Он машинально тер свой длинный нос, не переставая сосредоточенно блуждать по комнатам, внимательно приглядываясь к каждой мелочи. Он потратил два часа на проверку досье, осмотрел все ящики и шкафы с той педантичностью и аккуратностью, которая выработалась у него с годами и которая очень часто помогала ему из какой-нибудь незначительной детали извлечь полезные сведения.
В результате, осматривая камин, он обнаружил горшок с розами. А покопавшись в нем, увидел некий маленький предмет. Он нахмурил брови и, достав из кармана небольшую лупу, разглядел микроскопический микрофон новейшего типа. Проводок от него сливался с телефонным. Проследив за ним, Леон попал в соседнюю комнату, где после усердных поисков обнаружил, что он возле двери пропущен сквозь плинтус в коридор.
Леон вернулся в кабинет, что-то довольно про себя мурлыкая, тщательно вымыл руки, испачканные пылью и побелкой.
Для начала, подумал он, неплохо. Микрофон, похоже, установлен давненько. Значит, кто-то очень интересовался посетителями и разговорами Роя. А может, подслушивающее устройство действует и поныне?
Леон решил, что ночью он попробует проследить, куда подключен провод. Сейчас, когда в здании полно народу, этого не сделаешь, не привлекая внимания. Значит, нужно заняться чем-то другим. Инглиш говорил, что привратник Том Калумб довольно услужлив. Так почему бы не проведать его?
Тома Калумба он нашел в кочегарке, что-то старательно вырезавшего ножом.
Калумб, высокий крепыш с красным носом и пышными усами, производил впечатление любителя выпить. Его плешивый череп был украшен пыльной шляпой, а жилет, расстегнутые полы которого соединялись лишь толстой позолоченной цепочкой от часов, был покрыт сальными пятнами. Он с любопытством посмотрел на Леона и кивнул:
– Салют! Чем могу быть полезен?
Леон подхватил стул и устроился на нем верхом.
– У меня язва, – сказал он. – Каждый день в полдень я принимаю виски. К несчастью, я не умею пить в одиночку – это приближает человека к смерти. Я подумал, что, может быть, вы составите мне компанию? Впрочем, если вы не пьете, то не стесняйтесь, скажите прямо.
Калумб положил нож и наклонился к Леону:
– Вы постучали в ту дверь, старина. Но я никогда не думал, что виски может принести пользу язве.
Леон достал из кармана флакон «Джонни Уокерс» и, вытянув руку, потряс им.
– Нужно уметь пользоваться этим лекарством, – начал объяснять он. – Если я не дам своей язве то, что она хочет, она не покинет меня. А она хочет виски, да и мне это по душе, вот я и принимаю. У вас найдется из чего?
Калумб отыскал на этажерке два картонных стакана.
– У меня нет ничего лучшего, – словно извиняясь, он подул на стаканы.
Едва дождавшись, когда Леон нальет ему, быстро схватил стакан и залпом осушил его.
– Вот это напиток! – причмокнул привратник. – Ваше здоровье, шеф!
Он выпил и вторую порцию, налитую ему Леоном, и вытер рот тыльной стороной руки.
Леон, лишь пригубивший виски, потянулся, чтобы снова наполнить его стакан.
– Я новый съемщик, – сообщил он. – Меня зовут Эд Леон. Я купил агентство «Молния».
Калумб казался удивленным.
– Рад познакомиться с вами. Меня зовут Том Калумб. Агентство «Молния», а? Вы не теряли времени!
– О, это еще что! Видели бы вы, как быстро действует моя мать! – ухмыльнулся Леон. – Это у нас в крови.
Он нахмурил брови, покачал головой и продолжал:
– Хотя, если по правде, дело не кажется мне особенно блестящим. Сегодня утром я не видел ни одной кошки.
– Не беспокойтесь, это придет, – ответил Калумб ободряюще, потягивая напиток. – Покойный Инглиш знал, что делал. Он здорово действовал. Я до сих пор не понимаю, почему он застрелился? Естественно, его самоубийство может немного задержать ваши дела, но это ненадолго.
Леон достал две сигареты, одну протянул привратнику, другую закурил сам.
– Я все время думаю, не надули ли меня? С моей рожей люди всегда принимают меня за грушу, – он грустно покачал головой. – Если бы вы только знали, сколько раз со мной пытались сыграть разные шутки. Вы считаете, что можно заработать на этой «Молнии»?
– В этом я совершенно уверен, – кивнул Калумб. – Вы скоро в этом убедитесь. У него было до тридцати клиентов в день.
– О, неплохо, – сказал Леон, задирая ноги на стол. – Вы позволите? Надо, чтобы кровь прилила к лицу. Если я несколько раз в день не проделаю этого, мне становится плохо. Моя мать была такой же. А мой бедный отец мало что имел в своем черепе. Значит, по-вашему, я поступил правильно? Кто были те люди, которые приходили к Инглишу?
Калумб пожал плечами:
– Этого я не знаю, но приходили всю неделю. Некоторые выглядели как бродяги, но большинство, думаю, были порядочными людьми.
– Вы были здесь, когда он застрелился? – будто между прочим, спросил Леон, наполняя стакан Калумба.
– А как же. А вы поосторожнее с этой штукой, это не вода! – ответил Калумб, тем не менее беря виски.
– Не говорите мне, что такой крепыш, как вы, не осилит хотя бы литр! О чем это мы? А-а… Мне сказали, что он покончил с собой между девятью и десятью тридцатью. А у него были посетители в это время?
– Три человека поднялись на седьмой этаж. Но я не знаю, к кому они направлялись. А почему вы спрашиваете?
– О, я всегда задаю кучу вопросов, – сказал Леон, закрывая глаза. – Я обожаю звук собственного голоса. Вы бы видели, как мышки падают мне на руку, когда я им нашептываю что-то приятное. Не надо петь, чтобы заставить себя слушать. – Он открыл глаза и внимательно посмотрел на Калумба: – Кто были эти трое?
– Двое мужчин и женщина. Я сам проводил их до седьмого. Женщину я уже видел раньше, но мужчин – нет.
– А есть ли на седьмом что-нибудь еще?
– Там есть «Ассошиэйтед нью сервис». Вы, может быть, слышали о них? Они делают неплохое дело. А потом контора мисс Винзор.
– Чем она занимается?
– Как говорят, она делает силуэты. Вырежет из бумаги ваш силуэт и наклеит на стекло. Я не знаю, что она еще умеет, но клиентки у нее бедные.
Леон выпрямился с заинтересованным видом.
– Кроме шуток? И она моя соседка? Ого! Мне нужно будет обязательно прогуляться с ней и показать ей свой силуэт. Она, может быть, в порядке обмена покажет мне свой.
– Это настоящая конфетка! – причмокнул языком Калумб. – Но нужно платить наличными. Лично я предпочитаю тратить свой фрик в определенном месте, но это дело вкуса.
– Скажите, пожалуйста, какая щепетильность! Но поговорим немного об этих двух парнях и девушке. Они приходили или к мисс Винзор, или в агентство печати, или к Инглишу, это так?
– Девушка определенно ходила к Инглишу. Я видел ее много раз.
– А как она выглядит?
Калумб глотнул виски и задумчиво посмотрел на Леона:
– Почему вы задаете вопросы? Почему это вас интересует?
– Минуту, сейчас говорю я. У нас есть выпивка, так что постарайтесь быть полезным.
Калумб пожал плечами:
– В сущности, мне на это наплевать. Так вот, у нее светло-каштановые волосы, хорошо сложена и достаточно красива, чтобы играть в кино.
– Вы говорите общими фразами. Вы ведь понимаете, что в этом проклятом городе существуют два миллиона мышек, которые отвечают вашим приметам. Как она одета?
– Все, что есть, самое шикарное, – Калумб закрыл глаза, будто старался представить себе девушку. – На ней был черный костюм с большими белыми отворотами на жакете. Перчатки с черно-белыми отворотами и маленькая шляпка, тоже с черно-белым. И еще она носит браслет, порт-бочер, такая, знаете, цепочка со множеством брелоков.
Леон удовлетворенно кивнул головой:
– Вот это, по крайней мере, описание. Из вас выйдет неплохой детектив первого класса. А о парнях что бы вы смогли сказать?
– Один из них был лет восемнадцати, одетый в замшевую куртку и фланелевые брюки. Он нес пакет. Я убежден, что он направлялся в агентство печати. Что касается другого парня, то он постарше: лет двадцати семи – двадцати восьми, в коричневом костюме и коричневой шляпе. Я заметил, что свой носовой платок он держит за отворотом манжета. Это неплохая мысль. Как только у меня заведется чистый носовой платок, я тоже буду засовывать его за манжет. Он все время жевал резинку, и я подумал, что он напрасно это делает. Парень, который позволяет себе шикарно одеваться, может жевать что-нибудь получше.
Леон вздохнул.
– Вы должны написать книгу о хороших манерах. Она раскупилась бы, как маленькие хлебцы, – он опустил ноги на пол. – Скажите напоследок, когда появились все эти люди и кто из них пришел первым?
– Девушка, потом парень в замшевой куртке, а потом уже тот, в коричневом костюме.
– А в котором часу появилась девушка?
– В половине десятого, это я помню точно, потому что она спросила, который час.
– А остальные?
– Парень в замшевой куртке ждал внизу, когда я спущусь после того, как провожу девушку. Человек в коричневом костюме появился на четверть часа позже.
