– И какой?
– Дерьмовый. Никто даже не пытался разобраться, понять, что происходит, не захотел помочь мне, которого знают давно, нет! Безоговорочно поверили гадюке и – шу-шу-шу: какая сволочь затесалась в наши ряды! Сволочь – это я. Всем прощается пьянство, мордобои, многоженство, а мне – ни-ни.
– Чего ты орешь? – спокойно бросила Ляля, потом проворчала в манере своего мужа: – Сколько б ни махал крыльями, а никуда не улетишь от факта: ребенок твой.
– Не мой!
Да как кинет стакан в стену! Ляля думала, осколки отлетят и врежутся в нее, потому зажмурилась, втянув голову в плечи. Наступила пауза, гостья открыла глаза и тихо констатировала:
– Сдурел. – У Никиты больше не нашлось сил реагировать на оскорбления, он развалился в соседнем кресле и замер, словно умер. – Как не твой, когда экспертиза установила, что отец ты?
Вдруг он выпрямился, уставившись на нее, ему явно пришла на ум некая идея.
– Слушай, Лялька, у тебя мозги есть?
– Ну… вроде не жаловались на их отсутствие.
– Тогда я задам тебе несколько вопросов, а ты честно на них ответь, но сначала подумав.
– Задавай. Только капни в бокальчик.
Никита притащил бутылку и новый стакан, налил, секунду-другую формулировал первый вопрос и наконец кинул его Ляле:
– Я на сумасшедшего похож?
– Иногда. Например, сегодня…
– Не ерничай. А скажи, это логично, когда я знаю, что сделал Янке ребенка, но вдруг тащу ее с сыном на тестирование? Сегодня сдали анализы повторно. Разве нормально платить двойную… то есть тройную таксу за то, что мне и без того известно?
Ляля выпятила нижнюю губу, однако вынуждена была признать:
– В логику не вписывается. Но, может, ты…
– Без «может», – перебил Никита. – Результатом тестирования я себе перекрыл кислород, своими руками и деньгами дал Янке козыри, а себя загнал в угол. Она же теперь с этими результатами вправе требовать от меня все, что угодно. Ответь, я сумасшедший, чтоб все это затевать, будучи неуверенным в своей правоте?
– Нет, я полагаю.
Никита принес письма, снова усевшись в кресло, протянул их Ляле:
– Ты это читала?
– Ой, читала… – отмахнулась она. – Не надо, убери. Я не ханжа, но всякому безобразию есть предел.
– Как выяснилось, предела нет. «Мой член врежется в тебя…»
– Фу, Никита! – вырвала лист из его рук Ляля и кинула его на столик рядом. – Дальше – ни слова!
– Дальше совсем круто, я читал и балдел. И ты полагаешь, я способен выдавать такие перлы любимой женщине?
– Да я сразу сказала Алике: стиль не твой, но… А фотографии? – вспомнила она. – А извещения? От тебя Яна получала деньги обычными переводами. Как объяснишь все это?
– Никак, – помрачнел он. – Вот и хочу выяснить, как меня сделали отцом без моего участия. Подкуп исследователей анализов я исключаю, значит, метод какой-то есть.
– Капни пять капель, – подставила она стакан.
Никита взял бутылку, собираясь налить, внезапно отставил ее:
– Ага, а потом у тебя появится третий ребенок, ты скажешь, что он мой, пили-то вместе.
– Ха-ха-ха… – Хохот вызвала не столько фраза, сколько серьезное выражение лица, с которым он ее произнес. – Лей, пуганая ворона, не скажу.
– Тебе смешно, – заворчал Никита, – а мне не до смеха. Вдруг от меня беременеют через сто грамм или от прикосновений? Я уже ничему не удивлюсь. Ладно, будем. Погоди, закуску принесу, а то налакаемся, меня потом в порошок сотрет Герман.
Никита принес нарезанные окорок, сыр, батон, маслины – все аккуратно разложено по мелким тарелкам, что не ускользнуло от зоркого глаза Ляли. Отсюда вывод: человек, не позволяющий себе распуститься в быту (можно же было накидать еду в одну тарелку, чтоб не заморачиваться), вряд ли мыслит образами на уровне паха, как в письмах. Порядок, он и в голове порядок, и на работе, и в одежде, и в отношениях, по-другому не бывает, как ей думалось. Помимо всего прочего, Никита убедил ее логикой, поэтому, выпив, она, поедая многослойный бутерброд, полюбопытствовала:
– Как будешь выяснять?
– Да черт его знает, – пожал плечами Никита. – Найму легион детективов, пусть пашут.
– Нет, дружочек, в твоем случае пахать нужно самому… Слушай, Никита! У меня есть знакомая… подруга… знаешь, она такая дотошная… И логика у нее – покрепче мужской. Кстати! Тебе же понадобится адвокат.
– Это еще зачем?
– Ну, мало ли, ты же сам сказал, что Яна теперь вправе требовать от тебя все, что угодно, а адвокат умеет уменьшать аппетиты.
– Не переживай, Лялька, у нас в фирме полно адвокатов…
– Ваши фирменные адвокаты, – съязвила она, выразив отношение к юристам, – занимаются сделками, придумывают закорючки, чтоб партнерам подгадить, а фирму обогатить. Тебе нужен адвокат с другими мозгами, въедливый, педантичный, который полностью посвящает себя проблеме клиента. Ну хотя бы посмотришь на нее, не понравится – наймешь детективов. Когда завтра летишь?
– В час дня.
– Значит, с утра заезжаешь ко мне, мы отвозим детей маме, после едем к Симочке, я сегодня же предупрежу ее.
– А я успею? Может, лучше после того, как прилечу?
– Лучше в твоем случае не тянуть, к тому же самолет без тебя не улетит. Проводи меня.
Никита посадил ее в такси, напоследок наклонился, заглянув в салон, и задал актуальный для него вопрос:
– Скажи, ты мне веришь?
– Когда с тобой нахожусь, верю.
– И на том спасибо. До завтра.
Вернувшись домой, Никита убрал следы стихийного разгула, потом наткнулся на чехол. Он расстегнул «молнию», доставать полностью платье не стал, достаточно посмотреть на лиф и часть юбки. Невольно вообразил в наряде Алику, она выглядела бы… Что теперь воображать? Тряхнув головой, мысли о ней Никита отбросил, застегнул «молнию» и закинул чехол с платьем на антресоль – позже кому-нибудь отдаст.
Счетчик есть и в голове, если голова на месте
– Они ждут лифт, – слушал он по телефону. – Ты где?
– Еду вниз. Выйду на втором этаже.
– Ты помнишь, что один стоит у входа в гостиницу? А трое… заходят в лифт!
– Иди к такси. Конец связи.
Он положил трубку в карман куртки, достал шейный платок из баула и повязал его на голову, как бандану – хорошо, хоть эта тряпка имелась в гардеробе, ее он еще в номере заготовил. Закинув длинный ремень сумки на плечо, чтоб она не бросалась в глаза, вышел на втором этаже и поспешил вниз.
В гостиницах выходов, конечно, полно, да надо знать, где они расположены, а поскольку он не знал этого, остался один вариант. Идя к ресторану, он скользнул взглядом по холлу – у стен и дверей стояли мужчины, кто из них мент – не угадаешь, ведь все в штатском. Мент наверняка пожирает глазами всех, появлявшихся в холле, но вряд ли у него есть фотографии, значит, сейчас главное – слиться с теми, кто здесь находился, вписаться в их пассивный ритм. А вот приметы ментовская рожа, без сомнения, знает и будет идентифицировать умозрительные признаки с народом в его поле зрения. Можно кое-что изменить в себе – ссутулиться, выпятить губу, но основное – не привлекать внимания. Только спокойствие, без суеты идти себе, ни в коем случае не озираясь, не дергаясь, не встречаться ни с кем глазами…
Он открыл дверь, пропустил даму из ресторана, зашел и медленно, сложив губы трубочкой, выдохнул. Скользнув по залу глазами, выбрал официанта, подошел к нему:
– Слушай, у меня проблема, помоги, а? – Украдкой показал ему крупную купюру. – Жене стукнули, что я здесь… ну… ты меня понял, да? Не хочу выходить через холл, боюсь столкнуться с ней, тогда мне конец. Выведи меня как-нибудь, а?
Парень взял купюру, кивнул головой, показывая, куда надо идти – естественно, через кухню. Но в саму зону кулинарного хозяйства не попали, а прошли длинный коридор с ящиками у стен. Официант открыл железную дверь, ведущую во двор, заставленный пустой тарой и мусорными баками, объяснил, куда идти, чтоб попасть на улицу.
Она не знала, с какой стороны он появится, поэтому, прохаживаясь у стоянки такси, поглядывала во все стороны, а он подгадал и намеренно приблизился со спины, тихо проворковав:
– Я не заставил тебя ждать?
Резко обернувшись, она сначала вытаращила глаза, потом улыбнулась:
– Слава богу. Хм, непривычно тебя видеть с платком на голове.
– Я тебя тоже первый раз вижу с такой прической, кстати, тебе идет.
Волосы у нее оказались ниже лопаток, прямые, ухоженные, непонятно зачем прятать такую красоту.
– Куда? – пропустила она комплимент. – Домой?
– Сейчас возьмем машину, узнаешь. – И двинул к такси.
– Стой.
– В чем дело? – вернулся он.
– Может, мы зря так паниковали и предостерегались…
– Не зря, не зря, – перебил он. – Сама говорила, случайности…
– Помню. А раз не зря, то… нас могут найти по телефонам.
– Как это?
– Ну, местонахождение абонента, когда он звонит или ему звонят, обнаруживается запросто. А каким образом даже выключенный телефон удается отыскать, я не знаю, но вычисляют точку, в которой ты находишься.
