Спустя какое-то время Шейн резко изменил направление разговора и задал несколько вопросов относительно состояния здоровья мистера Брайтона. По этому поводу доктор Хиллард позволил себе быть более откровенным. Он чистосердечно произнес, что состояние больного поражает его. Несмотря на все принятые меры, оно по-прежнему оставляло желать лучшего. Исходя из собственного богатого опыта он готов был поручиться, что доктор Педике делал все от него зависящее, чтобы добиться успеха. По мнению доктора Хилларда, мистер Брайтон просто утратил вкус к жизни. Все анализы однозначно указывали на отсутствие фатальных изменений в его организме, и вместе с тем состояние больного продолжало неуклонно ухудшаться. Совсем недавно было проведено новое обследование, дабы определить, какие же органы функционируют неудовлетворительно. Если же и эти результаты окажутся столь же неопределенными, то он, со своей стороны, готов признать собственную несостоятельность диагностировать причины болезни экс-миллионера.
Шейн терпеливо выслушал пространные объяснения врача, сделал несколько безуспешных попыток перевести разговор на интересующую его тему, но в итоге не мог скрыть своего разочарования, когда доктор Хиллард отказался подтвердить подозрения детектива относительно своего коллеги. Истощив свое воображение, детектив сделал последнюю попытку. Наклонившись к врачу, он задал ему прямой вопрос:
— Могло ли нынешнее состояние мистера Брайтона быть следствием применения определенных лекарств?
— Подождите! — детектив предостерегающе поднял руку, поскольку доктор Хиллард готов был сразу дать отрицательный ответ. — У меня есть своя гипотеза на этот счет, — торопливо продолжал Шейн. — Разумеется, я не профессиональный медик, да и не в моих правилах браться за разрешение столь далеких от меня проблем. Я просто пытаюсь логически объяснить известные всем нам факты. И я никого не обвиняю… во всяком случае пока. Не забывайте, произошло убийство. Подумайте хорошенько, прежде чем отвечать. Возможно ли… только возможно ли, доктор… что кто-то из имеющих свободный доступ к пациенту мог дать ему некое лекарство… Вам лучше, чем мне, известно, какое… которое могло бы вызвать то ослабленное состояние, которое вы сами находите необъяснимым?
Шейн наклонился над разделяющим их столом и внимательно посмотрел в лицо врача.
Врач снял очки и аккуратно протер их, обдумывая вопрос детектива. Доктор Хиллард был человек честный и высоко ценивший моральные принципы своей профессии. Он полностью понимал свою ответственность перед обществом. Ему откровенно нравился Шейн и, напротив, он был весьма невысокого мнения о докторе Педике. Хиллард уже успел прочесть утреннюю газету и догадывался о намерении Шейна защитить Филлис Брайтон от обвинения в преднамеренном убийстве. Из своего недолгого опыта общения с Филлис он не верил в возможность ее причастия к убийству. Все эти аспекты он попытался взвесить, прежде чем дать окончательный ответ.
— Думаю, что это абсолютно невозможно, Шейн, — произнес он наконец, возвращая очки на привычное место. — Сожалею, но я не могу поддержать вашу гипотезу. Однако существуют весьма определенные обстоятельства, которые не дают мне основания искать некие внешние причины, объясняющие нынешнее состояние мистера Брайтона.
— Черт побери! — детектив откинулся на спинку кресла, не в силах скрыть своего разочарования. Он закурил сигарету и глубоко затянулся.
— Вы абсолютно уверены в своих словах? — переспросил он.
— При всем желании, — сообщил доктор Хиллард, — я не могу предложить устраивающего всех заключения.
— Конечно, нет, — пробормотал Шейн. — Бог свидетель, никто никогда не посмеет обвинить вас ни в чем подобном. — Он тяжело вздохнул и наморщил нос. — Но так или иначе, ваши слова ни оставляют камня на камне от моей гипотезы.
Он встал и криво улыбнулся.
— Поделом мне. Не буду заниматься теоретизированием. Черт побери. В этом деле я ничуть не лучше самого Пейнтера.
Доктор Хиллард, в свою очередь, встал со своего места.
— Тем не менее… в любое время… когда вам понадобится любая информация, которую я смогу предоставить вам…
— Спасибо, док, — Шейн кивнул головой на прощание и поспешил освободить помещение.
Было около двенадцати, когда он спустился на первый этаж. Детектив вошел в первую оказавшуюся у него на дороге телефонную будку и набрал номер своего отеля.
Дежурный портье сообщил, что у него имеется важная записка для мистера Шейна. Мистер Рэй Гордон из 614-го номера гостиницы «Эвеглэйд» просил срочно позвонить ему по важному делу. Детектив поблагодарил, повесил трубку и набрал номер отеля «Эвеглэйд». Возникла небольшая пауза. Наконец металлический голос на другом конце линии произнес:
— Хелло.
— У телефона Майкл Шейн. Вы оставили для меня записку с просьбой немедленно позвонить вам.
— Майкл Шейн? Отлично. Могли бы вы немедленно зайти ко мне, мистер Шейн, по вопросу чрезвычайной важности?
Шейн выразил свое согласие и, повесив трубку, двинулся в направлении отеля, расположенного всего в нескольких кварталах от него.
Дверь номера 614, в ответ на стук Шейна, открыл крупный мужчина. Он был почти так же высок, как и сам детектив. И без того внушительные размеры его торса умело подчеркивались покроем двубортного пиджака с накладными плечами. Чисто выбритое лицо хозяина номера, казалось, состояло из одних углов. Тонкие губы были едва заметными на сером фоне лица. Его глаза, в упор направленные на детектива, походили на два куска льда: бесстрастные, холодные, нечеловечески жестокие.
Наиболее примечательной и любопытной чертой мистера Рэя Гордона представлялась его прическа. Рыжеватые волосы, коротко подстриженные спереди и под ежика на макушке, еще более увеличивали его и без того немалый рост. Если не считать этого, его внешность вполне могла соответствовать облику преуспевающего бизнесмена: стандартный синий костюм и спортивные брюки были сшиты первоклассным портным из дорогой ткани; скромная жемчужная заколка украшала серый, завязанный свободным узлом галстук, умело подобранный в тон рубашке.
Наклонив голову в знак приветствия, Гордон отступил в сторону, давая детективу возможность пройти в номер — большую, комфортабельно обставленную комнату с окнами на залив Бискайн. Больше в гостиной никого не было. Две открытые двери, по одной с каждой стороны, вели в соседние помещения.
— Мистер Гордон? — осведомился Шейн, останавливаясь в центре номера и поворачиваясь лицом к незнакомцу.
Гордон кивнул. Он прикрыл за собой дверь и некоторое время смотрел на Шейна, как бы изучая его. Открыто, спокойно, с подчеркнутой прямотой и полным безразличием к реакции собеседника.
— Вы Майкл Шейн? — Слова прозвучали резко и твердо, но без какого-либо налета грубости.
Шейн кивнул и в свою очередь демонстративно начал рассматривать стоявшего напротив него мужчину. Не протянув руки гостю, Гордон уселся на ближайший стул и кивком головы пригласил Шейна последовать его примеру.
— Один легавый по имени Конрой рассказывал мне о вас, — сообщил он.
Шейн уселся и, не спрашивая разрешения, закурил сигарету. Его взгляд не выражал никаких эмоций.
— Этот ублюдок? — произнес он бесстрастно.
— Примерно то же самое Конрой говорил о вас, — сказал Гордон. Он достал кожаный портсигар, извлек из него длинную сигару, щелкнул золотой зажигалкой. — Я посчитал это неплохой рекомендацией… поскольку я тоже знаю Конроя, — добавил он.
Шейн принял нарочито расслабленную позу.
— А я уже подумал, что это ваш друг, — заметил он небрежно.
— Совсем напротив, — несколько секунд Гордон одобрительно созерцал свою сигару. — У меня есть работа для частного сыщика. Способного держать язык за зубами и не слишком засветившегося в глазах местной полиции.
— Я слушаю вас, — сказал Шейн.
Гордон лениво выпустил к потолку небольшое облачко дыма.
— Хотите выпить? — неожиданно предложил он.
— Зовите ваших шестерок, — согласился Шейн. Он лениво вытянул свои длинные ноги и глянул в окно на утопающую в пальмах кромку пляжа, за которым мерцала вода залива.
— Принеси нам парочку стаканчиков, Дик, — крикнул Гордон.
Некоторое время мужчины молча курили. Шейн мог слышать звяканье бокалов, доносившееся из-за двери, расположенной слева от него. Со своего места он мог видеть и другую дверь, ведущую в ванную комнату. Внешняя поверхность двери, открывавшейся внутрь ванной, представляла собой зеркало высотой в человеческий рост, за которой просматривалась еще одна открытая дверь, ведущая в спальню. Комната была освещена и позволяла ему разглядеть фигуру женщины, сидевшей перед зеркалом у низкого трюмо. Она сидела спиной к Шейну, и детектив лениво наблюдал за ее действиями. Она была достаточно молода, судя по форме спины, с лебединой шеей и темными вьющимися волосами.
