– Ради тебя я готов на все, но смогу ли я, госпожа… – проговорил мальчик едва слышно.
– Ты скоро многому научишься, мой мальчик, – ответила ему красавица. – А чтобы ты не боялся и не беспокоился, я дам тебе помощника…
Она подняла изящную руку и показала на что-то или на кого-то за спиной мальчика. Мальчик повернулся, проследив за этим жестом, – и увидел того зверька, которого так любил его покойный Учитель, зверька с темной пятнистой шкуркой и яркими бусинками глаз.
– Ты говоришь об этой зверюшке? – удивленно переспросил мальчик. – Тоже мне, помощник!
– Чжуан Цзы – замечательный помощник! – проговорила Императрица. – Не нужно его недооценивать!
И словно в ответ на ее слова зверек прострекотал гордо и звонко:
– Трак-так-так!
– Чжуан Цзы – удивительное существо, – продолжила красавица. – Он связан с Кольцом Змея нерасторжимыми узами, он чувствует, где находится священное Кольцо, и может найти его, куда бы оно ни попало, как бы далеко ни занесла его судьба. Ты должен только доверять своему помощнику и внимательно следить за ним. Чжуан Цзы подскажет тебе, что делать.
– Слушаю и повинуюсь, госпожа! – проговорил мальчик, низко склонившись. – Моя жизнь в твоих руках, в твоей власти! Скажи, что я должен теперь делать? Поселиться в пещере Учителя и жить здесь, рядом с этой скалой?
– Нет. – На лицо красавицы набежало облачко. – Спокойные времена кончились. Не случайно хунхузы разграбили твою родную деревню, не случайно убили твоих односельчан. Ими руководит чья-то злая воля, они ищут Кольцо Змея…
Красавица огляделась по сторонам, прислушалась к шуму ветра в ветвях и продолжила:
– Они уже побывали здесь, обыскали пещеру старца. Пока они не нашли Кольцо, но тот, кто их послал, не остановится на этом, он сам придет сюда, чтобы завершить начатое. Так что здесь тебе нельзя оставаться, ты должен взять Кольцо Змея и вместе со своим маленьким помощником отправиться в большой город возле моря. Там хунхузы не могут хозяйничать так свободно, как в этих безлюдных краях. Но самое главное – там так много людей, что среди них ты легко сможешь затеряться.
– А что мне делать там, в том большом городе?
– Ты должен беречь мою тайну и слушать голос судьбы. Когда придет время – ты сам поймешь, что должен делать. Ну, и Чжуан Цзы поможет тебе. Понял ли ты?
– Я понял, госпожа! – Мальчик снова поклонился. – Я понял и сделаю все, как ты велишь.
В ту же секунду воздух вокруг женщины уплотнился, потемнел, превратился во вращающийся столб золотой пыли, в золотой кокон. В следующее мгновение этот кокон снова рассыпался – но на месте бессмертной красавицы стояла теперь рыжая лиса с длинным пушистым хвостом. Лиса громко тявкнула, повернулась вокруг себя, махнула хвостом и юркнула в темную расщелину. Тут же расщелина сомкнулась, и перед мальчиком снова была гладкая скала.
Несколько долгих минут мальчик стоял перед скалой, глядя на то место, где только что стояла Прекрасная Императрица.
Не привиделась ли она ему?
Не было ли это мороком, напущенным на него обитающей в безлюдных местах нечистой силой, не было ли это лисьими чарами? Мальчику часто приходилось слышать о путниках, которые заблудились в безлюдных горах или в лесных чащах и стали жертвами лисьих проделок.
Но у него осталось кое-что на память о прекрасном видении: в его руке лежал золотой браслет, браслет в виде зеленоглазой змейки, кусающей себя за хвост.
И еще с ним остался Чжуан Цзы.
Зверек вспрыгнул на плечо мальчику, заглянул в его глаза живыми бусинками своих глаз и тревожно, настойчиво прострекотал:
– Трак-так-так!
И мальчик понял смысл этого стрекота: они должны идти, идти немедленно, дольше оставаться в этом месте опасно.
Никаких вещей у мальчика не было.
Он спрятал браслет Императрицы за пазуху, последний раз оглянулся на пещеру отшельника и зашагал вперед, навстречу новой судьбе, навстречу новой жизни.
* * *
За три дня Надежда переделала множество хозяйственных дел. Квартира блестела, кот пушился вычесанной шерстью, нигде не было ни пылинки, и муж вечерами был сытый и сонный.
Надежда с успехом отгоняла от себя неприятные мысли, и наутро четвертого дня почувствовала себе жвачным животным. Не коровой, нет, но какой-нибудь антилопой или ламой. Впрочем, она не уверена, что последние жвачные, но точно травоядные.
Если так будет продолжаться, то скоро она начнет смотреть утренние сериалы и совершенно отупеет!
И тут раздался телефонный звонок.
– Надя! – кричала в трубку Люся Симакова. – Ты как относишься к советскому изобразительному искусству?
– Ну-у… – растерялась Надежда, – даже не задумывалась… а тебе зачем?
– Ой, тут такое дело! – тараторила Люська. – Понимаешь, невестка моя устроилась работать в арт-галерею. У них там выставка на советскую тему, она куратор или как там называется, в общем, главный организатор. И если я не приду посмотреть, она на меня насмерть обидится. А мне с невесткой ссориться сейчас никак нельзя, потому что у нас проблемы с жилищным вопросом. Прикинь, нашла я вариант для размена квартиры, доплатить, конечно, придется, но я решила: в долги влезу, но сил нет больше, хочу отдельную квартиру! Так мой бывший тут возбух – ни за что выписываться не хочет! Точнее, некуда ему, его баба тоже не дура – не хочет его к себе прописывать. Ну, сын меня пожалел, опять же, отец все-таки, а он как бомж, без своей жилплощади, решили бывшего пока к ним прописать… Так что мне с невесткой ссориться никак нельзя, а то она против будет. Надя, пойдем со мной на выставку, а? Я в этом ничего не понимаю, а ты женщина интеллигентная, в искусстве разбираешься, скажешь потом невестке что-нибудь умное…
– Да какая выставка-то? – растерялась Надежда. – На какую тему?
– Да какая тебе разница! А вот… – Люська шуршала бумажками, – называется «Комсомольские богини». И еще тут мелко: «Советское ню». Вот что такое ню – меня не спрашивай, понятия не имею!
– Это когда все голые, – подсказала Надежда.
– Да что ты? В советское время разве голых можно было рисовать? – удивилась Люся. – Ну ладно, на месте разберемся!
Условились встретиться в три прямо в галерее, Люська очень просила не опаздывать, у нее со временем напряженка.
* * *
Новую арт-галерею Надежда нашла быстро и ждала Люсю всего минут пять, успев прочитать на плакате, что выставка и правда называется «Комсомольские богини». В качестве рекламы на плакате была изображена дебелая бабища в прозрачной ночной сорочке. Тетя потягивалась у широко раскрытого окна, в которое заглядывал неизбежный куст сирени, и называлось все это великолепие, как Надежда и думала, «Утро на даче».
Тут примчалась запыхавшаяся Люська, и дамы прошли внутрь. Выставка Надежду не то чтобы потрясла, но удивила, она понятия не имела, что советские художники так много рисовали ню. В первом зале были кустодиевская рыжеволосая красавица в бане, купальщицы Петрова-Водкина и еще много картин. Были тут девушки в трусиках и коротких майках, Надежда задумалась, можно ли считать это ню. Тут же были неизбежные спортсменки – девушка с веслом, девушка с обручем, девушка с гимнастическими снарядами. Попадались и редкие отголоски авангардного искусства двадцатых годов – красная девушка с двумя носами, еще в одной картине женское тело с трудом можно было разглядеть среди цветных полос и пятен. Дальше переодевалась балерина – на первом плане валялась смятая балетная пачка, а девушка куталась в яркий японский халат с цветами и птицами.
– Где Аленка-то моя? – Люся вертела головой, не слишком обращая внимания на картины. – Да вон же она, в соседнем зале. Ой, кто это с ней разговаривает, Надя, глянь-ка…
Надежда глянула и инстинктивно утянула Люсю за очень кстати подвернувшуюся колонну.
– Ты чего? – отбивалась Люська. – Это же наша Нинка! Нина Ч., ты что, ее не узнала?
– Видеть ее не хочу! – сквозь зубы прошипела Надежда. – Достала она меня!
Шепотом поведав подруге про злополучный день рождения, Надежда, естественно, не сказала ничего про убийство несчастного актера Рукавицына и про свои страхи.
– Что, так и просидела весь вечер голодная? – веселилась Люська. – Спросила бы меня, я бы тебе сразу сказала, что у Нинки руки не из того места растут, она готовить напрочь не умеет. Это у них семейное, я как-то в гостях была у ее бабки – такой гадостью накормили! Хотя готовила не она даже, а домработница… Хорошо, меня там не было…
– А знаешь, почему Нинка тебя не пригласила? – перебила обозленная Надежда. – Боится, что ты у нее мужа уведешь! Мы, говорит, замужние женщины, должны быть осторожными и подруг разведенных в дом не пускать!
– Вот дура! – рассмеялась Люся. – Ну и наплевать на нее, не хочу с ней знаться!
Она осторожно выглянула из-за колонны.
– Вроде учапала Нинка. Пойду я, Аленке покажусь, ты, Надя, пока здесь подожди!
