Я вышла из машины и пробежалась по скользкой дорожке, протоптанной с другой стороны дома. На углу остановилась. Вскоре увидела таксу, семенящую по тропинке уже без поводка. Она не обратила на меня никакого внимания, поэтому я решила первой заявить о себе. Сняла с плеча сумку и замахнулась на животное. Коротконогая собака остановилась и слабенько гавкнула.
– Эй, где твой хозяин? В сугроб упал? Нет? Ну так мы ему поможем, – я снова замахнулась на нее сумочкой, раззадоривая дальше. Вот тут уж такса показала все возможности своего голоса, будто поняла – прокуратура в опасности. – Чего разлаялась? Намордника на тебя нет. И все-таки где твой хозяин? Надо его на поводке водить.
– Дуся, ко мне, – вяло позвала Ужова, вывернув из-за угла.
– Женщина, это ваша собака? – рявкнула я. – Почему вы выгуливаете ее без поводка?
Наталья подошла ближе и узнала меня.
– Казакова? Полина? Ты что тут делаешь?
Такса моментально смолкла и виновато поплелась к хозяйке.
– Обороняюсь.
– От кого? От моей Дуси? Ты что! Она не укусит.
– Не уверена.
Ужова пристегнула к ошейнику поводок и снова осведомилась:
– И все-таки, Полина, что ты тут делаешь?
– Просто иду мимо. А ты, значит, здесь живешь?
– Да, мы с Дусей здесь живем. А что? – строго спросила Ужова.
– Ничего.
– Тогда до свидания.
– Наташа, подожди, давай поболтаем.
– О чем мы можем с тобой болтать? – Ужова недоуменно пожала плечами.
Если бы она не вела дело Курниковой, то мне действительно говорить бы с ней было не о чем. Даже встретившись на узкой тропинке, мы прошли бы мимо друг друга, не останавливаясь. Хорошо, если бы поздоровались. Сейчас такса Дуся нас как-то связала, но ненадолго.
– Наташа, а ты кого-нибудь из наших видела?
– Ну, видела, – нехотя ответила Ужова. – А почему тебя это интересует?
– Ну так… Знаешь, а я вот часто наших встречаю. Представляешь, далеко не все по специальности работают!
– Полина, мы пойдем. До свидания, – Наталья дернула собачку за поводок, давая понять, что эта тема ей неинтересна.
– Наташа, подожди! Если честно, то я здесь не случайно. Я как раз шла к тебе.
– Ко мне? Зачем? – по-прокурорски строго спросила Ужова.
– Мне надо с тобой кое о чем поговорить.
– Не думаю, Казакова, что у нас есть с тобой какие-то точки соприкосновения, – сказала как отрезала Наталья и пошла дальше.
– Вот что с людьми делает их работа! – бросила я ей вслед, а потом решила догнать. – Наташа, ну что ты на самом деле? Неужели у тебя и пяти минут для меня не найдется?
– Хорошо, пять минут, и не более. – Ужова посмотрела на наручные часы, зафиксировав точку отсчета. – Говори коротко и по существу. Итак, слушаю тебя.
– Я знаю, ты ведешь дело Ксении Курниковой…
– Я так и предполагала, что ты не просто так появилась здесь! Полина, неужели ты не понимаешь, что следователь прокуратуры не имеет права обсуждать с посторонними детали уголовных дел? – назидательно спросила моя старая знакомая.
– Понимаю.
– А что же тогда тебе от меня надо?
– Я должна тебе сказать, что это дело рано передавать в суд. Наташа, прошу тебя…
– Значит, так! Я собиралась сделать это в среду, но теперь придется поспешить. Я уверена, расследовать там больше нечего. Да, я сделаю это завтра же.
– Не спеши, всегда успеешь… опозориться.
– Что? – Наталья остолбенела от моей непосредственности.
Я поняла, что выбрала правильную тактику поведения, поэтому продолжила словесный натиск:
– Наташа, ты совершенно не разобралась в этом деле! Тебе придется еще потрудиться ради ее величества Истины. Когда ты это сделаешь, то поймешь, что Ксения невиновна.
– Понимаю, ты подсказываешь мне ложный путь. Не знаю, зачем тебе это надо, но у тебя ничего не получится. Курникова во всем призналась, – выдала Ужова и поняла, что немножко, но все-таки проговорилась. Это было против ее правил, поэтому дальше она стала меня «лечить»: – Казакова, я от тебя такой выходки никак не ожидала! Ты же имеешь диплом юриста! Ты же должна знать не понаслышке, что такое Уголовно-процессуальный кодекс, и чтить его!
– Кодекс, конечно, надо чтить, хотя это всего лишь слова, изложенные на бумаге. А вот то, что внутри каждого из нас…
– А что там? – Наталья непонимающе вытаращила на меня свои маленькие глубоко сидящие глазки.
– Как ни странно, но там совесть. Или для тебя это всего лишь совещательный орган без права голоса?
– Не надо, не надо этой демагогии! Говори прямо, что тебе от меня надо?! Хочешь, чтобы я сделала поблажку твоей знакомой? Может, еще и взятку предложишь?
– Я не адвокат Портнов, поэтому взяток не даю, – бросила я в лицо Ужовой, но мое замечание отрикошетило от ее пуленепробиваемого лица, не оставив на нем никакого следа.
Да, похоже, это обвинение не по делу. Если бы Ужова брала взятки, она не ходила бы в таком стареньком, давно вышедшем из моды пальто.
– А при чем здесь адвокат? – запоздало уточнила Наталья.
– Ксению подставили, и ты должна найти этому подтверждение. Это твоя работа. – Стоило мне чуть повысить голос, как такса Дуся залилась громким лаем. – Хороший у тебя адвокат. А вот у Курниковой – как-то не очень… Это он ее заставил дать признательные показания…
– Казакова, я смотрю на тебя и удивляюсь. Для тебя пять институтских лет прошли даром. Ты не усвоила прописных истин.
– Ну, разумеется, я ведь все больше физподготовкой занималась – бассейн посещала, на лыжах бегала. А некоторые ломали крепления… Да уйми ты свою собаку! Шуму много, а толку мало.
– Дуся, гулять. – Ужова отцепила таксу и спровадила ее, как нежелательного свидетеля. – Я не понимаю, о чем ты говоришь…
– Все ты понимаешь. По физподготовке у тебя был крепкий трояк, но это не помешало тебе получить «красный» диплом. Хочешь, я скажу тебе, какие рычаги тебе пришлось для этого задействовать?
Это был чистейший блеф. Я понятия не имела, каким образом Коломиец это удалось, но моя тактика достигла цели. Наташка стушевалась.
– Хорошо, – сказала она, осмыслив щекотливую ситуацию, в которую нежданно-негаданно вляпалась, – я выслушаю тебя, но ничего не обещаю.
– Не обещаешь? Тогда мне нет никакого смысла распинаться тут перед тобой. Передавай дело в суд, а там все встанет на свои места. Свидетели дадут новые показания в пользу Курниковой, и та откажется от своих признаний, сделанных под моральным давлением. Дело отдадут на доследование, вот тогда ты обо мне вспомнишь, – саркастически улыбнувшись, я развернулась и пошла по дорожке обратно.
– Полина, подожди! – Ужова побежала за мной. Я остановилась, но не обернулась. – Если у тебя есть информация для следствия, давай я опрошу тебя по всем правилам. Приходи завтра ко мне в прокуратуру…
Ничего не ответив, я пошла дальше.
– Ну, хорошо! – крикнула она. – Давай поговорим сейчас и без протокола!
Ну и зачем она упорствовала? Сразу бы согласилась, не получила бы болезненный укол по самолюбию.
– Ладно, давай поговорим, – я вернулась назад. – Рассказывай обстоятельства дела.
– Нет, ну это уже ни в какие рамки не укладывается! Казакова, ты в своем уме? Это ты мне должна рассказывать, а не я тебе.
Я молча сверлила Ужову немигающим взглядом, и она сдалась.
– Ладно, признаюсь тебе, я сама была нимало удивлена, что Курникова взяла всю вину на себя. Кишка у нее тонка, чтобы из своего кармана такие суммы «откатывать». Она ведь на окладе сидела, без согласования с администрацией «откат» не сделаешь. Но раз уж подследственная дала признательные показания, то мне не оставалось ничего другого, как принять ее версию.
– Значит, ты даже не попробовала установить истину?
– А чем я, по-твоему, почти два месяца занималась? Интуиция подсказывала мне, что Курникова не сама до всего этого додумалась, – повторилась Ужова, – но доказательной базы против ее руководства нет.
– А против Курниковой, значит, есть?
– Если ты не в курсе, то открою тебе глаза – твою протеже взяли с поличным, когда она передавала так называемый «откат». А в сумке у нее был обнаружен еще один конверт с деньгами. Цифры как-то не сходились с зарплатной ведомостью, зато сходились с другим очень любопытным документом. Потом Курникова призналась, что собиралась передать эти деньги еще одному клиенту, застраховавшему в «Астре» строительную технику…
Ужова разоткровенничалась, и я, почувствовав себя на коне, пошла в словесную атаку:
– Из какого источника стало известно о времени и месте передачи «отката»?
– Я не могу назвать тебе этот источник.
– А я могу запустить в Интернет одну очень интересную историю о том, как делаются «красные» дипломы.
– Казакова, ты меня шантажируешь? – Ужова выпучила глаза от гнева. – Ты отдаешь себе отчет, что шантажируешь следователя прокуратуры?
– Неужели заведешь на меня дело? – усмехнулась я. – Хотя нашей семье ждать милости от вашего учреждения не приходится. Когда-то Синдяков сделал меня сиротой, а деда грозился упечь на зону за то, что он добивался справедливого расследования. Но где сейчас этот Синдяков…
