– Тормози, мать твою! – заорал бандит.
– Пожалуйста! – смогла прошипеть я.
И, получше уперевшись ногами, резко ударила по тормозам. Хорошо, что перед тем, как тронуться с места, я предусмотрительно пристегнулась ремнем безопасности! Все-таки от этих неприятных привязок иногда бывает польза!
Машина пошла юзом, а оба бандита резко переместились с заднего сиденья на переднее, головами вперед. Причем первый влетел своей башкой прямо в лобовое стекло машины, а оно у меня, между прочим, бронированное. Сделала как-то по специальному заказу, так, на всякий случай. Вот этот случай и наступил, правда, я все-таки думала, что бить по стеклу будут снаружи, а не изнутри, и пулями, а не головой. Ну да ладно: результат все равно меня весьма порадовал – один из бандитов, тот, который все время молчал, оставив на стекле неэстетичный характерный красный след, сполз головой под переднее сиденье.
Второй же оказался зажат между спинками передних сидений, причем его голова была как раз на уровне моих коленей. Чем я и поспешила воспользоваться, резко ударив его коленкой в висок. Думаю, что он так и не понял, что произошло, до того как потерял сознание.
Но главное, он наконец отпустил удавку. И я смогла вздохнуть полной грудью. Как хорошо! Я с облегчением дотронулась до освободившейся шеи. Наверное, след останется от этого дурацкого шнурка. Я выровняла машину и как ни в чем не бывало продолжила свой путь по Московскому проспекту. При этом у моих ног без сознания валялись два бандита в масках. Хороша ситуация, ничего не скажешь!
Я достала свой мобильник и набрала номер Лисовского.
– Лисовский слушает! – раздался из трубки знакомый голос.
– Это Охотникова! – сказала я. – У меня новости!
– Плохие или хорошие? – спросил тот.
– Это смотря для кого! У меня тут для вас подарок – сейчас подвезу к вам. Только встретьте меня, пожалуйста, на улице с парой ваших людей, а то я одна этот подарок вам дотащить не смогу – рук не хватит!
– Вы меня прямо заинтриговали! – ответил оперуполномоченный.
* * *
Видели бы вы его лицо, когда я продемонстрировала ему содержимое моей машины.
– Ни фига себе! – только и смог сказать он.
Два милиционера, которых он привел по моей просьбе, быстро надели на так и не приходящих в сознание бандитов наручники. Лисовский снял с их лиц маски – увы, ни того, ни другого я раньше не видела. Когда два тела в наручниках были унесены с наших глаз долой, Лисовский достал сигарету и нервно закурил.
– Ловко вы их! – сказал он, оценивающе оглядывая мою фигуру. – И как это вам только удалось?!
– Я в состоянии за себя постоять! – сказала я. – За себя и за своего клиента.
– Теперь вижу. Значит, этих типов вы до сегодняшнего дня не видели?
Я отрицательно покачала головой.
– Хорошо. Как только эти субчики придут в сознание, а я надеюсь, что это произойдет очень скоро, мы их тут же допросим. У меня, кстати, тоже есть новости. Похоже, у этой Максимовской были некоторые проблемы на работе. И, судя по всему, немалые!
– То есть?
– Она дорабатывала две недели до увольнения! – сказал Лисовский.
– По собственному желанию? – догадалась я.
– Именно.
– А в редакционной статье-некрологе ей пели такие дифирамбы!
– Знаю – читал! Это мне показалось весьма подозрительным. Похоже, что на самом деле она в чем-то не поладила со своим начальством. С ней, кстати, работал некий молодой человек – по моим данным, ее очень близкий друг. Некто Харламов Александр. Как только я получу от начальства разрешение на возобновление расследования по этому делу, я его вызову для дачи показаний. Он-то нам и расскажет, что там произошло у них в редакции такого, что Максимовская подала заявление об уходе по собственному желанию.
– А долго еще собирается думать ваше начальство?
– А кто его знает? На то оно и начальство! – улыбнулся Лисовский.
– Просто, как бы не вышло так, что вызывать будет некого. Если вы прознали о существовании Харламова, то наши очень серьезно настроенные друзья тоже вполне могут это выяснить. Думаю, что с ним им будет справиться куда проще, чем со мной!
– Да, это весьма серьезный момент! – задумался Лисовский. – Но пока дело все еще закрыто, у меня связаны руки!
– Может быть, мне стоит съездить к этому Харламову?
– Боюсь, что у вас на это прав не больше, чем у меня!
– А зачем мне права? Я просто ему позвоню и попрошу со мной встретиться. Вы, кстати, тоже можете к нам присоединиться, пока как частное лицо. Не думаю, что этот парень не захочет поговорить о возможных причинах смерти своей подруги, тем более пролить на них свет!
– А что, это идея! – обрадовался Лисовский. Сейчас я дам вам его координаты!
Через пять минут я уже набирала номер Харламова.
– Редакция газеты «Вести Поволжья»! – раздался из трубки моего мобильника очень приятный женский голос.
– Могу я поговорить с Александром Харламовым? – спросила я.
– Да, одну минуточку! – ответила девушка, и в трубке заиграла музыка – это секретарша переводила звонок на другую линию.
– Да! – через несколько секунд в трубке раздался уже мужской приятный голос.
– Это Александр? – спросила я.
– Да, я Александр! – ответил молодой человек.
– Извините, вы меня не знаете! Меня зовут Евгения Охотникова, и я хотела бы поговорить с вами по поводу Елены Максимовской.
В трубке возникла пауза. Потом Александр тяжело вздохнул и сказал:
– Зачем? Что вы от меня хотите?
– Я бы не хотела говорить об этом по телефону.
– Вы из милиции?
– Нет, просто у меня есть некоторая информация, которая также может быть интересна и вам.
Он опять помолчал, в трубке только было слышно его дыхание.
– Хорошо! – наконец сказал Александр. Давайте в «Эльфе» – это кафе недалеко от редакции, знаете?
– Конечно! – ответила я.
– Я буду вас там ждать в четыре. Договорились?
– Договорились! Как я вас узнаю?
– Я буду читать свежий номер наших «Вестей»!
– Что же, это остроумно! – сказала я и выключила телефон.
– Ну что? – спросил меня Лисовский.
– Сегодня я встречаюсь с ним в «Эльфе» в четыре часа.
– Я не смогу… – озаботился Лисовский. – У меня как раз в это время совещание у начальства.
– Значит, я схожу одна! Ничего страшного!
– А вы сможете у него все выяснить?
Этот наивный милиционер продолжал сомневаться в моих способностях!
– Ну конечно, смогу! – ответила я.
– Хорошо! А к завтрашнему дню я уж постараюсь выбить из руководства разрешение на возобновление расследования по делу Максимовской.
– Уж постарайтесь! – сказала я и села в машину.
Лисовский направился к зданию своего управления.
– Эй, Лисовский! – окликнула я его через опущенное окно моего «гольфа».
– Что? – оглянулся он.
– Как вас все-таки зовут?
– Меня? – удивился он. – Сергей, а что?
– Ничего! Пока, Сергей! – улыбнулась я и нажала на акселератор.
«Эльф» был небольшим баром-подвальчиком на Волжской улице, недалеко от здания редакции «Вестей Поволжья». Я прошла сквозь шелестящую бамбуковую занавеску в зал бара ровно в четыре. Огляделась – за одним из столиков мрачно уставился в газетный лист «Вестей» парень лет двадцати пяти. Не знаю, как выглядела Максимовская, но у нее был хороший вкус – мальчик был весьма смазлив, хоть и не в моем вкусе. Голубые глаза, аккуратная модельная прическа, высокие скулы, твердый подбородок. Очень приятное молодое лицо.
Я подошла к его столику и сказала:
– Я Охотникова – это я вам звонила.
– Добрый вечер! – Парень торопливо отложил газету и встал. – Меня зовут Александр Харламов.
– Это я уже поняла!
– Так что вы хотели мне сказать и что у меня узнать? – спросил меня Александр, когда я села напротив него.
– Не знаю, как вы отнесетесь к тому, что я вам скажу. – Я решила пощадить чувства парня и начала издалека: – Возможно, то, что я вам скажу, не очень вам понравится!
– Вы это о чем? – удивленно и обеспокоенно посмотрел на меня Харламов.
– Дело в том… – я немного помедлила, перед тем как это сказать, – дело в том, что у меня имеются веские основания полагать, что Елену Максимовскую убили!
Он вздрогнул, когда это услышал. Вначале у него в глазах появилось удивление, потом оно сменилось возмущением, потом в них появилась боль. Глубокая, сильная душевная боль. Наверное, этот парень действительно ее любил.
– Как… – Он запинался, когда говорил. – Почему вы… Почему вы так решили?
– Дело в том, что моя работа столкнула меня с человеком, который видел, как ее тело было сброшено с моста.
Мне было очень трудно ему об этом говорить, но что делать? Кто-то должен был ввести этого парня в курс дела.
