которой мечтала, была полна надежд… А ее убили. Это так страшно!
Следователь не сообщил Варе всех жутких подробностей. Но и того, что он сказал, что девчонку с которой она пусть и не дружила, но была знакома, работала вместе, именно убили, то есть лишили жизни, равнодушно и безжалостно решив ее судьбу, было достаточно.
Следователь Милов довольно тактично, но твердо дал понять, что она, Варя, лезть во все это не должна. И никаких вопросов, к примеру, той же Зое Павловне относительно Леры и ее работы задавать не нужно. Наверное, он прав. Да и Зоя Павловна-то точно к Лериной смерти отношения не имеет. Но… что но, Варя сама не знала. Ей нужны ответы. Почему? За что? Лера была взбалмошной, чуть-чуть вредной, ну и эгоистичной, но, по сути, в общем и целом неплохой девчонкой. Очень хорошенькой. Любила красиво одеваться… И в любом случае она не заслужила. Никто такого не заслужил…
Варя почувствовала как по щеке одна за другой побежали слезинки и минуту спустя они лились уже сплошным потоком, словно плотину прорвало. Выплакавшись и почувствовав некоторое облегчение, она, наконец провалилась в сон без каких либо сновидений.
Дверь медпункта снова была заперта. Милов взглянул на часы. Пятнадцать двадцать. Где эту Ягайло черт носит?! Полетела на метле в гости к Кащею?
– А медпункт у вас до которого часа работает? – обратился Милов к плетущемуся по коридору тощему веснушчатому парню. Парень даже не взглянув в его сторону пожал плечами.
– До обеда, обычно…
– А после обеда все здоровы? – начиная раздражаться, спросил Милов. Вообще было ясно, что эти вопросы нужно выяснять не у флегматичного мальчишки студента, а у кого-то из администрации. Кто работает и до и после обеда, язвительно отметил про себя следователь. Но, надо признать, он сам виноват. Нужно было сначала выяснить, а потом тащиться в эту обитель знаний.
Побывав на «приеме» у начальника отдела кадров, которая, по мнению Милова очень пригодилась бы им в следственном отделе, потому как под ее желчно-проницательным взглядом он и сам начал ерзать на стуле и захотел признаться во всех когда-либо совершенных плохих поступках разом, а заодно и хороших, на всякий случай. Тетка эта была уникальная. Умная и злая. Железная леди. Язык так и чесался сказать: «Лидия Ивановна, переходите работать к нам, чего Вы тут среди пыльных бумажек зря время тратите. Все злодеи будут перед Вами трепетать и делать любые признания на раз-два».
Главная по институтским кадрам, поразившая воображение Милова, сообщила, что Зоя Павловна работает у них на пол ставки. А основное место работы у нее в одной из районных поликлиник. Лидия Ивановна вызвала в кабинет одну из своих «девок чернавок». Хорошенькая смешливая подчиненная с темными глазами бусинками, как у белочки, спустя несколько минут принесла справку с основного места работы Зои Павловны. Да, точно, городская районная поликлиника 36. Патронажная медсестра.
Поблагодарив несравненную Лидию Ивановну, обладающую плюс к своим прочим достоинствам еще и отличной памятью, Милов выразил ей свое искреннее восхищение. К его удивлению суровая тетка зарделась как маков цвет, и прикрыв лицо ладошкой залилась стыдливым смехом.
– Лидия Ивановна, я просто влюбился, честное слово, – крикнул на прощание расшалившийся следователь. Вот это женщина, вот это он понимает! Эх, в отдел ее, непременно в отдел. Нужна им такая боевая подруга…
Насвистывая, следователь направился в сторону служебной машины. Заколдованное место. Придется снова приезжать сюда. Можно, конечно и домой к бабке Ягайло сьездить, но на каком основании? К ней пока только несколько невинных вопросов. Ну помогла она девчонке и что? Законом это не возбраняется. Ладно, придется завтра снова тащиться по Садовому. Вот же невезуха какая.
Вернувшись в отдел, Милов вызвал к себе одного из сотрудников.
– Колян, тебе задание особой важности. Нужно проверить одну тетку. Неуловимую, надо сказать, – следователь усмехнулся. – Честно говоря, пока не знаю, что это за птица, так и не смог ее поймать, хоть и очень старался. Но ты все же проверь. Пока хотя бы общую информацию, кого в саду совком по голове лупила не нужно. Может потом детскими провинностями займемся.
Колян вздохнул. Он не любил таких заданий. Собирать сведения ни о чем и на всякий случай. Он любил решать головоломные задачки и чтобы его при этом не трогали и не дергали. Но так не получалось. Но Колян не был нерадивым или не исполняющим приказы сотрудником. Не любить и не исполнять – разные вещи. Получив задание «не по душе», Колян вздыхал, кряхтел, ворчал. Но работал как хорошая ищейка. А уж если что-то дельное находил, то превращался из ищейки в бульдога с мертвой хваткой. И не только кто кого совком бил по голове мог выяснить, а даже кто просто имел такое желание мог дознаться. Милов эту «своеобразность» своего сотрудника знал и ценил. И обращался с Коляном бережно. Не давил, терпел нытье, прощал и позволял то, что другим сотрудникам позволено не было. Он вообще считал, что правильный подход, может помочь и расположить человека, и направить его деятельность в нужную сторону с получением максимального эффекта от нее.
–Блииин, медсестра, пятьдесят три года… Чего она натворила-то? Укол не в ту ягодицу сделала? Вот сдалась она… – бубня под нос, Колян забрал все что имелось у Милова на Зою Павловну и с недовольным видом покинул кабинет. Милов ухмыльнулся.
– Работай Колянчик. Проверим эту Ягайлу, за которой я как школьник бегаю, в какие там ягодицы она уколы делает.
Зоя Павловна, как и вчерашняя начальница отдела кадров была однозначно тетка жесткая. Обратиться к такой за медицинской помощью Милов не хотел бы. Но и признаваться и каяться в грехах, как перед Лидией Ивановной желания тоже не возникало. На его взгляд, Зоя Павловна была просто «недоброй». Бывают такие женщины. Нет в них чего-то такого материнского. Что и делает женщину женщиной. И строгие, и серьезные, и нежные, и властные, но все женщины, в первую очередь, матери. Даже у кого нет своих детей. Способность сострадать и желание оберегать, защищать в них присутствует как основной инстинкт. В женщине, сидевшей напротив него за обшарпанным столом институтского медкабинета ничего этого не было. Пустой взгляд. Не выражающий никаких чувств и эмоций. Словно взгляд рептилии. Такая и прооперирует не дрогнув, и горло перережет, также спокойно, без каких либо переживаний и сомнений.
– Зоя Павловна, расскажите, что это за организация, которую Вы
