.
– Копайтесь в своих семейных архивах, – посоветовал он. – Я же ничем здесь не могу помочь. Если вы узнаете, кто это такая, – приходите. Мы установим ее место жительства. И, безусловно, проверим эту версию. Напоследок могу посоветовать еще поговорить с кем-то из друзей или близких убитого, возможно, им известна эта давняя история.
– Спасибо за совет, – кивнула я. – У меня к вам еще только одна просьба. Дайте, пожалуйста, координаты того самого местного жителя – простите, не помню, как зовут его, кто обнаружил тело?
– Сейчас, сейчас, – покивал головой Вилле. – Сейчас.
Он полез в стол и достал оттуда белую папку. Порывшись в ней, он продиктовал адрес, и Кирилл быстро записал его в свой блокнот…
Свидетель был так же любезен, как и следователь. Он сообщил мне, что тело обнаружил, когда возвращался домой пешком из соседней деревеньки, где у него живет сестра. Он очень был удивлен, когда около дерева в сумерках увидел какую-то бесформенную массу. Подойдя поближе, он обнаружил, что это тело человека.
– Нож торчал в спине, – объяснял он по-фински, а Кирилл переводил.
«Скорее всего, это был знакомый Курилова, – тут же отметила про себя я. – Они шли через лес, потом убийца чуть отстал, вынул нож и ударил им Валерия Владиславовича».
Больше финн добавить ничего полезного не смог. Сказал только, что пережил шок и больше через тот лес не ходит, а предпочитает ездить на автобусе, хотя и любит пешие прогулки.
– Неужели действительно кто-то из его знакомых? – задумчиво обратилась я сама к себе, когда мы с Кириллом вернулись к нему домой.
– Но кто, кто? – вопрошал Курилов-младший. – У брата просто не было таких знакомых! Убийца! Барсуков? Он, может быть, и способен убить человека, но самого Валерия? За что? А Виктор Сретенский – ему муху-то убить проблематично.
– Не забывайте, что он врач, – заметила я. – Хоть и стоматолог, а анатомию должен знать хорошо. И убить одним ударом ножа сзади вполне способен.
– Это теоретически, – возразил мне Кирилл. – На практике все по-другому.
Вечером, после вкусного ужина, когда дети уже отправились в свою комнату, я подняла очень волнующую меня тему. Туве извинилась и пошла укладывать детей спать, мы сидели в гостиной вдвоем и пили чай. Кирилл был немного грустен, меланхолично помешивал ложечкой в чашке.
– Скажите, Кирилл, – осторожно начала я, – а что с наследством? У Валерия ведь имелось кое-какое имущество?
– Имущество? Какое имущество? – рассеянно спросил Курилов.
– Ну квартира, машина…
– Ах, это! Да, конечно. Но, собственно, это и все его имущество. Просто здесь, в Финляндии, все несколько по-другому, не так, как в России. То, что у вас считается признаком благосостояния, здесь норма. Машина и дом есть практически у всех, это не показатель богатства. Это норма. Конечно, дома и машины у всех разные, но столь чудовищного разрыва между социальными слоями не наблюдается.
– Ну хоть у нас все не столь радужно, вопрос остается вопросом: кому достанется имущество Валерия? И было ли у него завещание?
– Никакого завещания не было, – покачал головой Кирилл. – Валерий явно не собирался умирать в сорок лет. Жены и детей у него не было, ближайшие родственники – я и Анатолий. Следовательно, мы все и унаследуем. Но я от своей доли наследства уже отказался. У меня и так все есть, а богатства я все равно никогда не наживу, да и не стремлюсь. Зачем мне машина Валерия? Или квартира в России?
– Но вы можете ее продать и разделить деньги, – сказала я.
– Я отказался, и все! – воскликнул Курилов. – В нашей семье и вопрос такой не стоял, чтобы я что-то получил. Тем более что Анатолию нужнее. Он всю жизнь один дочку воспитывал. К тому же она теперь замуж собралась, деньги нужны… А мне хорошие отношения с братом дороже.
«Интересно, а самому Анатолию что дороже? – мелькнула у меня мысль. – В Финляндии новая квартира в элитном доме, может быть, и не целое состояние. Но у нас все по-другому. А если Анатолий предвидел, что Кирилл откажется от своей доли, так и вообще он остается в шоколаде!»
– То есть Анатолий единственный и полновластный наследник? – уточнила я.
– Да, – коротко сказал Кирилл, – но подозревать его – абсурд.
И я не стала больше продолжать эту тему.
Родной Тарасов встретил меня шумным вокзалом и подчеркнуто бодрым возгласом Светки:
– Я так понимаю, что преступление раскрыто!
Светка встречала меня, и это было несколько неожиданно. Я даже удивилась, когда она позвонила мне и спросила номер вагона. Наверное, Светке не терпелось узнать новости или же она хотела сообщить что-то важное. Подружка моя не удержалась и надела те самые пресловутые джинсы, которые она демонстрировала мне несколько недель назад. Видимо, Светка посчитала, что фигура ее уже вполне позволяет носить столь смелые вещи, к тому же на улице по сравнению с февралем потеплело.
