На следующий день помимо пляжа намечалось посещение восточного базара и множества расположенных поблизости самых разнообразных лавочек. Вика шла впереди, а я держалась немного сзади и сбоку. Последние события заставляли быть настороже и готовой ко всяким неприятностям. Впрочем, последних случиться не должно. Не зря же я присутствую здесь!
Утром, выходя из гостиницы, я поинтересовалась у портье, убирались ли вчера в нашем номере или не заходили ли для чего-нибудь другого. Он отрицательно покачал головой. Значит, сделала я вывод, кто-то посторонний проник в комнату и что-то искал в наших вещах. Этот факт, конечно, не мог радовать, поэтому я очень внимательно, но как можно более незаметно смотрела по сторонам. Ведь в свете вчерашнего нападения это могли быть не просто воры.
Мы вышли на старую улицу, окруженную такими же старыми домами с множеством ярких вывесок и распахнутыми дверями лавок и чайных, и не спеша направились в сторону базара. Вика, как и вчера, все так же глазела по сторонам и пополняла багаж новых впечатлений. Я же старалась поменьше вертеть головой и наблюдать за происходящим вокруг. И, как оказалось, делала я это не зря. Вскоре я заметила, что за нами был «хвост» в виде ничем особенным не выделяющегося из пестрой толпы прохожих парня, который, вне всякого сомнения, следил за нами. И следил, надо сказать, достаточно профессионально. А это не такая простая наука, как может показаться на первый взгляд.
Вопреки распространенным штампам, насаждаемым телевидением и кинематографом, агент, производящий слежку, вовсе не носит темных очков даже в яркий солнечный день, не надвигает шляпу на самые глаза, не поднимает воротник и тем более не носит длиннополого темного плаща. Так как это, во-первых, сразу привлекает внимание, а во-вторых, в такую жару это было бы просто смешно.
Парень владел техникой слежки довольно-таки неплохо. Но и я не лаптем щи хлебала. К тому же у меня имелось небольшое преимущество — мне солнечные очки носить как раз не возбранялось, и я этим, естественно, вовсю пользовалась, незаметно для него самого отслеживая каждый его шаг сквозь темные стекла. Первой моей мыслью было, что это обычный вор-карманник. Но через несколько минут я уже начала сомневаться в этом. Карманника, как правило, выдают глаза. У него рыскающий по сумкам и карманам взгляд. Он может очень долго ходить за намеченной жертвой и начнет работать, если будет твердо убежден, что добыча того стоит.
Во время учебы нам показывали оперативные съемки наблюдения за карманниками и процессом их взятия с поличным. Несколько раз мы даже выходили с оперативниками в рейд по рынкам, а некоторым счастливцам даже удалось участвовать в реальном задержании. Я была уверена, что следивший за нами парень являлся именно карманником, но что-то в его поведении было не совсем характерным для этой категории и настораживало. Он не шарил взглядом по карманам и сумкам базарной толпы, а целенаправленно шел за нами. Возможно, мы представлялись ему легкими жертвами, или просто Вика своими золотыми украшениями привлекала воров, как яркий свет ночных мотыльков. Особенно подаренными браслетами, от соблазна надеть которые при выходе на улицу она не могла устоять.
Тем не менее я включилась в процесс этой игры. Сейчас главным для меня было не показать даже намеком, что заметила слежку. Таковы правила игры. Если я дам понять, что существование преследователя не представляет для меня секрета, он просто поменяется с кем-нибудь другим, и все начнется с самого начала. Или решит не трогать нас в течение некоторого времени. Пусть лучше думает, что он владеет ситуацией и я не способна заметить тайную слежку, и тогда, возможно, мне удастся выяснить, что все это значит: обыкновенная попытка самой банальной кражи или ограбления или же целенаправленная акция, направленная против моей клиентки. А мне необходимо знать это наверняка.
Уже почти полчаса мы шли, поминутно останавливаясь, вдоль людного торгового ряда. Наш «хвост» послушно и добросовестно, как тень, следовал за нами. Но не предпринимал никаких попыток к активным действиям. Так могло длиться бесконечно долго, и такая неопределенность меня, естественно, не устраивала. Я уже принялась подумывать, как бы спровоцировать его, но тут Вика, соблазненная настойчивыми зазывами хозяина одной большой лавки с огромной яркой витриной, зашла внутрь.
На мгновение она, должно быть, почувствовала себя Али-Бабой в пещере разбойников или принцессой из «Тысячи и одной ночи» при виде груд украшений, щедро рассыпанных перед ней на стеклянном столе. Несколько минут мне пришлось поработать переводчиком и поэтому слегка отвлечься. Но через витрину мне удавалось видеть, как наш верный соглядатай, разговаривая о чем-то с продавцом мороженого, смотрит через открытую дверь, как Вика выбирает изящный серебряный браслет и примеряет его на руку. После минуты раздумья она решила, что это подходит к ее легкому голубому платью, и купила его, а оба подаренных ей браслета сняла и положила в сумочку. Через пару минут, выйдя из магазина, я отметила, что за время покупки наш «хвост» заметно вырос: он стал в два раза длиннее и раздвоился. Теперь у нас было уже двое соглядатаев.
Мы погрузились в базарную толпу, как подводная лодка в темную морскую пучину. Я старалась идти не очень быстро и сдерживать слишком внезапные Викины порывы куда-нибудь неожиданно свернуть, чтобы добросовестно следовавший за нами «хвост» случайно не потерял нас. Впрочем, теряться они и не думали. Первый парень начал приближаться к нам и попробовал притереться к Вике. В ладони между пальцами у него блеснула крохотная искорка — отточенный кончик маленькой бритвы.
Среди карманников есть «верхушники», которые вытаскивают кошелек из наружных карманов. Есть «трясуны», выбивающие бумажник при вроде бы случайном столкновении: «Ой, простите ради бога», а денег и след уже простыл. Некоторые режут сумки лезвиями. Этот, похоже, был именно из их числа. Ловкость рук, психологическая устойчивость — главное оружие карманника. За несколько секунд он способен вытащить из сумки или кармана лоха кошелек, и так, что никто ничего не заметит. Выделить из толпы карманника и тем более поймать его — работа для настоящего профессионала очень высокого уровня. Для меня сейчас самым главным было не выдать себя — карманники имеют настоящий нюх на слежку. Стоит встретиться с ним взглядом, и он, заподозрив неладное, уже не подойдет, выберет жертву подоступнее.
Вика наклонилась над прилавком с корзинами орехов, фиников и инжира, и замеченный мною первым вор выдвинулся из окружающего людского потока и пошел вперед. Он ловко, словно его нечаянно толкнули в толпе, прижался почти всем телом к Викиной спине. Его пальцы быстро мелькнули поперек тонкого, перекинутого через плечо кожаного ремешка Викиной сумочки, и тот сразу же ослаб. Еще мгновение — и сумочка, держащаяся только за счет того, что была зажата между Викой и вором, упадет на землю. Я чувствовала, как сзади меня напарник вора уже начал наклоняться, чтобы подхватить сумку и не дать ей звуком падения привлечь внимание хозяйки. Затем они быстро разойдутся в разные стороны, возможно, что сумочка будет еще несколько раз передана из рук в руки, и вернуть ее станет уже невозможно.
Но я была начеку. Я уже приподняла ногу и занесла ее, чтобы отбить протянутую ладонь второго, нагнувшегося за сумочкой парня. Но тут первый вор в последний момент что-то заподозрил и совершенно неожиданно оглянулся. Наши взгляды встретились, и он сразу все понял. Вместо того чтобы просто отойти, позволив сумочке свободно упасть, он подхватил ее и пулей бросился в толпу. Его напарник удивленно поднял глаза, не поймав сумки, и перехватил мгновенно брошенный вдогонку убегающим взгляд. Их роли теперь менялись: первый убегал с трофеем, а второй должен был задержать меня, чтобы дать первому возможность исчезнуть в людском водовороте.
Он поднял на меня глаза и начал выпрямляться. Но я не дала осуществиться его планам. Резким и мощным движением крутанув тазом, я сильно толкнула его бедром. От неожиданности он потерял равновесие и, как кошка, упал на четвереньки. Моя почти опустившаяся ступня резко изменила направление движения и плотно припечатала его ладонь к земле. Он коротко взвыл, но я немедленно перенесла вес на эту стопу, и он, получив дополнительную порцию острой боли, буквально подавился ею. Его нижняя челюсть беззвучно отвисла до самого предела, а горло издало лишь еле слышный сдавленный хрип.
— Стой здесь! — крикнула я прямо в ухо Вике, провожая взглядом вора с сумочкой.
Первый вор проворно вклинился в толпу и, ловко извиваясь, как змея, начал уверенно пробираться в сторону свободного пространства. Я ринулась за ним. Однако его напарник, несмотря на боль в отдавленных пальцах, как настоящий профессионал, до последнего выполнил свой долг и бросился прямо мне под ноги. Лишь в последний момент я успела заметить это движение, на лету отшвырнув его прочь, посильнее ударив голенью по ребрам.
