Рубленый был высоким — косая сажень в плечах, волосы на голове взлохмачены, массивные скулы. Еще я обратила внимание, что он наверняка неравнодушен к горячительным напиткам. Об этом свидетельствовали отечные мешки под глазами.
Батон поменьше ростом, но более стройный, подтянутый. Шатен с серыми глазами. Пальцы синие от татуировок. На губах у него периодически играла задорная улыбка. А еще он имел привычку дуть себе на кончик носа. Забавный тип.
Тех троих, которых Батон по-хозяйски пересадил в «Форд», я даже запоминать не стала. К чему? Это шестерки. Или, как их еще называют, быки. Пушечное мясо.
А вот упоминание Батоном и Рубленым о загадочном Шраме меня заинтересовало. Вот с ним можно было бы познакомиться. Наверняка он одна из центровых фигур в пока не понятной мне игре.
Но сегодня встречаться со Шрамом я не собиралась. Что я — дура, что ли, лезть в пасть хищнику? Нет уж, увольте. Познакомимся в следующий раз, а сегодня мне с вами, ребята, не по пути.
Да, именно так и подумала. Покататься с ними — одно дело, а вот ехать до конечного пункта их следования — совсем другое. Надо только выбрать удачный момент, когда слинять.
— А ты кто такая вообще? — спросил Батон, не оборачиваясь и не сводя глаз с дороги.
— Кто? Я?
— Ты.
— Меня зовут Катя. А в чем проблема?
— Катя, — хмыкнул Рубленый. — На эту тему есть один анекдот. Слушай, Батон…
— Заткнись, — огрызнулся тот. — Сейчас не до анекдотов.
— А че ты орешь на меня?
— Да заглохни. Видишь, я по делу трандю.
— Тоже мне, деловой, — поморщился Рубленый, и я заметила, что он слегка опустил автомат.
— Ты Оксанке кто? — продолжил свой допрос Батон.
— Какой Оксанке?
— Ты дурочку из себя не строй. В машине-то с тобой Оксанка была.
— Да я не знаю эту девушку, — почти натурально возмутилась я. — Она меня подвезти попросила.
— Да ну, — не поверил Батон. — А чего ж ты тогда «пушкой» размахивала, палить начала? Для прикола, что ли?
— Так ведь испугалась.
— А «пушка» откуда?
— Наследство от дедушки. — Для натурализма я даже всхлипнула, оплакивая память дедушки.
— Давай-давай, заливай, — гнул свое Батон. — Ты кому, подруга, баки заколачиваешь? Думаешь, я осел?
Я не думала, я знала.
— Я правду говорю.
— Ты че, все время ее с собой таскаешь?
— Кого?
— «Пушку».
— Да. Времена сейчас неспокойные, мало ли…
— Во, фуфел гоняет. Слыхал, Рубленый, — обратился к товарищу за поддержкой Батон.
Но Рубленый в этот момент обернулся назад и чего-то забеспокоился.
— Батон, — сказал он. — Там мусора наш «Форд» тормознули.
— Че, в натуре? — Батон посмотрел в зеркальце заднего обзора. — Да все нормалек, Рубленый, окстись. Менты молокососные, так что пацаны враз отмажутся.
Вот он, мой счастливый билетик. Самое время распрощаться с этими дуболомами.
— Эй, ребята, вы что, мне не верите? — С этим вопросом я подалась чуть вперед, как бы склоняясь к Батону.
Рубленый не успел раскусить подвоха. Я стремительно дернулась назад и вырубила его ударом локтя в челюсть. Бедняга тут же обмяк. Я подхватила упавший из его руки автомат и прижала холодное дуло к затылку его дружка.
— Останови машину!
— Ах ты, сука! — Он попытался было оказать сопротивление, но я предотвратила его поползновения:
— Не дергайся, снесу полчерепа. Давай, прижимайся к обочине.
Батон осознал всю серьезность моих намерений и исполнил приказание.
— Прекрасно, — сказала я, когда машина остановилась. — Теперь аккуратно достань оружие и положи его рядом с собой.
Он послушно сунул руку за пояс, извлек оттуда «ТТ» и положил на соседнее сиденье.
— Молодец, Батон, — похвалила его я. — Умеешь быть покладистым, если захочешь.
— Тебе не жить, — процедил он сквозь зубы. — Из-под земли достану, гнида.
— Полегче в выражениях. Я могу и рассердиться.
— Да пошла ты!
Сволочной мужик. Нахальный.
— Теперь выйди из машины, — продолжала я диктовать ему условия. — И перейди на ту сторону. Встанешь там, и стой себе смирненько, пока я не отъеду. А вздумаешь дергаться и строить из себя героя, прошью насквозь из автомата. Все понял?
Батон ничего не ответил. Ну что ж. Молчание — знак согласия.
— Давай, иди!
Он выбрался из салона и, как я ему и сказала, перешел на противоположный тротуар.
Я быстренько перебралась на его место и включила зажигание. «Жигуленок» взревел, я выжала сцепление и поехала. Обернувшись на Батона, заметила, как он достал из нагрудного кармана рубашки мобильный телефон и начал яростно тыкать в кнопки пальцем. Со своими пытается связаться. «Звони-звони», — злорадно подумала я. Меня его звонки нисколько не обеспокоили. Я не собиралась кататься на их «жигуленке» до завтрашнего утра, осматривая достопримечательности города. Тем более с бессознательным телом бандита по кличке Рубленый на заднем сиденье.
Я бросила машину через три квартала, поймала такси и поехала к Оксаниному дому.
Как я и предполагала, девчонка была дома и сидела на диване, дрожа от страха.
— Так это были вы? — Глаза ее округлились от изумления. — Я снова не узнала вас. Но как?
Я прервала ее:
— Как насчет того, чтобы перестать валять дурака и действовать со мной заодно?
— Согласна, — кивнула Оксана и сглотнула слюну.
— Замечательно, — порадовалась я. — Наконец-то начинаешь взрослеть. Я думаю, что мы обе уже убедились в серьезности намерений тех, кто открыл на тебя охоту.
— А кто это? — задала она глупый вопрос.
— Понятия не имею, — я пожала плечами. — Но надеюсь в скором времени выяснить.
— Я боюсь, — призналась Оксана.
— Не трусь, — подбодрила ее. — Я рядом.
— Спасибо, — она попыталась слегка улыбнуться.
— Давай начнем вот с чего. Сейчас я перечислю тебе три клички, а ты скажи, знакома ли тебе хоть одна.
— Давайте.
— Батон, Рубленый, Шрам, — произнесла я, наблюдая за ее реакцией.
Ничего не последовало. Взгляд Оксаны не изменился.
— Нет, — сказала она, подумав. — Я таких не знаю.
— Жаль.
— А кто они?
— Наши враги, — туманно ответила я.
— Это из-за папы, да? — спросила Оксана. — Из-за него и из-за этого аукциона?
— Полагаю, что да.
— А я-то тут при чем? — На глазах Мелиховой выступили слезы.
Желая успокоиться, она достала из кармана пачку сигарет и собиралась закурить.
— Не кури, — остановила я ее.
— Почему?
— Вредно для здоровья.
Поразительно, но спорить она не стала. Молча положила пачку на столик. Похоже, я приобретаю авторитет в ее глазах.
В этот момент в дверь позвонили. Оксана вздрогнула и опять побледнела.
— Сиди здесь, — велела я ей и пошла в прихожую.
Глянув в «глазок», увидела незнакомого мне человека. Молодой стройный шатен с квадратной челюстью был одет не по сезону, в темный костюм-тройку.
— Кто там? — спросила я.
— Спицин, — был ответ.
— Кто вы такой? — Я достала револьвер, который успела подобрать по дороге в своей изуродованной машине.
— Я от Андрея Вениаминовича.
— Чем вы это докажете?
— Ну, я не знаю, — замялся он. — Меня зовут Георгий Владимирович. Я — начальник службы безопасности «Мелбанка». А вы — Женя, не так ли?
О том, что у Оксаны есть телохранитель по имени Женя, знал вроде бы только Мелихов. Убрав руку с револьвером за спину, но держа палец на курке, я открыла дверь.
— Здравствуйте, — сказал визитер.
Я оглядела лестницу. Он был один.
— Добрый вечер. Заходите.
Начальник службы безопасности «Мелбанка» по фамилии Спицин прошел в квартиру. Я первым делом провела его в гостиную и спросила у Оксаны:
— Ты его знаешь?
— Да, — кивнула она. — Это Георгий Владимирович. Папин главный телохранитель. Или как там это называется?
Теперь я с чистой совестью могла убрать револьвер.
— Извините, Георгий Владимирович, — обратилась я к нему. — Меры безопасности.
— Понимаю, — он открыто улыбнулся. — Мне ли этого не знать!
— Хотите кофе?
— Не откажусь.
Я выразительно взглянула на Оксану, и та, правильно меня поняв, занялась приготовлением кофе.
— Садитесь, — указала Спицину на кресло.
— Благодарю.
— Есть новости? — сразу перешла я к делу.
— Есть.
Он протянул мне папку.
— Здесь полные сведения о Челнокове и Сабаеве, — пояснил Спицин. — Включая и домашние адреса, естественно.
— Чудесно, — я раскрыла папку и полистала ее, вскользь просматривая содержимое.
Георгий Владимирович молча ждал.
— Неоценимая услуга, господин Спицин, — улыбнулась я. — Спасибо вам.
— Это моя работа, — скромно признался он.
Честно говоря, я представляла себе начальника мелиховской службы безопасности совсем другим. Я думала, что это человек, похожий на морского разбойника. Решительный, грубый, разговаривающий басом, отрывисто чеканя слова. Не знаю, почему в моем видении сложился такой образ. Но столь мягкого и тихого человека, как Спицин, никак не ожидала увидеть.
