Оставшиеся в живых одиннадцать человек из всех, кто ехал в этом поезде, собрались у второго вагона с лошадьми, который стоял теперь последним вагоном. Многие до сих пор не могли унять дрожь. Они внимательно осмотрели сцепление. Из четырех массивных болтов, три, хотя и расшатанные, были на месте. Клэрмонт невозмутимо посмотрел на них и недоверчиво спросил:
- Но как, _к_а_к_ это могло случиться? Взгляните на размер этих болтов!
О'Брайен печально заявил:
- Мне совсем не хочется спускаться в это ущелье и обследовать все на месте. Все равно это без толку - все разбито в щепки. Но мне бы хотелось посмотреть, в каком состоянии было дерево в том месте, где крепились эти болты.
- Но почему доска должна была расколоться, Банлон? - возмутился Клэрмонт. - Вы - машинист, и вы единственный железнодорожник, оставшийся в живых...
- Клянусь богом, понятия не имею! Может, дерево было гнилым. А этот подъем, действительно самый крутой в этих горах... Но все это лишь догадки и предположения. Я не могу понять, почему ничего не предпринял Дэвлин?
Клэрмонт с какой-то мрачной торжественностью на лице произнес:
- На некоторые вопросы мы никогда не получим ответа. Что случилось, то случилось, и теперь нам в первую очередь необходимо еще раз связаться с Риз-Сити или с Огденом. Нужно немедленно найти смену этим несчастным. Да упокоит господь их души! Какая ужасная смерть! Слава богу, что у нас хоть остались запасы медикаментов.
- Что толку в медикаментах, если нет врача, - бросил Дикин.
- А вы?
- Что "я"? Я уже не врач.
Клэрмонт начал вскипать.
- Но черт возьми, Дикин! Там же холера! Ваши ближние...
- Мои ближние собираются меня повесить. Возможно на самом первом дереве, вопреки протестам Пирса. Кроме того, ведь это холера. Вы сами сказали...
Клэрмонт с отвращением отвернулся и оглядел все еще не пришедшую в себя компанию...
- Морзянке я не обучался... Может быть, кто-нибудь...
_ Я, конечно, не Фергюсон, - проронил О'Брайен, - но если вы дадите мне время...
- Благодарю вас, майор! Генри, найдите передатчик в вагоне с припасами. Он под брезентом. И принесите его, пожалуйста, в офицерское купе, - затем он обратился к Банлону: - Полагаю, что единственное утешение в этой страшной драме заключается в том, что мы сможем развить большую скорость. Сейчас у нас на три вагона меньше...
- Мы не сможем развить большую скорость, - угрюмо возразил Банлон. Единственным человеком, кто еще мог вести поезд, был Дэвлин. Ведь мне нужно хоть немного поспать.
- О, совсем забыл! Что же нам делать?
- Днем я могу выжать вдвое больше, чем ночью. Постараемся дотянуть до ночи, а к тому времени... - он кивнул в сторону солдата, исполняющего обязанности кочегара, - к тому времени Рэфферти и я, оба мы порядочно измотаемся, сэр.
- Понимаю, - полковник взглянул на болтающуюся цепь сцепления вагонов. - А как насчет надежности сцепки, Банлон?
Тот долго тер морщинистое лицо, потом вздохнул и сказал:
- Не знаю, полковник. Случиться может все, что угодно. Хотя такая случайность - один шанс из миллиона. Никогда раньше ни о чем подобном я не слышал. Значит, и впредь имеется шанс на миллион, что это повториться. Груз немного уменьшился, значит и нагрузка на сцепки стала меньше. На этом участке самый крутой подъем, и как только мы доберемся до вершины, дело пойдет намного легче. Сейчас проверю сцепления во всем составе, посмотрю, не прогнило ли еще где-нибудь. И тогда все...
- Благодарю, Банлон, - к этому моменту Клэрмонт уже переключил внимание на Генри, который приближался с видом человека, которого уже не может сразить никакой удар судьбы. - Ну, как дела, Генри?
- Нет...
- Что значит, нет?
- Передатчик пропал.
- Что!?
- Его нет в том вагоне, сэр.
- Вы хорошо искали? - в тоне Клэрмонта звучало не столько недоверие, сколько недоумение.
- Не хочу показаться нахалом, сэр, но вы можете проверить все это сами.
Клэрмонт мужественно подавил вспышку гнева.
- А ну, все вместе! Обыскать вагоны!
- Хочу обратить ваше внимание на два момента, полковник, - произнес Дикин и стал загибать пальцы. - Во-первых, из десяти человек, кому вы можете здесь приказывать, это Рэфферти. Ни один из остальных не находится под вашим командованием. А во-вторых, я думаю, что искать бесполезно.
Полковник еще раз произвел над собой усилие и подавил бурные эмоции.
А Дикин продолжал:
- Когда сегодня утром мы грузили топливо, я видел, как кто-то вынес из вагона с боеприпасами ящичек, похожий на ваш передатчик и направился в конец состава. Видимость была, сами понимаете, какая. Просто невозможно было разглядеть, кто это был.
- Вот как? Предположим, что это был Фергюсон. Но с какой бы стати он стал бы это проделывать? А вы мастер ставить всех в затруднения, Дикин. Мне почему-то очень знакомо ваше лицо. Вы служили в армии?
- Никогда.
- Ни в Конфедеративной, ни в армии США?
- Ни в той, ни в другой. Я же вам уже говорил, что я противник всяческого насилия, - ответил тот безразличным тоном, повернулся и пошел вдоль состава. Генри проследил за ним мрачным взглядом, потом повернулся к О'Брайену и заметил:
- У меня такое чувство, как и у полковника. Мне тоже кажется, что я где-то видел его раньше.
- Кто же он?
- Не знаю и не могу вспомнить ни его имени, ни где я с ним встречался.
Вскоре после полудня вновь повалил снег. Поезд, состоявший сейчас только из пяти вагонов, пыхтел по извилистому ущелью, преодолевая подъем с приличной скоростью. В офицерском купе все оставшиеся в живых пассажиры, кроме отца Пибоди, мрачно готовились к трапезе. Клэрмонт повернулся и попросил Генри:
- Передайте отцу Пибоди, что еда уже на столе.
Когда Генри вышел, Клэрмонт обратился к губернатору:
- У меня совершенно пропал аппетит. Такое ужасное путешествие! Капитан Оукленд и лейтенант Ньювелл пропали без вести. Кто знает, может, их уже нет в живых! Может, они убиты, а шериф не имеет ни малейшего представления, кто... кто... О, господи! Ведь он, возможно, находится среди нас... Я имею ввиду убийцу.
- Десять к одному, что его здесь нет. Он остался там, в ущелье, коротко заметил Пирс.
Губернатор качнул головой.
- Откуда вы знаете? И кто это вообще может знать? Один бог знает, что еще может случиться!
- Я лично не знаю, но судя по физиономии Генри, что-то уже случилось.
У Генри, который в этот момент появился в купе, был чрезвычайно затравленный вид. Кулаки его конвульсивно сжимались и разжимались. Он хрипло произнес:
- Я не могу найти его, сэр... проповедника. В спальном вагоне его тоже нет.
Губернатор и Клэрмонт многозначительно переглянулись, словно почувствовав что-то недоброе. Лицо Дикина на мгновение окаменело, в глазах промелькнуло мрачное и холодное выражение. Затем он расслабился и буркнул небрежным тоном:
- Он, наверняка, где-то поблизости. Я разговаривал с ним пятнадцать минут назад.
- Я это заметил, - угрюмо проворчал Пирс. - И о чем же вы разговаривали
- Он пытался спасти мою душу, - объяснил Дикин.
- Прекратите разговоры! - голос Клэрмонта звучал спокойно. - Обыщите состав!
- В этом поезде происходят странные вещи, - заговорил О'Брайен. Возможно он находится в поезде, а возможно, его уже нет в поезде. Если это так, значит он где-то на линии. В пропасть он свалиться не мог, ибо на пути больше не было никаких ущелий. Если он действительно на линии, то нам нужно вернуться назад, чтобы разыскать его там.
- Понятно! Генри, передайте Банлону, чтобы он остановил состав!
Генри побежал выполнять приказ, а губернатор, Клэрмонт и О'Брайен вместе с Пирсом двинулись по вагонам в конец состава. Дикин остался в кресле, не имея ни малейшего желания куда-то идти. Марика смотрела на него далеко не дружелюбно.
- Может быть, ему плохо... Может быть, он ранен или умирает, а вы сидите тут и даже не собираетесь его разыскивать!
Дикин скрестил ноги, закурил сигарету и удивленно спросил:
- Зачем Кто он мне? К черту преподобного!
- Кто вы? - прошептала она.
Он пожал плечами.
- Джон Дикин.
- Что вы за человек?
- Вы же слышали, что сказал шериф...
Он замолчал, так как из коридора послышались голоса - громкие и возбужденные. В купе вошли Пирс, Клэрмонт, губернатор и О'Брайен.
- Если его здесь нет, - говорил Клэрмонт, - то он, вероятно, выпал с поезда и лежит где-нибудь на линии. В поезде его нет!
Банлон вел состав в обратном направлении. Одна миля сменяла другую, но никаких следов преподобного не наблюдалось. На последней площадке состава стояли четверо: полковник Клэрмонт и Пирс следили за левой стороной, губернатор и О'Брайен - за правой. Не было абсолютно никакого намека на то, что преподобный отец Пибоди выпал или был сброшен с поезда.
Клэрмонт выпрямился и повернулся, то же самое сделал майор О'Брайен с противоположной стороны. Он медленно покачал головой и майор неохотно кивнул в знак согласия. Потом он перегнулся через поручни и стал сигналить Банлону. Последние пятнадцать минут машинист постоянно следил за хвостом состава и, заметив знак, махнул рукой. Поезд остановился и уже через несколько секунд двинулся в обратную сторону.
