— Короче, я прогулялся по улице до газетного киоска «Бэйсайд ньюс» и попросил разрешения взглянуть на пачку сигарет. Взял пачку и увидел, что акцизная марка чернильная и совсем не напоминает почтовую. После этого я позвонил в управление генерального прокурора и поговорил с неким Мюрреем в Архиве вещественных доказательств. Разговаривал с ним как можно дипломатичней, Стефф, потому что эта парочка тупых детективов по-прежнему работала…
— И они проглядели потенциально важную зацепку, так? — спросила Стефани. — Она могла сузить поиски Джона Доу до одного штата. И лежала у них под носом.
— Да, — кивнул Винс, — и они никоим образом не могли возложить вину на своего стажера, потому что приказали ему не соваться в пакет с уликами. Плюс к тому времени, когда стало ясно, что он их ослушался…
— …они уже не могли его достать.
— Золотые слова, — согласился Дейв. — Но им в любом случае ничего не грозило. Помни, они расследовали реальное убийство в Тинноке — два трупа на пожарище, а Джон Доу всего лишь подавился куском мяса.
— Но… — В голосе Стефани слышалось сомнение.
— Но они протупили, не стесняйся так сказать, ты среди друзей. — Дейв широко ей улыбнулся. — Однако «Еженедельник» не собирался никоим образом досадить этим детективам. Я первым делом довел это до Мюррея, также отметив, что это не криминальный вопрос. Просто мне хотелось выяснить, кто этот бедолага, потому что где-то родственники, скорее всего, сбились с ног, разыскивая его и не зная, что с ним случилось. Мюррей ответил, что свяжется со мной, как только появится какая-то ясность. Чего я, собственно, от него и ожидал, но день у меня все равно прошел в тревоге. А вдруг я что-то сделал не так? Я ведь мог обратиться к доку Робинсону и попросить его позвонить в Огасту. Мог даже уговорить на это Кэткарта, да только таскать каштаны из огня чужими руками — не по мне. Наверное, это банально, но я искренне верю: в девяти случаях из десяти лучше честности ничего нет. Просто я волновался из-за того, что этот случай может оказаться десятым.
— В итоге все получилось как нельзя лучше. Мюррей перезвонил мне, когда я уже не ждал звонка и начал собираться домой. Так ведь обычно и бывает?
— Кто над чайником стоит — у того он не кипит, — подтвердил Винс.
— Господи, это же афоризм, дайте мне бумагу и ручку, чтобы я смог это записать. — Дейв улыбнулся во весь рот. Эта улыбка скинула с его лица не один десяток лет, буквально превратила старика в мальчишку. Потом он вновь стал серьезным, и мальчишка исчез.
— В больших городах улики постоянно теряются, это я понимаю, но Огасту нельзя считать большим городом, пусть это и столица штата. Сержант Мюррей без проблем нашел пакет с уликами и описью, подписанной Полом Дивейном. По его словам, нашел через десять минут после нашего разговора. Оставшееся время ушло на то, чтобы добыть разрешение ознакомить меня с содержимым пакета… и ему это удалось. Джон Доу носил с собой пачку сигарет «Винстон», и на донышке имелась акцизная марка, как и запомнил Пол Дивейн, напоминающая почтовую, с надписью «Колорадо» крохотными черными буквами. Мюррей сказал, что передал эту информацию помощнику генерального прокурора, и они попросили сообщить до публикации, если нам удастся продвинуться в опознании Парня из Колорадо. Так он его назвал, поэтому, как я понимаю, автором прозвища является сержант Мюррей из Архива вещественных доказательств управления генерального прокурора. Он также выразил надежду, если с опознанием все получится, увидеть в нашей газете упоминание о том, что управление генерального прокурора оказало нам всяческое содействие. Знаешь, я подумал, что это очень мило.
Стефани наклонилась вперед, со сверкающими глазами, полностью захваченная рассказом.
— И что вы сделали после этого? Как поступили?
Дейв уже открыл рот, чтобы ответить, но рука Винса коснулась его полного плеча.
— И как, по-твоему, мы поступили, дорогуша?
— Опять учеба? — спросила она.
— Именно так.
И поскольку по выражению глаз и строго поджатым губам Стефани понимала, что он хочет услышать от нее правильный ответ, она задумалась, а когда заговорила, тщательно подбирала слова.
— Вы… Вы сделали копии «фотографии спящего»…
— Ага. Сделали.
— А потом… м-м-м… Вы разослали их вместе с вырезками статей… Сколько колорадских газет их получили?
Винс улыбнулся, кивнул, поднял руки с оттопыренными большими пальцами.
— Семьдесят восемь, миз Маккэнн, и не скажу за Дейва, но я удивился, как дешево нам это обошлось, учитывая количество писем, даже для восемьдесят первого года. Мы не потратили и сотни долларов, включая почтовые марки.
— Разумеется, мы списали их на производственные расходы, — вставил Дейв, который выполнял еще и обязанности бухгалтера. — Каждый цент. Имели полное право.
— И сколько газет опубликовали фотографию?
— Все до единой! — воскликнул Винс и хлопнул ладонью по худому бедру. — Ага! Даже «Денвер пост» и «Роки-Маунтин ньюс». Благодаря только одному неизвестному и крепкой связующей нити. Ты понимаешь?
Стефани кивнула. Просто и красиво. Она понимала.
Винс кивнул в ответ, сияя как медный таз.
— Неопознанный мужчина, возможно, из Колорадо, найден на островном пляже Мэна, в двух тысячах миль! Ни слова о куске стейка, застрявшего в глотке, ни слова о пиджаке или куртке, которую взял неизвестно кто и унес неизвестно куда (а может, этого пиджака/куртки вообще не было), ни слова о русской монете в кармане! Только Парень из Колорадо, классическая нераскрытая тайна, и, конечно же, фотографию опубликовали все газеты, даже бесплатные, в которых обычно можно найти только купоны.
— Через два дня после того как в конце октября восемьдесят первого года боулдерская газета опубликовала фотографию, мне позвонила женщина, Арла Коган. Она жила в Нидерленде, городке, расположенном в горах, чуть выше Боулдера, и в апреле прошлого года у нее пропал муж, оставив ее с шестимесячным — на тот момент — ребенком. По ее словам, звали его Джеймс, и, хотя она понятия не имела, как он мог оказаться на острове у побережья Мэна, мужчина на фотоснимке, опубликованном в «Камере», очень походил на ее мужа. Ага, очень походил. — Он помолчал. — Предполагаю, она знала, что дело не просто в сходстве, потому что больше ничего сказать не смогла и расплакалась.
Стефани попросила Дейва произнести по буквам имя миссис Коган, потому что сразу не поняла его из-за сильного мэнского выговора Дейва Боуи.
Он произнес, а потом добавил:
— Отпечатков его пальцев у нее не нашлось — естественно, откуда им взяться у брошенной бедняжки, — но она назвала мне фамилию стоматолога, услугами которого они пользовались, и…
— Стоп, стоп, стоп! — Стефани вскинула руку, как коп-регулировщик. — Этот Коган, чем он зарабатывал на жизнь?
— Работал художником в денверском рекламном агентстве, — ответил Винс. — Я видел несколько его работ и могу сказать, что получалось у него неплохо. На национальный уровень он бы никогда не вышел, но если вам требовался рекламный плакат с женщиной, поднимающей рулон туалетной бумаги с таким видом, будто она только что поймала рекордных размеров форель, Коган нарисовал бы его в лучшем виде. В Денвер он ездил дважды в неделю, по вторникам и средам, на деловые встречи и обсуждения тех или иных рекламных кампаний. Остальное время работал дома.
Стефани повернулась к Дейву:
— Стоматолог переговорил с Кэткартом, медицинским экспертом, правильно?
— Ты летишь на всех парусах, Стефф. Кэткарт не располагал рентгеновским снимком ротовой полости Парня, потому что не счел необходимым отправлять труп в Мемориальную окружную больницу, где эти снимки могли сделать. Но он описал все пломбы и две коронки. Все совпало. Он пошел дальше и отослал нидерлендской полиции копии отпечатков пальцев покойного. Те вызвали специалиста из полицейского управления Денвера, чтобы он отыскал в домашнем кабинете Джеймса Когана отпечатки его пальцев. Миссис Коган — Арла — утверждала, что никаких отпечатков не найти, поскольку она все вымыла и вычистила, когда окончательно смирилась с тем, что ее любимый Джим не вернется. Он или бросил ее, во что она не могла поверить, или с ним случилось что-то ужасное: в это она как раз начинала верить.
— Дактилоскопист не сомневался: если Коган проводил «достаточно времени» в комнате, которая служила ему кабинетом, отпечатки найдутся. — Дейв помолчал, вздохнул, провел рукой по остаткам волос. — Они нашлись, и все точно узнали, кем был Джон Доу, также известный как Парень из Колорадо: Джеймсом Коганом, сорока двух лет от роду, из Нидерленда, мужем Арлы Коган, отцом Майкла Когана, шестимесячного на момент исчезновения отца, двухгодовалого на момент опознания последнего.
