минут, дальше…
– Пошла в жопу сволочь. – Елена вытащила телефон, и нажала кнопку ответить.
– Алё что у тебя? – Раздался в трубке голос Артёмовой?
– Ты во что меня втравила?
– Что?
– Тут есть кто-то, но я не пойму кто это. А, кстати, где она? – Тарханова закрутила головой, в поисках зловещей фигуры. Она опять исчезла.
– Кто? Что там происходит? Что с Танич?
– Позвони позже, некогда. – Елена нажала отбой и подошла к Татьяне. Ещё раз дотронулась до её шеи, проверяя, жива ли она ещё, и та снова открыла глаза.
– Ааа, опять ты.
– Тебя заклинило на мне? Да, да, я… Всё время одно и тоже. «Это ты, это ты…» – Передразнила она Татьяну, но не для того чтобы задеть её, а скорее, для того, чтобы приободрить себя. – Можешь встать? – Она отпустила руку Танич, чтобы перехватить её поудобнее, и помочь подняться, но та сразу потеряла сознание. – Блять, ну не вовремя, не вовремя. Очнись, пока её нет. – Но опоздала, фигура опять появилась и стояла напротив с другой стороны от Татьяны.
Не сводя с неё глаз, Тарханова обхватила талию лежащей женщины, и потянула вверх, проверяя сможет ли поднять её.
– Ну не такая уж и тяжёлая. Справимся. – Говорила она вслух, подбадривая себя.
– Я опять отключилась?
– Отлично, пришла в себя? – Спрашивала Елена, внимательно наблюдая за противником.
– Да.
– Сможешь встать?
– Постараюсь.
– У тебя осталось десять минут. – Фигура опять стала приближаться к ним. – Ты же не мать Тереза, подумай лучше о себе, а её оставь.
– А ты любишь болтать, я смотрю, да? Ещё шаг и я снова выстрелю.
– Патроны тебе лучше поберечь для другого. Они тебе ещё понадобятся сегодня. Кригова с охраной, так просто не перебить.
– Что?
– Ты поняла о ком я.
– Откуда ты знаешь о Кригове?
– Я много чего знаю… Оставь её мне и ещё успеешь помешать Кригову трахнуть свою Халитову.
Тарханова замерла на полу шаге.
– Чтооо? Кто ты? О чём ты говоришь?
– Дошло, наконец? Занимайся своими проблемами, а не чужими. Твоя Халитова сейчас не в Питере, а прибывает на Ленинградский вокзал, и встречает её там Кригов. Догадываешься зачем?
– О чём она говорит? – Татьяна тяжело висела на плече Тархановой, но была в сознании.
–
Она говорит о… – Начала было Елена
, но осеклась на полуслове
. -
Какая разница, что она говорит.. Кто это? Что она хочет от тебя? – Через силу, задавала вопросы Тарханова, продолжая тащить Танич к лестнице. – «Там люди, они нам помогут…».
– Это Мария Лопухина.
– Что?
– Лопухина, чей портрет висит в Третьяковке. – При всей абсурдности ответа, Тарханова и не подумала не поверить. Ситуация была настолько дикая, что возможно было уже всё.
– Она человек?
– Не знаю…
Фигура опять приблизилась, и сейчас уже, Елена сумела разобрать, и старинное платье на ней, и узнаваемые черты лица.
– Что тебе надо от нас?
– От тебя ничего. – И акцентировано повторила. – Пока ничего. А Танич уже моя. Отпусти её и езжай спасть свою любовь. Ещё успеешь.
– Зачем она тебе? – Тарханова решила сменить тактику. Если не удаётся убить её, значит нужно отвлечь, пока они не доберутся до людей.
– Заберу.
– Что это значит? Убьёшь?
– Ты не о том спрашиваешь. Спроси лучше, что сейчас происходит с Халитовой.
– Не слушай её. – Танич была в сознании, и даже, пыталась помочь им двигаться, но получалось плохо, её почти волокла на себе Елена.
– Ты ещё поучи меня, кого слушать, а кого нет. Может быть, мне послушать её лучше и, правда, бросить тебя здесь? – Она на несколько секунд остановилась, чтобы перехватить женщину поудобнее. – Помнишь, как пугала меня, что срок мне уже есть? Чего молчишь? Эй не молчи, а то я не понимаю живая ты или нет. Тащить дохлую легавую, мне совсем не хочется.
– Я живая.
– Что она с тобой сделала? Отравила?
– Не знаю, она держит меня за руку и, как только ты отпускаешь меня, вытягивает силы, и тянет в омут… Сразу всё чернеет.
– Они уже идут к машинам. – Фигура опять была совсем рядом.
– Еб твою мать, заткнись! Заткнись! – В отчаянии заорала Елена на неё, рассчитывая, что шум придаст ей силы. Но вышло наоборот, её решимость не обращать внимание на то, что говорит призрак улетучилась вместе с криком. – «А вдруг это правда? Откуда она всё знает?» – Она остановилась, опустила Татьяну на землю и достала телефон.
– Наконец-то сообразила, что нужно делать. Только звонить ей бесполезно.
– Заткнись, сволоч. – Неуверенно огрызнулась Тарханова, и нажала вызов телефона Светы – «Абонент недоступен».
– Я же говорю, бесполезно звонить. – В голосе призрака послышались участливые нотки.
Елена с досадой смотрела, то на Танич, которая опять, потеряла сознание, то на бесполезный телефон – «Почему ты недоступна? Почему?» – Сунула в карман один и, порывшись там, достала другой телефон для экстренной связи.
– Не советую, как только она увидит твой звонок, сразу выключит и этот телефон.
– И что ты предлагаешь?
– Позвони Алексу, пусть он определит, где сейчас находится её телефон. Если в Питере, то я тебя обманываю, а если в Москве, то тебе лучше поспешить, ещё успеешь перехватить их.
– Куда они поедут?
– В вашу конспиративную, Новогиреевскую квартиру.
– Чтоооо? Она повезёт его в нашу квартиру? В нашу кровать?
– Дошло наконец. Да, и ей понравится, между прочим…
– Хватит. – Елена опять позвонила Алексу.
– Привет краса…
– Алекс, срочно. Запиши ещё один номер. З
аплачу в двое, немедленно выясни, где этот телефон.
– Ого, ты сегодня в ударе, прошлый-то нашла?
– Да, нашла, потом всё расскажу, сделай быстро, ещё один.
– Жди. – И повесил трубку.
– Ты ведь уже поняла, что это правда. Пока будешь возиться с этой легавой, потеряешь…
– Я не буду делать, то что ты хочешь, можешь тарахтеть хоть до утра. Лучше скажи, почему тебе нужно моё согласие?
– Мне не нужно твоё согласие, мне нужно, чтобы ты ушла.
– Свидетелей боишься?
– Нет
В руке Тархановой зазвонил телефон.
– Да Алекс.
– Телефон в Москве, в районе площади трёх вокзалов.
Тарханова нажала отбой, и обречённо опустила руку с телефоном. Несколько тяжёлых секунд она мрачно смотрела на Танич.
– Что и требовалось доказать. Убедилась? Выбор у тебя небольшой. Им от Трёх вокзалов, с ИХ мигалками, ехать минут двадцать, а тебе, только до машины её тащить тридцать, потом до больницы ехать, ещё столько же, ну и в Новогиреево потом, тоже, полчаса займёт не меньше, и того полтора два часа. Когда приедешь, они уже будут мирно спать после бурного…
– Ты думаешь, что держишь меня за яйца? Думаешь, я буду делать то,
