– Временно.
– Ты псих.
– Возможно, – ответил Ричер. – Но не забывай, что таким меня сделал Дядюшка Сэм. Я сдал все предметы, кроме вождения.
Он открыл дверцу и выбрался наружу.
Передние двери маленького зеленого «Форда» были самыми обычными, с петлями, как у большинства машин, и открывались на две трети, поэтому, чтобы выйти наружу, требовалось сделать шаг назад, что давало Ричеру более удобный обзор. Кроме того, в результате он оказался между двигателем и двумя парнями. Если б они выхватили оружие и стали стрелять, Джек мог спрятаться за пуленепробиваемым стеклом. Если у них были пистолеты. Однако ничто на это не указывало. Да и вообще Ричер не видел причин, по которым они стали бы стрелять сразу. К тому же момент прошел. Они вполне могли открыть огонь по ветровому стеклу, вот тогда было бы сразу. Разве что в их планы входило сохранить машину в целости и сохранности, чтобы версия несчастного случая не вызвала ни у кого сомнений. Отверстие от пули объяснить трудно, особенно когда хочешь изобразить дело так, будто турист заснул за рулем. И как бы они стали объяснять пулевые ранения в теле пассажира? Кроме того, им пришлось бы затаскивать его в машину, что и вовсе оказалось бы непростой задачей, поскольку живой Ричер весил немало, а уж мертвый и подавно стал бы неподъемным.
Так что, решил он, стрелять они не станут.
Если у них вообще было оружие.
– Послушайте, парни, у вас есть тридцать секунд, поэтому не теряйте времени и говорите, что вам нужно, – сказал он.
Тот, что стоял справа, сложил на груди руки и стал похож на вышибалу у дверей ночного клуба. Ричер решил, что таким способом он демонстрировал поддержку своему напарнику, который явно исполнял роль оратора.
– Речь о мотеле, – сказал тот, по-прежнему держа руки опущенными вдоль тела.
– А при чем тут мотель? – поинтересовался Ричер.
– Им управляет наш дядя, бедный старый инвалид; вы же устраиваете ему проблемы, нарушая все мыслимые законы.
Руки он продолжал держать опущенными. Джек вышел из-за дверцы машины и, остановившись около правой фары «Форда», почувствовал тепло, идущее от мотора.
– И какие же законы я нарушил?
– Вы заняли номер другого постояльца.
– Который в настоящий момент им не пользуется.
– Это не имеет значения.
Руки так и не пошевелились. Ричер сделал шаг, потом другой, пока не оказался на уровне левой фары «Форда», но впереди и по диагонали, в десяти футах от парней, в узком треугольнике ничейной земли. Тип со сложенными на груди руками стоял в одном углу, его напарник – в другом, Ричер, в полном одиночестве, – в третьем, остром.
– Мы здесь, чтобы забрать у вас ключ, – заявил тот, что стоял слева.
Джек сделал еще шаг, оказался на расстоянии семи футов от своих собеседников, и теперь все трое представляли собой маленькую группу. Других машин на дороге не было, в полях по обеим сторонам медленно, точно ленивые морские волны, колыхалась пшеница.
– Я верну ключ, когда решу выехать из мотеля, – ответил Ричер.
– Ты уже выехал, – сообщил ему тип, стоявший слева. – С этого момента. И если ты решишь вернуться, то больше не получишь там номер. В мотеле действует правило, по которому администрация имеет право отказать тебе.
Джек молчал.
– А других мест, где ты мог бы остановиться, в Материнском Приюте нет. Мотель моего дяди – единственное заведение подобного рода. Тебе понятно послание?
– Почему ваш город называется Материнский Приют? – спросил Ричер.
– Понятия не имею.
– И кто передает мне послание? Только ваш дядя или тут что-то другое?
– В каком смысле, другое?
– Кое-что, о чем я слышал.
– Ничего такого.
– Это хорошо. Скажите вашему дяде, что я не нарушил никаких законов. Ему заплатили за номер. И еще: я намерен встретиться с ним чуть позже.
Парень в правом углу убрал руки от груди.
– Ты собираешься стать для нас проблемой? – поинтересовался тот, что стоял слева.
– Я уже ваша проблема, – ответил Ричер. – Вопрос в том, что вы намерены по этому поводу делать.
Возникла пауза, напряженная и какая-то одинокая, в самом сердце серой пустоты, но уже в следующее мгновение оба парня одновременно, не спеша, лениво, правыми руками отбросили полы курток, демонстрируя Джеку две кобуры с черными полуавтоматическими пистолетами.
Что было ошибкой, и Ричер мог бы объяснить им, почему. Даже прочитать длинную скучную лекцию о том, что они подписали себе приговор слишком рано, навязав ему решительное сражение, и разрушили стратегический план, когда поспешили с завершающей стадией игры. На угрозы всегда следует отвечать, и это означало, что ему придется отобрать у них оружие, потому что пешки, отправленные в разведку, должны потерпеть поражение и вернуться с поджатыми хвостами, чтобы в Материнском Приюте знали наверняка, что в следующий раз, когда Ричер появится в городе, он будет вооружен. Ему хотелось сказать им, что они сами виноваты в том, что произойдет.
Но он не стал ничего говорить. Вместо этого засунул руку под свою куртку и ухватился за пустоту, но парни не знали, что у него там ничего нет, и, как отлично подготовленные стрелки, потянулись за пистолетами и одновременно заняли позицию для стрельбы, расставив ноги на расстоянии ярда друг от друга, для надежности. Ричер, не теряя времени, врезал левому громиле в пах еще прежде, чем тот успел достать оружие. Второй получил возможность вытащить пистолет; впрочем, ему это не помогло, потому что следующим событием в его жизни явилось появление локтя Ричера, который врезал ему в скулу, раздробил ее, и перед глазами у громилы все потемнело.
Джек отошел на шаг назад и взглянул на своего первого противника, который был очень занят, как и все до него, кому довелось получить от Ричера в пах. Оба пистолета были «Смит и Вессон сигма» калибра.40, современное оружие, сделанное частично из полимеров, очень дорогое и полностью заряженное. В карманах штанов у громил лежали бумажники со ста долларами на двоих, и Ричер забрал их в качестве военного трофея. На водительских правах значились одинаковые фамилии – Мойнахан, получалось, что они на самом деле могли быть братьями или кузенами с общим дядей. Одного звали Джон, другого – Стивен.
Ричер отнес пистолеты в маленький зеленый «Форд». Чан открыла свое окно, Джек оставил один пистолет себе, второй отдал ей, и она не слишком охотно его взяла.
– Ты слышала, что они сказали? – спросил он.
– Все слышала, – ответила она.
– Выводы?
– Вполне возможно, что они говорят правду и мотель – единственная причина, по которой они за нами гнались. А может, и нет.
– Уверен, что нет, – сказал Ричер. – За номер заплачено. С какой стати они так разволновались?
– Тебя могли убить.
Джек кивнул.
– Много раз, – не стал спорить он. – Давно. Не сегодня. И не эти типы.
– Ты ненормальный.
– Или компетентный.
– И что теперь?
Ричер оглянулся. Мойнахан, стоявший справа, находился в стадии перехода из бессознательного в состояние потрясения. Тот, что находился слева, слабо извивался и хватался за все, что находилось между его грудной клеткой и коленями.
– Стреляй, если начнут двигаться.
Джек прошел десять ярдов до грузовичка и забрался внутрь. В бардачке он нашел документы на машину и страховку на имя Стивена Мойнахана. Больше ничего интересного там не оказалось. Ричер выпрямился за рулем, включил сцепление, направил машину на обочину и поставил ее на гравии носом в сторону города и так, что левые колеса оказались далеко от проезжей части, а правые полностью завязли в пшенице. Затем он выключил двигатель, вынул ключ из зажигания, по очереди перетащил громил в тень, которую отбрасывал передний бампер, и посадил их, прислонив к нему спинами. К этому моменту оба уже пришли в себя.
– А теперь смотрите внимательно, – сказал Ричер и, когда они на него уставились, побалансировал ключом на ладони и зашвырнул его примерно на сорок или пятьдесят футов в поле пшеницы.
При самых благоприятных обстоятельствах у них уйдет час на то, чтобы его отыскать, даже после того, как они окончательно придут в себя. Что могло произойти еще через час.
Потом он вернулся в «Форд», и Чан поехала дальше. Время от времени Ричер поворачивался посмотреть, что происходит сзади. Припаркованный пикап еще довольно долго оставался в пределах видимости, но постепенно становился все меньше, превращаясь в крошечную точку, а затем и вовсе исчез за северным горизонтом.
* * *
Им потребовалось еще три часа, чтобы добраться до автострады, где дорожные указатели сообщили, что до Оклахома-Сити осталось два часа. Дорога была спокойной до тех пор, пока примерно через полтора часа не начал верещать и тренькать телефон в кармане Чан – голосовая почта, текстовые и электронные сообщения, терпеливо сохраненные и теперь рвавшиеся на свободу.
Мобильная связь снова работала.
