Руки тряслись, и Джейсон закрыл глаза. Ровно на три секунды. Чтобы справиться с паникой, сковавшей его.
- Черт, Джара! Тише, тише. Не дергайся, – надрывным шепотом, потому что голос не слушался.
Блядь! Ни под курткой, ни под рубашкой нет ничего! Какого хера?!
- Чучело, где твоя броня?! – зло заорал на него Маннс, срывая с него рубаху, чтобы остановить кровотечение. – В супермена поиграть решил?! – он продолжал прижимать рубашку к ране одной рукой, другой выхватывая из кармана свой телефон, пачкая его окровавленными пальцами, и набрал короткий номер. – Джаред, не отключайся! Слышишь?! Я здесь, сейчас все будет хорошо, не смей отключаться!
Падалеки расфокусированно смотрел в одну точку, и взгляд его мутнел все больше с каждым мгновением.
- 911, слушаю вас.
- Говорит специальный агент Маннс! Ранен федеральный агент на АперСтрит, 45, предположительно задета селезенка, большая кровопотеря, раненый без сознания!
- Сэр, к вам уже выехал экипаж, зажимайте рану до приезда скорой...
Маннс уже не слушал, с ужасом глядя на свою багровую руку, рубашка пропитанная кровью друга, набухла и перестала нести хоть какую-нибудь функцию, но Джейсон продолжал ее прижимать к ране, не смотря ни на что.
- Пада, ты чего это удумал, уебище ты лохматое? – Маннс взял свободной рукой запястье друга, пытаясь почувствовать пульс. – Чччерт!
Рука взметнулась к шее напарника.
- Чучело! Не смей умирать, упоротый ты козлина!
Липкая паника вцепила свои когти в специального агента Маннса, хваленая хладнокровность которого дала сбой. Пульс не прослушивался.
- Слышишь? Джара, клянусь, если ты тут сдохнешь, я возьму в напарники Абеля! Нет! Я возьму в напарники Кортеза! И он будет счастлив, слышишь? Потому что Браун уже его задрал! – Джейсон даже не чувствовал, как по щекам катятся горячие слезы. – Падалеки, сука, не смей умирать! Ты гребаная принцесса с мыльными пузырями вместо мозгов! Не умирай! Пожалуйста, не умирай! Дружище, не смей этого делать! Джара, просто не смей...
Джейсон смотрел в серое лицо друга, губы побелели, и весь он стал, как восковая кукла.
Маннс сжимал ткань, которая почему-то стала холодной, пальцы свело судорогой, и будь сейчас хоть конец света, он бы все равно не ослабил давление. Где-то на краю сознания пронеслась мысль, что рубашка должна быть теплой, ведь кровь теплая.
Кровь живого человека теплая.
- Джара... – голос напарника сорвался в хрип.
Часы останови, забудь про телефон
И Бобику дай кость, чтобы не тявкал он.
Накрой чехлом рояль; под барабана дробь
И всхлипыванья пусть теперь выносят гроб.
Пускай аэроплан, свой объясняя вой,
Начертит в небесах «Он мертв» над головой,
И лебедь в бабочку из крепа спрячет грусть,
Регулировщики – в перчатках черных пусть.
Он был мой Север, Юг, мой Запад, мой Восток,
Мой шестидневный труд, мой выходной восторг,
Слова и их мотив, местоимений сплав.
Любви, считал я, нет конца. Я был не прав.
Созвездья погаси и больше не смотри
Вверх. Упакуй луну и солнце разбери,
Слей в чашку океан, лес чисто подмети.
Отныне ничего в них больше не найти.
Wystan Hugh Auden «Funeral blues» (1940)
«Похоронный блюз» Перевод Иосифа Бродского
Комментарий к Глава 21 *Святой Николай – покровитель воров.
====== Эпилог ======
У ФБР не получилось взять Стюарта. Скользкий ублюдок все-таки сумел вырваться и уйти от облавы. Но не от своей участи. Наверное, если бы он знал тогда, какую судьбу найдет, сбежав от властей, то сдался бы, не раздумывая. Стюарта нашли пару месяцев спустя, когда его изуродованное тело прибило к берегу Гудзона. Он был сильно искалечен, до выбитых зубов, порванных связок и сломанных костей, в глотке стопка монет, руки связаны, а кисти отрублены, и, судя по геморрагическим следам, все травмы он получил еще при жизни. Причиной смерти стал выстрел в затылок. Это выглядело как настоящая казнь. Как урок всем, кто возомнил себя умнее и хитрее босса. С тех пор среди людей Таровича наверняка установилась идеальная дисциплина. Босс железной рукой напомнил всем, что с ним шутки плохи. Ведь Стюарта от жестокой расправы не спасло даже его высокое положение в Семье.
Поделом мерзавцу.
- Эй, парень, ты в порядке? Приехали.
Очнувшись от раздумий, он вышел из такси и поплелся к дому. Уставший, злой, измотанный. Последнее дело выдалось не из лёгких, да и в итоге обернулось для него не лучшим образом, но все же... Очередное дело закрыто. Очередная победа. Правда, победа эта не принесла должного удовлетворения, а оставила лишь пустоту, затягивающую внутренности в черную воронку. Это чувство стало таким родным, что Джаред уже давно отчаялся утопить его в вискаре, сигаретах, случайных перепихонах и работе. Хотя последняя справлялась с задачей лучше всего, отвлекая его хотя бы в течение дня. Ночами было сложнее. Ночью ничто не спасало его от мыслей и дурных снов. Бывало, он до рассвета скрипел зубами от досады, что упустил Стюарта. И хотя тому досталось, в конце концов, за все его заслуги, Джаред жалел, что не смог лично заставить его заплатить за потерю Дженсена. Но такие ночи не были худшими. Тяжелее было, когда Дженсен приходил к нему во снах. Родной. Тёплый. Любимый. Живой. Тогда с рассветом приходилось терять его снова. И вот это было хуже всего. В такие дни Джаред просто поднимался и отправлялся на работу, зачастую пугая охранников своим ранним визитом и заставляя их открывать главные двери Бюро раньше положенного. Он брался за работу, отключаясь от эмоций и мыслей, практически не разговаривая, не улыбаясь. Он не шутил, не смеялся, не сбегал в Старбакс, без комментариев пил местный кофе из автомата. Джейсон даже прозвал его Падаробот. Отношения с коллегами от его вечно дурного расположения духа не выигрывали. Его старались обходить по дуге и даже не заговаривать лишний раз. Кортез сторонился его, будто не решаясь испытывать судьбу, связываясь с психом. Коллинз держал свои шуточки при себе в его присутствии. Даже Абель опасался, как прежде увязываться за ним хвостиком, пока Маннс сам не звал его поехать на задание с ними. Зато за последние полгода специальный агент Падалеки раскрыл столько преступлений, что его фото красовалось на доске почета в Бюро, а имя стало практически нарицательным.
«Что за падалячья манера?»
«А ты, значит, последователь падализма?»
«Ты мне тут своего внутреннего падалеки выключай!»
Джаред не обращал внимания на подобные шуточки коллег, когда слышал их краем уха. Он просто шел к очередной поставленной цели с упорством бронированного танка, выслеживал, вынюхивал, выискивал преступников и с завидной регулярностью подставлялся под пули. За что и получал нехилых пиздюлей от своего напарника и Бобра. Дважды его хорошенько зацепило. Первый раз несколько месяцев назад на памятной облаве на Стюарта, Джаред тогда не надел броню. После того ранения он почти месяц провалялся на больничной койке, лишившись селезенки и возможности удовлетворить свою жажду мести. Зак в то время заделался сиделкой, просиживая штаны в его палате чуть ли не целыми днями, сам возил к нему то маму, то Мэг. Джаред подозревал, что друг просто караулит, чтобы он не сбежал из больницы раньше времени. А Маннс так и вовсе с тех пор перед каждой операцией лично проверяет наличие на Падалеки бронежилета.
И вот сегодня Маннс с опозданием приехал на место, а Джаред снова забыл об амуниции. Шальная пуля ударила почти в то же место, правда, на этот раз обошлось без таких тяжелых последствий. Но Маннс все равно едва не добил его своим глоком и всю дорогу до больницы материл и угрожал добиться того, чтобы Падалеки до конца жизни усадили бумажки в офисе перекладывать.
Морщась от боли в левом боку, Джаред медленно поднимался по лестнице. Как бы швы не разошлись... Он сбежал из больницы, сразу как очнулся от убойной дозы обезболивающих и снотворного прямо посреди ночи. Черт! Он остановился, отдышался немного и продолжил подъем. Он понимал, почему друзья так беспокоятся за него, но адреналин от погони и постоянное чувство опасности были необходимы ему, как очередная доза, лишь это по-прежнему заставляло сердце биться быстрее. Вообще, хоть как-то биться. Падалеки не рассказывал никому, что с ним происходит, и кто сидит в его мыслях – как прописался – хотя Маннс, кажется, все прекрасно понимает, чертов сканер человеческих душ! Да и Зак, хоть и удачно прикидывается беззаботным торчком, но слишком уж активно старается отвлекать Джареда от щемящего одиночества. Иногда у него даже получается. Ненадолго. Но бывали и такие дни, как сегодня, когда от тоски и безысходности хочется на стены лезть, и вот специальный агент Падалеки, находясь на оперативном задании, «забывает» про броню. Смешно.
