плеча Алисы. — Телефон. Но, правда, это не ваш, а мой.
— Еще лучше! — Алиса вцепилась в аппарат, как в последнее средство спасения.
— Ты что творишь? — заорал мучитель.
Получившая шанс Алиса, уже набрала нужный номер, чудом увидев имя адресата на экране.
Он уже видел здание управления. Еще пять минут.
Олег с досадой услышал, что его телефон опять звонит. Мышка.
— Ну, что теперь? — почти прорычал он в трубку.
— Надеюсь, ты не только красивый, но и реально умный, — сказал ему незнакомый женский голос. Холодный, вызывающий и… усталый? Паузы между словами, это четкое выговаривание…. Хель…
— Я не оправдываю надежд, — заявил ей Олег.
— Тогда просто… Снимки у тебя. Смотри правильно. В моей сумочке ежедневник. Помечено красным. И захвати там мои таблетки. У меня осталось минут десять.
Он не успел что-то ей ответить, даже разозлиться или съязвить. Хель положила трубку.
Олег перешел на бег.
— Спасибо. — Алиса протянула аппарат неизвестной спасительнице. — Можно еще стакан воды?
— Выйди!
Мелкий грубо схватил Мышку за руку, выпихнул за дверь, использовав коллегу еще и как таран, чтобы избавиться от Серьги.
Алиса услышала, как щелкнул замок.
— Вы все равно ответите на мои вопросы, — возвращаясь на свое место, мстительно заявил полицейский. — Не выйдешь ты отсюда, пока не заговоришь!
— Мне необходимо принять лекарство, — игнорируя его ярость, произнесла Алиса. — Мне нужен стакан воды и мои таблетки.
— Вот эти? — в тоне молодого хама слышалась явная издевка.
Девушка услышала, как он тряхнул пузырек. Знакомый шелест. Похоже, это точно ее таблетки.
— Наш разговор невозможен, — сообщила она ему. — Пока я не приму лекарство.
— Ваш прием лекарства невозможен, пока я не получу ответы. — Кажется, этот странный субъект чувствовал себя победителем. — И вообще…
Он снова тряхнул пузырек.
— Я не могу позволить тебе что-то тут принять. А вдруг это наркотик? Надо отдать твои таблетки на анализ.
Алиса понимала, что он ожидает. Сейчас она начнет вымаливать у него лекарство. Согласится на все и вся, наверное, как ему мечтается, даже подпишет признание в убийствах.
— Ладно. — Она с трудом поднялась на ноги. — Прощайся с погонами, засранец.
И она скинула туфли, начала снимать плащ…
Олег влетел в общую комнату отдела. Серьга заметил начальника, пока тот стремительно несся по коридору, и теперь ввалился вслед за Олегом.
— Слава богу, ты здесь, — приветствовал он шефа с искренним облегчением.
Начальник Серьгу проигнорировал. Олег застыл перед доской, проверяя новые данные.
— Это ее звонки, — подсказал ему подчиненный, хотя знал, что говорит об очевидном.
И снова никакой реакции от шефа. Шаг от доски, и теперь Олег что-то ищет в своем смартфоне…
Валька уже давно скинула фотографии из дома Алисы. Смотреть правильно… Вот фото убитых, вот данные по ним на ярких мелких листках. Еще фото и листы, теперь уже формата А4. Их расписание, звонки, места их пребывания. Все, как в отделе, но… Смотреть правильно…
Олег чуть прикрыл глаза. Алиса идет по холлу типографии. Походка, прямой взгляд, руки свободно висят вдоль тела. В левой сумочка…. Ресторан, она спокойно ест мясо, отрезая кусочки. Нож справа, вилка слева. Как положено по этикету… Чашка кофе слева, стакан с соком… слева. Вот она достает таблетки. Левой рукой придвинула сумку… Теперь понятно.
— Где ее сумка? — начальник осмотрел комнату.
— Вон там, — указал Серьга, ловя себя на мысли, что сейчас Олег, похоже, в ярости, и это страшно. — А что ты…
Начальник отдела вывалил из женской сумочки задержанной все предметы на стол. Телефон, косметичка, пара ручек, салфетки, ежедневник.
— Держи, — последний предмет пролетел по комнате прямо в руки Серьги. — Проверь. Алиби на время смертей будет обведено красным.
— Откуда ты…
Олег заново перебирал предметы на столе. Он явно что-то искал…
— Ребята! — в комнату ввалился Соколиный Глаз. — Вы тут чего время теряете? Там в допросной такой цирк! Какая-то красотка расстелила свой плащ на полу и устраивается спать! В допросной! Мелкий аж красный от злости. Он ей сейчас шею свернет.
Он еще договаривал, когда их вечно холодный и невозмутимый начальник стремительно рванулся в коридор. Глаз отпрыгнул с его пути, но тут же развернулся и понесся следом.
Мышка безрезультатно дергала ручку на двери допросной. Увидев Олега, девушка одновременно и обрадовалась его появлению, и испугалась его выражения лица.
— Заперто…. — прошептала она.
Олег ударом ноги выбил дверь.
Офицер полиции Лукьянов ненавидел прозвище, которым его наградили в этом поганом отделе. Мелкий! Он с самого начала был недоволен своим назначением сюда.
Все эти люди — мусор. Они позорят полицию. Вечно пьяный придурок, шлюха, тихоня-неудачница и невменяемый идиот с серьгой в ухе. Но больше всего Лукьянова бесил его начальник. Бездушный. О, да! Они тут все им восхищаются. А кто такой этот Олег? Да хам просто. Продажный хам. У него шмотки дороже всего гардероба Лукьянова. А сколько спеси!
Но Лукьянов и с этим пытался смириться. Хотя бы временно. Он побудет здесь, поучаствует в раскрытии пары-тройки громких дел. Этой рекомендации хватит. А потом он переведется куда-то в нормальный отдел, где работают настоящие полицейские, где погоны и «корочка» дают реальное право, и там против него ни одна мразь не вякнет.
Лукьянов еще утром верил, что ему повезло. Он нащупал этот «женский» след в деле. Он сможет раскрыть преступления, а тогда и перевод не за горами. Даже этот ненормальный Снеговик подтвердил, что их стажер прав. Но потом все пошло не так. Конечно, они не собирались арестовывать, (не то что сажать!) эту богатенькую наглую девку. Просто все ждали очередной взятки. Ну, может, их шеф надеялся на что-то еще. С этой-то наркоманкой?
Лукьянов знал, что победителей не судят. Как он там ее арестовал, как заставил признаться — это уже не будет иметь значения. Главное, у него будут ее показания. А это и достойный перевод, и хороший пинок всему этому отделу. И снова Лукьянов терпел все издевательства этой Вертинской. Ее наглость, развязность, хамство. Терпел, зная, что закон сильнее.
Хотя в глубине души он и понимал, что перегибает палку. И именно осознание этого позволяло ему еще хоть как-то сдерживаться, чтобы силой не заставить задержанную признаться. Пока эта безропотная вошь — Надька не вмешалась в допрос, пока Хель, или как там ее еще, не заполучила телефон и не почувствовала снова преимущество. А уж когда эта наглая наркоманка скинула обувь, расстелила свой плащ и легла в допросной отдыхать, Лукьянов сорвался.
— Ну, все, тварь! — он обогнул стол, направляясь к лежащей на полу женщине. — Ты это заслужила.
Одной рукой он уперся в стенку,
