Я просто умирала от желания расспросить о нем Саймона, но он появился в офисе только в три часа! Видимо, это одна из привилегий босса. Конечно, все хотели поговорить о вчерашней церемонии, но лично мне хотелось только одного – остаться с Саймоном с глазу на глаз и задать ему парочку вопросов. В конце концов мне удалось зажать его в углу.
– Лора, я все прекрасно понимаю. Ты жаждешь поговорить со мной о Хьюго Флетчере, так? Дорогуша, он весь вечер не мог отвести от тебя глаз. (Это такой телевизионный жаргон. Не подумай дурного – один раз я даже слышала, как Саймон назвал «дорогушей» электрика.)
Не важно. В любом случае его слова были прямо музыкой для моих ушей. Я сидела словно в трансе, а Саймон рассказывал мне все, что знал, о Хьюго, о его благотворительной организации, его делах, капиталовложениях и… его жене!
Почему мне и в голову не пришло, что он может быть женат? А я не имею дел с женатыми мужчинами. Никогда, ни за что на свете – во всяком случае, сознательно – я бы не стала вносить свой вклад в это несчастье. Кто-нибудь обязательно будет страдать, это неизбежно, а я видела и знаю, что это такое. Ты поймешь, что я имею в виду.
Естественно, я слишком забежала вперед. Мы едва обменялись парой слов. Но между нами точно проскочила искра – да еще какая! По крайней мере, я это почувствовала.
Только я решила, что не приму приглашение Хьюго и не пойду ни на какой обед, как Саймон удивил меня.
– Думаю, ты должна с ним встретиться. Пофлиртовать немного. Я знаю, что дальше этого ты ни за что не пойдешь, потому что ты такая, какая есть. Но он – очень важный для нас человек. Он чрезвычайно богат и к тому же никогда не давал журналистам разрешения на то, чтобы снять фильм о его благотворительной деятельности. Это была бы неслыханная удача! Ты должна научиться использовать свои активы, дорогуша. Ты явно недооцениваешь силу своей привлекательности, и к тому же если можно применять мозги, чтобы вести дела с наибольшей выгодой, то почему нельзя использовать красоту?
И как тебе это, Имо? Не уверена, что имел в виду Саймон… возможно, он хотел намекнуть, что у меня маловато мозгов, но все же я так не думаю.
Может быть, это было рискованное решение, но в конце концов я договорилась с Хьюго о встрече. Я откладывала звонок так долго, как только могла, но все равно была не в состоянии думать о чем-то еще.
Мне хотелось выглядеть безупречно – по-деловому, но в то же время привлекательно, – и поэтому я выложила кругленькую сумму за костюм от Донны Каран и роскошные серые замшевые сапоги. Я решила оставить волосы распущенными, они немного вьются от природы. И чувствовала я себя великолепно.
Таксист целую вечность бубнил что-то об «Арсенале» и «Манчестер Юнайтед», о матче в какой-то там лиге, а я вежливо изображала интерес – ну, как это обычно делается. Но на самом деле больше всего мне хотелось закончить разговор и сосредоточиться на том, что ожидало меня впереди. Мы повернули на Эджертон-Кресент. Что за чудесная улица! Мне ужасно понравились эти красивые белые дома; они казались такими чистыми и ухоженными, как будто отмытыми, даже в серый февральский день.
Конечно, я волновалась. Когда я бежала по подъездной дорожке к дому – накрапывал дождь, – в животе у меня словно порхали бабочки. Но при виде женщины, которая открыла мне дверь, я тут же почувствовала себя деревенской замарашкой – и это несмотря на мой прекрасный новый костюм. В ней чувствовался настоящий класс; такое достигается только долгими годами практики и только если покупать одежду в правильных магазинах. На ней определенно была Шанель, и я подумала, что совершенно не дотягиваю до такого уровня. Но все равно, поджимать хвост и убегать я не собиралась, поэтому протянула руку и улыбнулась самой ослепительной из своих улыбок:
– Здравствуйте, я Лора Кеннеди. У меня назначена встреча с сэром Хьюго Флетчером.
Ее ладонь оказалась на удивление вялой. Я никогда не знаю, как поступить, когда кто-то просто роняет свою руку в твою? Что я должна делать? Уверенно сжать ее, как следует потрясти или ответить тем же – безжизненно повесить свою руку? Я выбрала компромиссный вариант – легкое пожатие в надежде, что это именно то, что нужно. Меня явно оценили и, кажется, нашли недостаточно хорошей. Она, конечно, не смерила меня уничижительным взглядом, но ее лицо было таким высокомерным и слегка презрительным, что я все поняла.
– Доброе утро, мисс Кеннеди. Я Джессика Армстронг, личный помощник сэра Хьюго. Он вас ожидает. Пожалуйста, входите.
Она проводила меня в офис Хьюго. Когда я вошла, он встал из-за стола, чтобы поприветствовать меня. В таких офисах мне бывать еще не приходилось. Там были темнозеленые стены, увешанные классическими картинами, и мебель из ореха, явно антикварная. Письменный стол был огромным, и на нем не валялось ни единого постороннего листочка; только стопка промокательной бумаги, совершенно чистой, без закорючек или глупых рисунков (что говорит об удивительном самообладании владельца!!), и серебряный чернильный «Монблан», лежащий строго параллельно. Да, еще на столе лежал огромный ежедневник, переплетенный в кожу; текущий год был вытеснен золотом. Слава богу, что я не пригласила его в свой офис. Мой является полной противоположностью этому – во всем.
Хьюго обошел стол.
– Добро пожаловать, Лора. Надеюсь, вы не против, что я называю вас просто по имени?
Я удивилась так, что даже не сразу нашлась с ответом.
А как еще он мог бы меня называть?
– Я рада, что мы с вами наконец встретились. Конечно, называйте меня Лора, мне будет очень приятно. Но должна признаться, я понятия не имею, как мне называть вас!
«Господи, до чего глупо! Ну почему этот мужчина заставляет меня так нервничать?» – подумала я.
Он ласково улыбнулся:
– Надеюсь, мы с вами станем хорошими друзьями, Лора, поэтому называйте меня Хьюго. Садитесь, пожалуйста. Джессика сейчас принесет кофе, и у нас с вами будет час на то, чтобы обсудить все деловые вопросы. А потом я с огромным удовольствием отвезу вас пообедать.
Хьюго рассказал мне о своей благотворительности – знаешь, он говорил об этом с таким чувством! Было безумно приятно просто сидеть и слушать. Оказывается, он унаследовал «довольно приличное состояние» от своего отца, большей частью в виде недвижимости. Сейчас ею управляет его компания в Кэнэри-Уорф. Но Хьюго предпочитает все время, какое только возможно, отдавать своему благотворительному фонду. Они помогают молодым женщинам, которых жизнь вынудила заняться проституцией. Ну разве это не настоящее доброе дело? Я спросила, почему он выбрал именно такой вид деятельности, и он рассказал мне совершенно потрясающую историю. Я даже попросила разрешения записать ее на диктофон и потом использовать в документальном фильме. Он дал согласие на диктофон, но сказал, что не уверен насчет фильма. Как бы там ни было, вот что он мне рассказал:
– Несколько лет назад выяснились довольно конфузные подробности семейной истории. Наше состояние, разумеется, передавалось по наследству, но, как оказалось, мы обязаны им торговле рабами в девятнадцатом веке. Мой прапрадед не проникся Актом о запрете работорговли и продолжал заниматься этим в различных частях Британской империи вплоть до середины века. Полученные таким незаконным образом деньги он вкладывал в недвижимость. О моем прадеде, то есть его сыне, тоже ходили разные слухи – якобы он неплохо нажился на проституции. Но мы так и не смогли разузнать ничего конкретного. В те времена считалось, что работающие девушки принадлежат к низшему сословию, а про прадеда говорили, что он открыл пару клубов для своих богатых друзей с «чистыми» девушками. У меня нет доказательств, но, учитывая, что тогда в Лондоне на двенадцать взрослых мужчин приходилась одна проститутка, я бы не удивился. И вот этот факт, кстати, действительно мог бы послужить отличной темой для документального фильма.
– И поэтому вы решили помогать проституткам? – спросила я.
– Ну, рабам я помочь уже вряд ли смогу. Эта история стала известна еще при жизни моего отца, так что идея возникла в первую очередь у него, а я ее развил. Я назвал этот фонд «Аллиум».
Я обожаю аллиумы! Хьюго сказал, что они принадлежат к семейству луковых. Ты это знала?
– Мне нравится эта аналогия, – сказал он. – Из довольно непривлекательной, неприятно пахнущей луковицы, посаженной в землю, вырастает сильный, прямой стебель, а на нем распускается чудесный сложный цветок. И еще мне нравится думать, что здесь есть некая параллель с прошлым этих девушек – то, что находится под землей и не видно глазу, малосимпатично, но при должном уходе оно раскроет свой потенциал, и мы получим восхитительные результаты.
Из всего, что он сказал, я не могла не сделать вывод: он не просто сногсшибательный мужчина, но еще и чувствительный, сострадательный человек. И еще мне показалось, что я не должна была с ним встречаться. Это было… очень опасно.
