– У вас ключи не пропадали?
– Нет! Упаси боже! Я одна живу, никто не знает, где именно я работаю, что у меня есть ключи от квартиры. Дима, что же теперь будет?
– Допросят вас, вот и все. Это не смертельно.
В кухню пришел Марк, попросил Ольгу Ивановну ответить, все ли в квартире так, как она оставляла прежде, чем покинуть ее.
– Да вы поймите, я не просто убиралась, это была генеральная уборка, я же понимала, что молодожены сразу после ресторана приедут сюда, я все приготовила: салаты в холодильнике, мясо, торт… Постель им постелила. А получается, я все это сделала неизвестно для кого?
Она с хозяйским видом открыла холодильник и ахнула.
– Смотрите, салаты трогали, еду трогали… ели! Вот сволочи! – воскликнула она в сердцах. – А если закусывали, то, значит, и пили. Стойте! Где фужеры? Я специально оставляла здесь, на видном месте, фужеры. Золотые, очень красивые.
Она быстрым шагом направилась в комнату и там, в горке, увидела весь набор золотых фужеров.
– Конечно, они не золотые, это я так просто их называю из-за широкой золотой каймы. Но я точно помню, что оставляла два фужера на столе в кухне. Я стол не стала накрывать, Дима мне сказал, что вообще ничего не надо, так, просто, чтобы в доме было что перекусить. Но я все равно приготовила. Смотрите, шесть фужеров. Четыре стоят ножками вверх, как я их ставлю, чтобы внутрь не попадала пыль, понимаю – некрасиво, зато чисто. А эти – последние два – ножками вниз, как все обычно ставят. Значит, те, кто пил… А что пили-то?
– Шампанское, – предположил Караваев. – Одной бутылки не хватает.
– Это экспертиза покажет, – заметил Марк.
– Я и говорю, что те, что пили шампанское, потом помыли после себя посуду. Только никак не пойму… Если мужчина лежит в постели голый, то, значит, здесь была женщина?
– Необязательно, – буркнул Марк. – Всякое в жизни бывает. В кармане пиджака мы нашли документы на имя Бориса Михайловича Концовника. Вам это имя ни о чем не говорит?
– Нет, – сказали хором Мира, Караваев и Ольга Ивановна.
– Скажите, Ольга Ивановна, кто мог позаимствовать у вас ключи от этой квартиры?
– Никто, – убитым голосом ответила домработница. Она побледнела. – Говорю же: одна живу, ключи у меня всегда с собой, в сумке. Никогда и ничего у меня из этой квартиры сроду не пропадало. Ни денег, ничего такого.
– А кто у вас бывает дома? Может, соседка какая, родственники?
– Нет, конечно, бывают у меня гости, подружки и соседки, не без этого. Есть у меня и племянница, Лида, но она бывает у меня крайне редко, а сейчас вообще вышла замуж за очень хорошего человека, она беременна. Я уж так рада за нее… Она сроду бы не взяла у меня ничего. Я и так ей всегда помогала, пока она не встретила своего Колю. И деньгами, и продуктами. Она, в свою очередь, на даче мне помогала, когда оставалось что-то с огорода, мы продавали, я ей тоже денежку давала. С кавалерами своими, знаю, она иногда встречалась в моей квартире, меня-то целыми днями дома нет. Поэтому Лиду можете даже и не спрашивать, она разволнуется, а ей сейчас нельзя волноваться.
– Дима, а что твои ключи? У тебя не пропадали? – спросил Марк.
– Нет. Они всегда при мне.
– А запасные есть?
– Кстати… Есть. В сейфе. Я сейчас проверю. А то мы накинулись на Ольгу Ивановну! Может, мой сейф уже давно вскрыли?
Караваев бросился в спальню, где возле тела продолжал работать судмедэксперт. Стараясь не смотреть на труп, который с минуты на минуту должны были вынести на носилках из квартиры, Дмитрий открыл сейф, вмонтированный в стену позади шкафа, включил подсветку и внимательно осмотрел содержимое. Вернулся в кухню, где и сообщил Марку, что все на месте: и ключи, и документы, и деньги.
– Мы поработали с отпечатками пальцев на окнах, подоконнике. Хотя не думаю, что в квартиру могли влезть через окно. Дима, мы взяли из ванной полотенца. Может, на них что обнаружим.
Мира закрыла лицо руками.
– Я мылась там, – прошептала она, боясь посмотреть в лицо Марку. – Я долго мылась, в это время Дима-то как раз и вышел из дома. Уж лучше бы я не…
– Правильно, лучше бы осталась натуральной, такой, как ты есть, – попробовал пошутить Караваев. – И тогда бы мне не пришлось идти за сигаретами.
– Подожди, Дима, ты же, помнится, бросил курить? У тебя в квартире не чувствуется, что здесь живет курящий человек.
– Бросил. Да вот только разволновался: женился все-таки. Но сигареты, как ты понимаешь, мне так и не удалось купить.
Судя по тому, как строилась беседа Дмитрия с Марком, Мира поняла, что Караваев уже успел рассказать следователю о том, где и с кем он провел ночь. Волна ревности подкатила к самому горлу Миры. Может, все-таки не стоит супругам рассказывать друг другу всю правду, до конца? Уж лучше бы он солгал, придумал бы какую-нибудь историю, где не было бы места красивой пьяной девице. Хотя – а если бы она потом заявилась? Да за теми же ключами от машины? Каким образом Дмитрий объяснял бы, кто она и зачем пришла? Нет, конечно, он прав, они не должны скрывать друг от друга ничего.
– Ты только ее не тронь, ладно, Герань эту? Я тебя прошу. Она и так на грани, пьет как сапожник. Молодая совсем. Я пообещал ей, что расскажу, в случае если меня остановят на дороге, что якобы я очнулся в ее дачном поселке, и она подобрала меня, притащила к себе в дом. Вроде как спасла меня.
– Но я все равно должен буду с ней встретиться, – заупрямился Марк.
– Марк, ты мне друг или кто? Или ты не веришь мне и хочешь проверить алиби?
– А вдруг все это было подстроено – твой наезд? Тебе это не приходило в голову? Дима, у меня работа такая – все проверять и перепроверять. И здесь не должно быть никаких обид. Единственное, что я тебе обещаю, это не привлекать ее за этот самый наезд. Но что это за Гортензия, кто ее муж – я просто обязан выяснить.
В передней произошло какое-то движение: выносили труп.
– После того как твои люди уйдут, мы можем все помыть, прибрать и жить здесь? Или как? – спросил Караваев Марка.
– Когда все закончим, конечно, вы можете здесь делать все, что хотите. Для нас главное – найти улики. Но пока еще мы ничего не нашли. Разве что эти фужеры. Кстати, мы их забираем, вполне возможно, что, вытирая, убийца мог оставить на них свои пальчики.
– Вы нашли одежду убитого, документы. Как, ты говоришь, его звали, этого любовника, мать его? Фамилия у него какая-то странная. Не запоминающаяся.
– Концовник Борис Михайлович.
Марк вышел из кухни, Ольга Ивановна пошла следом, Мира осталась наедине с Караваевым.
– Мира, у меня к тебе деловое предложение. Понимаю, что тебе будет трудно его принять, но все же выслушай. Как ты отнесешься к тому, что я отправлю тебя в деревню к своей сестре? Понимаешь, все-таки убийство. Все, что ты знала, мы рассказали. Не думаю, что ты еще понадобишься следствию. Я очень переживаю за тебя. Ты не смотри, что я такой спокойный, я тоже волнуюсь, но больше всего – за тебя. Ты пережила стресс. И неизвестно, что еще может последовать за этим убийством. Возможно, убийца находится где-то рядом. Я еще не совсем осознал, что произошло и как вообще могло такое случиться, что в моем доме кого-то убили, но твердо знаю одно: я не могу рисковать тобой, Мира. Я слишком люблю тебя, понимаешь? Ты можешь, конечно, отказаться.
– Я и откажусь, – попыталась возмутиться она из-за такого предложения, за которым она не видела ничего, кроме разлуки и муки неизвестности. – Я хочу быть с тобой. Ты сам говорил мне – теперь мы вместе. Что, убийца снова вломится в твой дом, чтобы совершить еще одно убийство? Или, Дима, ты хочешь сказать мне… – она помедлила, прежде чем сказать то, что пришло ей на ум: – Или ты хочешь мне сказать, что этого человека убили… вместо тебя?
– Фу-ты, Мира, ну что такое пришло тебе в голову? Какая глупость! Меня не за что убивать. Я никому не перешел дорогу, не был свидетелем преступления, чтобы меня кто-то захотел убрать как свидетеля. Не думаю, что найдется хотя бы одна женщина, которой я насолил так, чтобы она пожелала моей смерти.
– А почему ты вдруг сказал сейчас о женщине?
– Да потому, – он склонился к самому ее уху и прошептал: – Мне почему-то думается, что убийца – женщина. К тому же Марк успел мне кое-что сказать.
– И что же?
– Судмедэксперт предположил, что этого мужчину, Концовника, отравили. И что это отравление – уже не первое в городе. Что Концовник – уже третий или четвертый. Ты не обратила внимание: они очень уж долго возились с подоконником в гостиной? Нет?
– Я же была в кухне. А что с этим подоконником? Марк предполагает, что убийца вместе с жертвой могли залезть в квартиру через окно, и это на шестой этаж?
– Подойди к окну и посмотри вниз.
Мира подошла и увидела, что в палисаднике, густо заросшем рябиновой порослью и высокой лебедой, люди Марка что-то ищут, фотографируют.
– Что бы это значило, Дима?
– Пока еще рано об этом говорить, но я если что-то узнаю, то обязательно тебе расскажу. Так, значит, ты отказываешься от моего делового предложения поехать в деревню?
