Старик вскинул брови. Мышкины прижались друг к другу. Супруги Стаценко замерли с открытыми ртами. Все таращились на меня и явно ждали объяснений.
– Любовь Витальевна права. Вы все в опасности, и я говорю это вовсе не для того, чтобы вас запугать. Погибли три человека. Последней жертвой стал молодой мужчина, его нашли на вашей улице вчера рано утром. Вы не могли не слышать об этом.
– Ой, это тот, который в коробке! – Юлия прижала ладошки к щекам. Глаза ее расширились от ужаса и восторга. – Ну, блин, надо же! А я и не знала, что это из-за той уборщицы! Думала, мафиозные разборки! Надо Инке позвонить! Она с ума сойдет!
Юлия сделала попытку встать с кресла, но тяжелая рука мужа усадила ее обратно.
– Сиди, зайка! Потом позвонишь.
К моему удивлению, госпожа Стаценко послушалась. Делаем заметку – господин Симпсон не такой уж тюфяк…
– Попрошу не посвящать третьих лиц в подробности этой истории, – довольно резко сказал я, обращаясь в первую очередь к госпоже Стаценко. – Если не хотите, чтобы они оказались в числе тех, кому грозит опасность.
Верочка Мышкина стиснула кулачки и побелела так, что я испугалась, не придется ли бежать за нашатырем. Дочка крепко обняла ее. Неизвестно, кто из Мышкиных был бледнее. До чего же хрупкие создания…
– Послушайте, – раздался хладнокровный голос Штильмарка, – вы уже запугали нас до нужного состояния. Особенно тех бедных барышень на диване. Переходите к сути дела. Зачем вы собрали нас здесь?
– Я хочу, чтобы вы вспомнили последние слова погибшей, – честно ответила я.
Свидетели принялись переглядываться.
– Зачем это? – подал голос Семен Стаценко. – Ведь три недели прошло. Да и не слышали мы ничего. Так, бред какой-то…
– Очевидно, кто-то вовсе не считает все сказанное бредом, раз из-за этой информации погибли три человека, – отчеканила я. – Если вы не желаете участвовать в этом, как выразился уважаемый Александр Робертович, представлении, вы можете хоть сейчас покинуть эту комнату. Но за вашу жизнь я не поручусь, предупреждаю сразу.
Присутствующие нервно завертели головами.
– Возможно, киллер уже поджидает каждого из вас, – безжалостно продолжала я. – Не знаю, кто станет следующей жертвой. Единственный способ обезопасить себя – это рассказать все, что знаете. Тогда у нас появится шанс вычислить убийцу и опередить его.
– Не лучше ли обратиться в полицию и сделать все по закону? – рассудительно произнес Штильмарк.
– Разумеется, каждый из вас вправе обратиться в правоохранительные органы. Более того, я настоятельно рекомендую вам именно так и поступить. Но…
– Да я уже обращалась! – вскинулась Люба. – И толку? Кто моего мужа прикончил, до сих пор сказать не могут! До того довели, будто он сам помер! Не иначе кто-то сверху надавил, вот они дело и прикрыли. Хотела я устроить им кузькину мать… но Петеньку этим не вернешь. Евгения скорее разберется. Баба она ушлая, вы ее слушайте!
– Спасибо, Любовь Витальевна! – кивнула я и продолжила: – Заявления написать просто необходимо. Особенно тем, на кого покушались. – Я кинула взгляд на Веру Мышкину, и та совсем сжалась на диванчике. – Вот только, боюсь, полиция не сможет обеспечить вашу безопасность. А сейчас это самое главное.
– Что главное? – переспросила Юлия.
– Не допустить, чтобы в этом деле появились новые жертвы.
Штильмарк пожевал сухими губами, обвел взглядом присутствующих и заявил:
– Мы готовы говорить.
Отлично!
– В таком случае, давайте по порядку. – Я взяла блокнот. – В той последовательности, в которой вы подходили к упавшей.
– Первым, без сомнений, подошел я, – заявил старик. – Я шел по улице за сигаретами, в киоск, куда хожу уже двадцать два года, и вдруг услышал звук… удар. Я обернулся и увидел женщину лет сорока пяти, лежащую на асфальте.
Отличный, прямо-таки идеальный свидетель! Ни единого лишнего слова!
– Я сразу понял, что произошло несчастье. Женщина казалась мертвой, но я все-таки подошел к ней и наклонился над телом. Внезапно упавшая открыла глаза и начала говорить. Я ясно расслышал: «Меня убили!» Тут начали подходить остальные, и я отошел. Достал телефон, вызвал «Скорую» и полицию. Так что дальнейшего я не слышал.
– Потом подошли мы. Да, Сема? – вскинулась госпожа Стаценко. – Да ерунда там была какая-то! Ничего не поймешь. Она так хрипела…
Стаценко покачал головой, напряг извилины и медленно проговорил:
– Я разобрал только: «Не верьте, генерал… дальше какая-то фамилия, типа осетинская или чеченская… виновен». И все. Дзагоев? Хохоев? Не расслышал я…
– Очень хорошо! – подбодрила я свидетелей. – Что было потом?
– Вот этот молодой человек начал фотографировать умирающую! – с нескрываемым злорадством сказала Юлия. – А его мамаша велела ему убрать телефон. По-моему, современная молодежь совсем охамела. Никакой жалости!
– Не ваше дело! Что вы вообще лезете, куда не просят! – вступилась за сыночка Южина. Люба агрессивно раздувала ноздри, но Юлию было не остановить:
– А вон та женщина… маленькая, беленькая, кричала, чтобы ее пропустили. Дескать, она медсестра.
– Значит, следующими подошли вы с Сашей? – Я повернулась к Верочке.
– Да, – кивнула Мышкина. – Я сразу поняла, что пострадавшую не спасти. Счет шел на минуты. У нее были травмы, несовместимые с жизнью.
– А что вы слышали?
– Мама считала пульс, она ничего не слышала, – вдруг проговорила до тех пор молчавшая Сашенька. – А я разобрала… Она сказала…
Сашенька вдруг густо покраснела. Все с интересом ждали, что скажет школьница. Юлия даже вытянула шею.
– Ну, давай, девочка! – подбодрила ее Люба.
– Она сказала: «Михалыч держит бесовок за яйца»… – сгорая от стыда, едва выговорила Саша.
– Фу-ты, а я-то думал! – разочарованно протянул Семен. Никита попросту заржал.
– Ну, дальше мы подошли! – заявила Люба. – Я особо не вслушивалась, что Сима там лепечет. Думала только, что у нас проблемы.
– Я тоже ничего не слышал! – поспешно заявил Никита.
Все как по команде повернулись к Алене. Будущая мать поежилась под пристальными взглядами, но все же храбро ответила:
– Она сказала так: «Мельникову довели. Ищите камеру номер четыре…» И все!
Свидетели принялись переглядываться.
– Ну, и что все это значит? – за всех спросил Семен Стаценко. Все смотрели на меня, точно я не телохранитель, а фокусник, и вот прямо сейчас достану из шляпы белого кролика.
– Простите, милая барышня, – раздался вкрадчивый голос господина Штильмарка. – Насколько я помню, там был кто-то еще. Молодая женщина с белыми волосами. Почему она не пришла на встречу?
– Не захотела, – честно ответила я.
Старик насмешливо вскинул брови:
– Очевидно, есть люди, которых вам не удалось запугать?
Я встала.
– Александр Робертович, ваша ирония неуместна. Я ведь могу уйти и оставить вас один на один с вашими проблемами.
– Не надо! – поспешно подал голос Стаценко. – Так, папаша, не злите ее. А то и правда уйдет. И что мы тогда будем делать? Она ведь дело говорит.
– Да, Евгения Максимовна – лучший в городе телохранитель! – вдруг решила прорекламировать меня Сашенька.
– Да, и вы не видели того мужика в коробке! А я видел! – неожиданно добавил Никита.
– Ну хорошо. Мы сообщили вам все, что знали. – Штильмарк опять пожевал сухими губами. – Что дальше? Каким образом это защитит нас от предполагаемого убийцы?
– Теперь я постараюсь выяснить, что означают слова погибшей, – ответила я.
– И сколько это займет времени? – поинтересовалась Юлия.
– Пока не знаю. Думаю, вам всем лучше на некоторое время уехать из города.
– Чего?! – встрепенулся Никита. – А как же работа?
– Ну, положим, можно отпуск взять… – В голосе Юлии зазвучали мечтательные нотки. Женщина уже прикидывала, какие удовольствия сулит ей внеочередной отдых.
– А у меня школа, – протянула Сашенька растерянно.
– Ты в каком классе? – поинтересовалась Люба.
– В десятом…
– Ну вот! Экзамены тебе не сдавать! Справку возьмешь, что заболела, и все дела! – легко решила проблему Южина.
– Но я не хочу никуда уезжать! – Старик слегка растерялся. Да уж, Штильмарк – человек устоявшихся привычек. Двадцать два года ходит за сигаретами в один и тот же киоск! Ну как такого оторвать от привычной почвы? Еще заболеет…
– Кроме того, мне совершенно некуда ехать! У меня нет ни родственников, ни знакомых в этом городе!
– А сколько лет вы живете в Тарасове? – беззастенчиво спросила Люба.
– Четверть века. А что?
Да уж…
– Это как раз не проблема, – задумчиво протянула Любовь. – У меня есть загородный дом в Хмелевке… Здоровенный такой, как раз все и поместимся. От прабабки достался. Только там никто не живет, придется сначала привести в порядок.
– Не поеду я ни в какую Хмелевку! – возмутилась Юлия. – Что я там буду делать?! Гусей пасти?
