Она тоже встала. Лужайка, лес, где они сейчас находились, все окрестности были залиты ослепительным солнцем. День обещал быть очень хорошим.
— Когда будут новости, как вы думаете? — спросила она, ей не хотелось, чтобы он ушел без нее.
Он покачал головой.
— Постараюсь побыстрее. Я не могу долго тянуть с этим. — Джос посмотрел на нее и понял, что ее беспокоит сейчас. «Все женщины одинаковы, — недовольно подумал он. — Все они пытаются вешаться на тебя. Но эта стоит всех других. У нее есть мозги, а это самое главное. Она настолько непосредственна, что, похоже, не умеет лукавить». Он инстинктивно чувствовал, что может рассчитывать на Сьюзен.
Он поднял руку, будто прощался, и быстрым шагом направился к пустырю. Джос чувствовал, что девушка смотрит ему вслед, но ни разу не оглянулся.
Селия вышла из дома в двенадцатом часу. Она легко шла по Ныо-Бонд-стрит, непроизвольно покачивая бедрами. Погруженная в свои мысли, Селия не обращала внимания на восхищенные взгляды встречных мужчин. Улица была узкой и загроможденной. Может быть, Селия была слишком необычно одета для такого времени дня. На ней было суженное книзу, доходившее до колен ярко-красное платье. Чулки стального цвета и босоножки на высоких каблуках отлично подчеркивали стройные ноги. Тюрбан из белого шелка с красным закрывал уши, а под мышкой у нее была белая сумка. Она остановила такси на Бэрнинг-стрит и дала шоферу, который тоже с восхищением посмотрел на нее, адрес в Сохо.
— Агент-стрит? — повторил он удивленным тоном. — Это какой-то новый для меня адрес, мисс.
— Это находится на половине дороги к Грин-стрит, налево, — объяснила нетерпеливо Селия.
Шофер встретился взглядом с полисменом, проходившим мимо. Покачав головой, кивком показал ему на салон своей машины и подмигнул. Полисмен тоже покачал головой, согласившись, что пассажирка очень красива.
Агент-стрит находилась в конце узкой улочки, ведущей к Грин-стрит. Шофер остановился перед нею и повернул голову.
— Нет возможности ехать дальше, мисс, — извинился он, не отрывая взгляда от коленей Селии.
Она молча вышла из машины, бросила ему в руку монету и быстро зашагала к противоположному концу улочки. Шофер высунулся из машины, глядя ей вслед, затем вздохнул.
В конце улочки был закрытый двор, окруженный с трех сторон высокими зданиями. Селия пересекла двор и вошла в центральное здание. Внутри было сумрачно и пахло кухней, дымом и потом. Старый подъемник, действовавший при посредстве веревки, как раз опускался. Затаив дыхание от отвращения, Селия вошла в лифт, закрыла дверь и потянула за веревку. Подъемник медленно стал подниматься, грозя каждую минуту грохнуться вниз. Наконец это допотопное устройство остановилось на последнем этаже. Дверь, выходящая на лестничную площадку, была выкрашена в темно-красный цвет, медная дощечка и ящик для писем сверкали на солнце. На маленькой дощечке было написано только одно имя: «Гилрой». Селия сняла перчатки, открыла сумочку и оценивающе осмотрела себя. Убедившись, что выглядит хорошо, положила зеркальце назад и протянула руку к пуговке звонка… Но в последний момент заколебалась. Потом, нетерпеливо поведя плечами, более энергично, чем это было нужно, нажала на кнопку. Никто не отозвался. Через несколько минут Селия уже стала нетерпеливо притопывать. Она сдвинула тщательно накрашенные брови и нервно закусила губу. Наконец Гилрой открыл дверь. Это был высокий неф, очень плотного телосложения, с широким лицом. Его налитые кровью глаза смотрели мечтательно и грустно. На нем была белая пижама и дешевый халат из белого шелка с черной отделкой. При виде Селии широкие плечи негра сгорбились, но он ничего не сказал.
— Удивлены, что я здесь? — спросила Селия.
Он должен был прочистить горло, прежде чем сумел ответить.
— А вы разве не удивились бы, если бы мне вздумалось навестить вас? — спросил он несколько хрипловато.
Селия улыбнулась.
— Да ведь такое мне может присниться только во сне, — судорога толстых губ нефа показала ей, насколько нетактично было с ее стороны так говорить. Он потянул на себя дверь, чтобы помешать Селии войти в его квартиру.
— Вам бы совсем не следовало приходить сюда, — сказал он. — Это ни к чему хорошему не приведет, кто-нибудь может встретить вас здесь.
Она покачала головой.
— Это ничего, — но так как он по-прежнему преграждал путь, она продолжила нежным голосом: — Вы дадите мне войти?
Его глаза лихорадочно заблестели, перебегая с Селии на лестницу и подъемник.
— Нам ведь не о чем говорить друг с другом, — наконец отважился он.
Она решительно шагнула вперед и положила свою маленькую руку на его грудь. Он посмотрел на красные ногти и с сожалением отступил. Она последовала за ним в маленькую переднюю, захлопнув дверь ногой и не спуская с него глаз.
— Было бы все же лучше, если бы вы ушли отсюда, — заговорил он своим мягким и грустным голосом. — К чему было вам приходить сюда?
Она прошла вперед, в гостиную. Эта большая комната выходила окнами на Уест-Энд. Часть ее была занята концертным роялем. Возле камина находился диван с множеством пестрых подушек, в одном углу которого громоздилась куча тамтамов. Гилрой подошел к роялю и облокотился о него. Он нервно теребил пояс халата и пристально, нахмурив брови, смотрел себе под ноги.
— Вы первый, кто встречает меня вот таким образом, — сказала Селия, глядя в окно. Ее узкая спина напряглась от гнева.
— Все цветные относятся к вам таким же образом, — проговорил Гилрой. — Бесполезно смотреть на вас иначе, вы ведь больше не наша.
Селия повернулась.
— Вы все время повторяете мне это, почему? Разве я не того же цвета, что и вы? Разве я не такая?
Он сел за рояль.
— Вы не думаете о моей расе иначе, как… — он пожал плечами. — Мы уже не раз спорили об этом. Что вы хотите от меня?
Селия некоторое время колебалась. Потом с большим усилием взяла себя в руки.
— Я чувствую себя очень одинокой. Мне захотелось повидать вас.
Он начал что-то тихо наигрывать. Его длинные пальцы, казалось, ласкали мелодию и вызывали трепет.
— Не лгите. Почему вы всегда так боитесь правды?
Она снова повернулась к окну.
— Но я действительно хотела повидать вас.
— Вы сколько угодно могли видеть меня сегодня ночью в клубе.
Выражение ее лица менялось по мере того, как она вслушивалась в его игру.
— Скажите, что я должна сделать, чтобы вы поверили мне?
Она прошла через всю комнату и села на банкетку рядом с ним. Он продолжал играть, надеясь, что музыка не позволит разговору стать более интимным.
— Да, есть вещи, которые я знаю, — сказал он, глядя на стену прямо перед собой. — Вы хотите, чтобы я что-то сделал. Но прежде, чем заговорить, хорошенько подумайте, стоит ли это делать.
Селия вдруг прижалась к нему. Ее тело жаждало этого человека. Для нее он олицетворял Гаити. Через несколько лет Ролло, Батч и другие пресытятся ею, она это хорошо понимала. Что же будет с нею тогда? Если только Гилрой или кто-нибудь другой из ее расы не будет хотеть ее, ей никогда не удастся вернуться на Гаити. А Селия часто мечтала о возвращении на родину.
— Что все это может означать? — спросила она после долгого молчания.
— Ничего хорошего, — был ответ. Гилрой неожиданно снял пальцы с клавиш. — Оставьте меня в покое.
Селия встала и направилась к низкому столику, на котором лежали сигареты, большая зажигалка и стояла бутылка с виски. Потом села на пол, скрестила длинные ноги. Юбка ее поднялась на несколько сантиметров выше колен.
— Значит, я для вас совсем ничего не значу? — спросила она, наливая себе виски.
— А почему вы должны для меня что-то значить? — ответил Гилрой вопросом на ее вопрос, но взгляд его был пустым, и глаза были похожи на стеклянные шарики.
Она пристально смотрела на виски, держа стакан на свету, и ее мозг лихорадочно напрягся, ища выхода из этого неприятного положения.
— Ведь вы меня когда-то любили, — сказала она, надеясь, что воспоминания о прошлом могут приблизить его к ней. — Вы что, забыли это? Эти дни и ночи разве для вас уже ничего не значат?
Гилрой снова заиграл.
— Это для вас они ничего не значат, — ответил он. — Вы решили, будто нашли что-то лучшее.
— Всем свойственно ошибаться, — возразила она, стараясь сдерживаться, но нервы ее были настолько напряжены, что ей с трудом это удавалось. — Я ошиблась. Разве мы не можем начать все сначала?
— Нет смысла менять что-то в наших отношениях, — нервно сказал он. — Было время, когда вы могли добиться того, на что надеетесь сегодня. Но вы сами упустили его. — Он вскочил. — Теперь вам надо уходить. Вы не должны были приходить сюда.
Она с отчаянием посмотрела на него.
— Я даже не имею права просить вашей помощи?
