Питерс раскрыл ранее выуженную из сейфа папку.
– Комплекс информационных и диверсионных мероприятий. Кроме того, мы можем задействовать «Араба». Для реализации плана необходимо финансирование. А в мусульманском мире влияние «Араба» высоко. Мы сможем организовать несколько каналов финансирования чеченских моджахедов. Нам придется пойти на значительные риски в этом предприятии. Боюсь, существует угроза потери «Араба». Ставки в игре высоки, и промашка обойдется очень дорого, Джек.
Питерс намеренно акцентировал внимание друга на сумме:
– Очень дорого – это миллионы долларов американских налогоплательщиков.
– Конечная цель оправдывает потраченные средства, – Ричард пристально взглянул на Питерса, и от его взора не укрылось буквально на секунду проскользнувшее по лицу директора ЦРУ недовольство: резкий взгляд и плотно сжатые губы.
«Конечно, – подумал про себя Питерс, – ведь это моё «детище» ставится под удар». И сказал вслух:
– Возможно, – показывая интонацией, что слова друга ему не очень понравились. – Каков план Госдепа в связи с изложенным?
– Первое: необходимо создать дестабилизирующий фактор в регионе. Для этого используем позиции в Сенате. Особенно полезным будет «привлечь» нашего «пердунчика» Джона.
– Который МакКейн? – уточнил Питерс, Джек кивнул. – Хорошо.
– Второе, – продолжил Ричард, – нужно отвлечь внимание русских на ложную цель, преподнеся её как основную и показывая наше ненавязчивое присутствие. Будет большой резонанс, а соответственно – много антироссийской риторики в наших правительственных кругах. Будем использовать для этого Государственный департамент. Сам понимаешь: «Кони» болтушка ещё та.
Питерс внимательно слушал, делая в блокноте небольшие пометки.
– И третье, – тут Ричард особо акцентировал внимание, – самое главное: осуществить конспиративное проникновение объекта на территорию России, в то время как внимание общественности будет сфокусировано на специально созданном нами отвлекающем «эпизоде». И четвертое, локализовать последствия данного «эпизода». Ну как?
Джонатан Питерс ответил не сразу, обдумывая некоторые детали.
– В общих чертах, – начал он, – классика, как всегда, безупречна. Однако остаются детали. Понятна ситуация с дестабилизирующим фактором и регионом. Как мы обеспечим «ненавязчивое присутствие»?
– У тебя большой бюджет? – в лоб спросил Ричард.
– Хотелось бы больше, но вполне сойдет.
Ричард призадумался, формулируя идею.
– Подсунем подтвержденную фактами информацию, что в одном из соседних с Россией государств на Кавказе правительственным сотрудникам зарплаты якобы выплачиваются из госбюджета США.
Глаза Питерса загорелись.
– Джек, отличная мысль, – Ричард лукаво улыбнулся на похвалу друга, – второй момент, эпизоду нужно красивое обрамление.
Ричард думал недолго.
– Как насчет такого: операция «Чистое поле»?
Глава: Ход Кривошеева (часть I)
г. Севастополь, весной 2008 года
– Любка, – он широко улыбнулся добротно сложенной бабе лет сорока, что стояла за бидоном, полным жареных пирожков, – дай мне два твоих фирменных с капустой и мясом.
Его голос отчетливо выдавал типичные для украинско-русского говора «гаканье» и «шоканье», которым грешат все местные жители вне зависимости от национальности, продолжительное время живущие в восточной части Украины. Внешне от местного он ничем не отличался: свободно висевшая на теле светлая с легким узором на украинский мотив рубашка, заправленная в недорогие, но прочные – как раз для повседневной носки – брюки и сандалии на босу ногу. Посаженная на затылок шоферская кепка, чьё место скорее было на витрине краеведческого музея, из-под которой торчала шевелюра вьющихся густых волос, делала его похожим на щёголя из послевоенных пятидесятых.
– Ишь ты, – бодро ответила Любка, ловко выудив из бидона два пирожка и упаковав в пакетик, снабдив в придачу одноразовыми салфетками, – два ему. И никакая я тебе не Любка. А Любовь Львовна.
Между тем в её голосе отчетливо читался явный оттенок того счастья, которое испытывает женщина, когда мужчина обращает на неё внимание, пусть даже выраженное в «фирменных» пирожках с капустой и мясом. «Да и какая разница», – наверное, говорит женское самолюбие в такие моменты, – «главное, что нравятся! И вовсе не имеет значения почему».
К слову сказать, Любка, или Любовь Львовна, принадлежала к тому типу женщин, которых мужики не без удовольствия называют «гарна украинська баба», вкладывая в это определение всю мужскую нежность и любовь. Этакое воплощение некрасовской мысли: «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет».
– Ой, Любка, да брось, – он сделал псевдо реверанс, словно мушкетер из фильма Юнгвальд-Хилькевича, сняв шоферскую кепку вместо шляпы.
Она поманила его пальцем к себе и, понизив голос, сказала:
– Петь, вчера была у Нинки. Зашла за мясорубкой, она же, такая поганка, всё время мне её вернуть забывает.
Он понимающе кивнул.
– Так гляжу, сидит она в этом, – Любка сморщила лоб, вспоминая, чем же таким было «это».
– В Интернете, – вставил Петя.
– Ну да, в нём самом, в Интернете, – тут Любку переключило, – а ты откуда знаешь?
Петя откусил пирожок.
– Так Нинка уже всю неделю жужжит, что провела Интернет, – и тебе тоже, думаю, пора бы. Цивилизация все-таки, современные технологии.
Любка фыркнула, скорчив недовольную гримасу.
– Мне и так неплохо живется, без ваших там всяких технологий.
– Любка, не отвлекайся.
– Так вот, – вернулась она к повествованию, – сидит, значит, в Интернете, что-то там ищет. Ну, ты же знаешь Нинку.
Петя улыбнулся, откусывая второй пирожок.
– Она вечно что-то ищет, что с Интернетом, что без него. Как сорока на барахолке. В общем, сидит на этом, – Любка опять напряглась, вспоминая, что же было очередное «это», но быстро плюнула и продолжила, – не важно. В общем, сидит она и фамилию свою проверяет на предмет графства там всякого и баронства.
Петя брызнул со смеху.
– Любка! Ой, Любка!
– Что? – моментально состроив на лице обиженную мину, буркнула она в ответ.
– Голубых кровей, – через смех поправил Петька.
– Каких ещё голубых? – Любка теряла нить заведённого ею же самой разговора.
Петька хихикнул:
– Продолжай, Любась. Я тебе потом растолкую, – и ущипнул её за пышный зад.
Любка наигранно взбрыкнула, гневно для правдоподобности стрельнув глазами на Петю, и демонстративно отстранилась.
«Милашка», – призналось самому себе Любкино женское самолюбие.
– Ты меня будешь слушать или нет? – спросила Любка, на что Петька, жуя пирожок, промычал «Угу». – Ну, я Нинке и говорю, мол, что ты, калоша старая, там смотришь? А она такая важная сидит и говорит мне, ты, мол, Любка, остроты-то попридержи для других. Мы дворянских кровей и слушать ваши деревенские ругани не намерены. Я как услышала, так чуть не грохнулась от удивления со стула на пол и говорю ей: «Ты что там мелешь, баба полоумная!? Какая ты дворянка?! На себя в зеркало посмотри, дворянка! Раскулаченная ты в 19 году барыжница, и то с натягом».
Любка, приходя в себя от нахлынувших ярких воспоминаний разговора с Нинкой, сделала короткую паузу, чтобы немного отдышаться и, собравшись с мыслями, продолжила рассказ:
– Нинка, значит, мне так и заявляет, мол, в Интернете сайт не врет.
Тут Любка издала такой дикий победный крик, что Петька, дожевывающий последний кусок пирожка, даже поперхнулся.
– Вспомнила! – проголосила Любка, – сайт же называется!
Петя, поперхнувшись, несильно стукнул себя кулаком по солнечному сплетению, чтобы пирожок опустился дальше в желудок.
– Я, значит, само собой заинтересовалась: что там врет Нинкин сайт? Оказалось, что она какой-то, через пень колено, потомок рода Августиновичей. Уж, каким образом, я не разумею, но на этом её сайте прямо так и написано. Думаю, надо же как. И заряжаю Нинке, чтобы и меня проверила там по сайту этому. И что ты думаешь, Петька?
На что Петька просто пожал плечами, мол, «и что там?»
– Оказалась я рода графа Орлова, что при Катьке Второй был, при дворе царицы.
На этот раз Петька смех унял, лишь слегка улыбнулся.
– Ваше графство! – он снова согнулся перед ней в псевдо реверансе.
– Да иди ты, – хохоча, отмахнулась Любка, – еще пирожок положить, от меня?
Петя не отказался, уж больно аппетитные пирожки пекла Люба.
С рынка он вышел в приподнятом настроении, заморил червячка аппетитными пирожками, к тому же повеселила очередная история от Любки, коих в её памяти хранилось превеликое множество.
Черный «ГАЗ-3110» 2002 года выпуска с начинающим прогнивать дном был припаркован на специально выделенной стоянке. Он отозвался на сигнал брелока двойным кликом и морганием поворотников.
– Здорово, Петь, – высунувшись наполовину в окно сторожевой будки, поприветствовал охранник Егорыч.
