«Скорее всего, это кто-то со стороны, – рассуждала я, сидя за столиком в углу и отпивая горячий кофе маленькими глоточками. – Из близкого окружения пока что-то никто не прорисовывается. А что, если это связано как раз с застоем в их фирме? Но Константин Коршунов уверен, что конкурентам устранение директора „Дома для вас“ ничего не принесет, и он, пожалуй, прав. Это не конкуренты. Но это вполне может быть другой человек, связанный с профессиональной деятельностью Милентьева. Какой-нибудь сотрудник его фирмы, например... Но мотив? А мотив может быть и невидимым на первый взгляд. И, наверное, следует поговорить на эту тему с тем же Коршуновым. Он ведь в курсе всего, что происходит в фирме. Может, была какая-то история, которой Константин не придал значения? Вот это и следует выяснить».
Не теряя времени, я прямо в кафе набрала по мобильнику рабочий номер Константина Коршунова. Он оказался на месте. Мой голос Коршунов сразу узнал:
– Татьяна Александровна, добрый день. Что, какие-то новости?
– Боюсь, что нет, – разочаровала его я, не став упоминать про пропажу пистолета из дома Милентьевых. – Просто у меня к вам вопрос. Но по телефону я не хочу его задавать...
– Так о чем речь? Подъезжайте ко мне. Время для ответа на один вопрос у меня найдется, – засмеялся Коршунов.
Я поблагодарила его и во второй раз отправилась в фирму «Дом для вас». В кабинете Константина Коршунова ничего не изменилось со вчерашнего дня. И предложение Константина насчет кофе опять имело место. Правда, на сей раз я отказалась от предложенного напитка, поскольку только что утолила потребность в кофеине.
– Итак, слушаю, – положив руки на стол, сказал Константин.
– Скажите, не было ли в последнее время каких-нибудь инцидентов, связанных с кем-то из сотрудников вашей фирмы? Может быть, кто-то из них имел, что называется, зуб на Милентьева? – начала я.
– Зуб настолько большой, чтобы убить Виталия, нет, – твердо ответил Коршунов, но я не отставала:
– А все-таки? Может быть, на первый взгляд и не очень большой?
– Ну... – Коршунов замолчал, неопределенно разведя руками.
Он молчал несколько секунд, затем произнес:
– Понимаете, мне бы совершенно не хотелось примешивать к этой истории дела, которые к ней не относятся. Мало ли что было в фирме, это все чушь.
– Константин Александрович, – вложив в интонацию своего голоса как можно больше убедительности, сказала я, – у меня не раз бывали ситуации, когда то, что казалось на первый взгляд мелочью, впоследствии приобретало решающее значение. Поэтому расскажите, если что-то знаете. Поверьте, зря я никого обвинять не буду. Да у меня и не получится, если человек ни при чем, согласитесь...
Коршунов помолчал еще чуть-чуть, затем с легким вздохом сказал:
– Ну хорошо. Была у нас не очень приятная история в недалеком прошлом. Один сотрудник нашей фирмы повел себя недобросовестно, и его пришлось уволить. На прощание он накричал в лицо нам с Виталием всяких гадостей и ушел, хлопнув дверью. Это единственный неприятный инцидент, который я могу вспомнить. Но сразу вам скажу, что убивать Виталия смысла у него не было, к тому же он не из той породы. Мужик, конечно, с гнильцой и в принципе способен на любую пакость, но не на убийство.
– Почему? – поинтересовалась я. – Почему вы так уверены?
– Потому что хорошо его знаю. Такие действуют подленько, исподтишка. Открыто же они максимум что могут, так это словесно облить вас грязью, оскорбить. Что он и пытался сделать перед уходом, – пояснил Константин.
– А как сложилась судьба этого человека после того, как вы его уволили? – спросила я.
– Понятия не имею. Я его больше ни разу не видел и не интересовался. – На лице Коршунова появилось холодное равнодушие.
– А сколько времени прошло с тех пор, как его уволили? – методично задавала свои вопросы я.
– Около двух месяцев где-то или чуть меньше, – помолчав, ответил Константин.
– Вы извините меня, Константин Александрович, – торопливо проговорила я, – но вы сказали, что хорошо знали этого человека. Он что, долго у вас работал? У вас были доверительные отношения? И почему вы взяли его на работу, если знали, что он, по вашему выражению, «с гнильцой»?
Коршунов, нахмурившись, молчал, и было видно, что эти вопросы ему неприятны. Тогда я прямо сказала:
– Константин Александрович, мне нужно знать имя и фамилию этого человека. И вообще все, что вам о нем известно.
– Татьяна Александровна, я уже говорил... – начал Коршунов, но я его перебила:
– Да-да, я помню все, о чем вы говорили, и я вас прекрасно поняла. Но все же?
Коршунов издал глубокий вздох.
– Его зовут Семен Борисович Ройзман, – отчеканил он и замолчал.
Я сразу же вспомнила свой первый разговор с ним в этом же кабинете и фамилию Ройзман, которую уже слышала.
– Помнится, вы говорили, что бухгалтером у вас работает женщина по фамилии Ройзман. Она случайно не родственница этого Семена Борисовича?
Я пристально посмотрела в глаза Коршунову.
– Да, это его жена, – вынужден был признать Константин Александрович. – Потому-то я и знаю его давно. С самой Софьей мы вместе учились в институте, и к ней у меня претензий нет. Резковатая, жестковатая, порой чересчур прямолинейная, но она отличный специалист. И доверяю я ей практически так же, как самому себе. А вот ее муженек... Он совсем другой...
– Почему же вы взяли его на работу?
– Исключительно из уважения к Софье. Хотелось ей помочь. Но... Семен отплатил подлостью и нам, и своей жене. Софья потом очень переживала, уволиться хотела вслед за муженьком, но мы с Виталием ее отговорили. Она же здесь ни при чем.
– Скажите, а этот Семен Борисович вообще мстительный человек? – спросила я.
– Если вы считаете, что он из мести решил отравить Виталия, то это ерунда, – махнул рукой Коршунов. – Во-первых, он трус. Во-вторых... Господи, тут столько всяких «во-вторых» и «в-третьих», что я даже продолжать не хочу!
– А Софья Давидовна сейчас на месте?
– Вот о чем бы я вас попросил, Татьяна Александровна, так это не приставать к Софье, – поморщился Коршунов. – Поверьте, она здесь абсолютно ни при чем. Да и ее муж тоже. И вообще это давняя история.
– Не такая уж и давняя, – заметила я. – Всего около двух месяцев прошло. Как раз достаточный срок, чтобы подготовить преступление. И вы меня простите, Константин Александрович, но я не ерундой занимаюсь, а веду расследование убийства вашего друга. Поэтому всякие игры в деликатность здесь неуместны. Если вы не позволите мне переговорить с Софьей Давидовной здесь, я сумею это сделать в другом месте.
– Да ради бога! – с досадой махнул рукой Коршунов. – Беседуйте, она у себя в кабинете, третья дверь направо. Я просто боюсь, что время вы зря потратите.
– Кстати, а как именно недобросовестно повел себя ваш бывший сотрудник? – спросила я, но Коршунов уже не хотел продолжать разговор.
– Вот у Софьи Давидовны и поинтересуйтесь, – напутствовал он меня. – Если захочет – расскажет. Но, зная ее, думаю, что она вообще откажется с вами разговаривать.
– Там посмотрим, спасибо, – отозвалась я и вышла из кабинета.
Итак, хотя бы какая-то версия наметилась. И я незамедлительно принялась за ее разработку. Постучав в дверь нужного кабинета, я толкнула ее и прошла внутрь. За столом сидела худощавая женщина лет сорока, брюнетка, с резкими чертами лица и большими черными глазами. Они были пронзительными, жгучими, как угольки, и какими-то неприятными. Вообще черты лица этой женщины трудно было назвать миловидными. Завитые волосы спадали ей на плечи, одета она была в бежевый пиджак и длинную коричневую юбку. Женщина, держа в руках остро заточенный карандаш, что-то отмечала в отпечатанном списке.
– Вы ко мне? – удивленно приподняла она тонко выщипанные полоски бровей.
– Если вы Софья Давидовна, то к вам, – сообщила я.
– Я Софья Давидовна, что вы хотели? – скороговоркой проговорила Ройзман, не приглашая меня войти и присесть. Я понимала, что бухгалтеру риелторской фирмы наверняка нечасто приходится общаться с клиентами, это обязанность самих риелторов, ну, и еще руководство может что-то пояснить в сложном вопросе. Поэтому Софья Давидовна и не понимала, что могло привести к ней в кабинет незнакомую девушку.
– Вообще-то я расследую убийство вашего директора Виталия Милентьева, – не стала я кривить душой, поскольку в данной ситуации это было совершенно неуместно.
– Да-да, я что-то слышала об этом, – сдвинув брови, кивнула Ройзман. – Естественно, я не о смерти Виталия говорю, а о вас. Костя что-то такое говорил насчет частного детектива, я не вникала...
– Почему? – теперь немного удивилась я. – Вас не волнует убийство вашего директора?
– Девушка, не нужно переворачивать все с ног на голову, – с легким раздражением отозвалась Ройзман. – Я имела в виду, что мне не очень интересна деятельность частного детектива.
