пачкает ее ладони скользкой грязью. Странная штука длиной с кирпич, а толщиной с большую плитку шоколада. Присев на корточки, Грейси пальцами соскребает с нее землю. Под липкой грязью бугристая поверхность, на одной из сторон какие-то буквы. Надпись, которую девочка не может прочитать. Арчи обнюхивает предмет, затем срывается с места и мчится в конец сада, где лес вздымается волнами и разбивается о покосившийся забор.
Грейси роняет металлическую табличку и бежит следом за щенком, пока не оказывается перед кривыми воротами, где кружит Арчи.
– Ты не должен обижать кроликов, Арчи. Только поздоровайся и скажи им, что теперь здесь живу я.
В высокой траве валяется большой ржавый висячий замок и еще более ржавая скоба.
Грейси тянет калитку. Петли визжат, и это забавно отзывается в костях девочки. Маленькая дверца открывается. Гнилая створка дрожит, скребет сорняки. Грейси открывает шаткую калитку шире, чтобы посмотреть, не бегают ли среди деревьев кролики.
Однако вместо этого ее внимание привлекают металлические украшения, привинченные к калитке снаружи. Похожие на ржавые насечки, они обращены к лесу и напоминают другую историю из книги сказок. Историю о ведьме. Там на картинке зеленоватая дама, которую мама прикрывает рукой, чтобы, лежа ночью в постели, Грейси не думала о таком страшном лице.
К растрескавшемуся дереву ворот приделаны железные крестики. Вместе они образуют один большой крест, похожий на те, что стоят на церквях. Грейси проводит пальцем по одному. Поверхность металла шероховатая. Девочка прикасается к другому. Третьему. Еще к двум. Если папа снимет их с ворот, она сможет хранить их в своей шкатулке для драгоценностей.
Арчи несется к лесу. Пушистая пуля, взмахивающая обрубком хвоста.
Грейси поднимает взгляд. Так много деревьев. Воздух влажный от запаха мокрых листьев, во рту появляется грибной привкус. Пахнет чем-то старым и сладковатым, как от компоста бабушки. Не очень приятно. Но и не противно. Пахнет зимой.
Угасающий свет острыми шипами цвета олова падает на серебристые ветви, темно-зеленые листья, кудрявый коричневый кустарник и бледную крапиву с покрытыми пушком листьями, которые жалят ноги. В остальном лесу ночь. Между стволами и низкими ветвями ежевики, которой заросли обе стороны тропинки, уткнувшись носом в землю, рысью бежит Арчи.
У Грейси покалывает в животе. В этом лесу живет магия. Дальше будут норы и полянки, домики на деревьях и узкие дорожки золотого света, которые охраняют певчие птицы. Еще там водятся лисы, кролики, барсуки и, может быть, львы, сбежавшие из сафари-парков. Грейси чувствует себя маленькой, напуганной и до того возбужденной, что ей хочется писать.
Скоро она сможет приходить сюда, когда захочет. Они потому и переехали, чтобы она могла играть в лесу. Тут у нее будет свой домик со стульями, чтобы могли приехать Бен, Авни, Амайя и Изабель. Так сказал папа.
– Арчи!
Грейси вынимает из коляски Уоддлса. Его большие голубые глаза выглядят такими же испуганными, как и ее собственные. Грейси успокаивает своего пингвина.
– Ворота открыты. Нас нельзя запереть снаружи, Уоддлс.
Она делает несколько шагов по тропинке между гигантскими деревьями, которые пристально смотрят на нее. Возможно, они затаили дыхание и вот-вот заговорят. Когда Грейси представляет, как оказывается на верхних ветках, ей становится нехорошо.
Она не видит пса, но слышит, как тот рыщет впереди.
– Арчи! Арчи!
Щенок лает, но не возвращается. Грейси волнуется, что ей достанется за открытые ворота и потерю собаки. И торопливо идет вперед.
Запах холодной земли туманит разум, окрашивая мысли в темный цвет, словно ее голова – это банка с водой, в которую бросили отмокать кисть. Между деревьями во всех направлениях прорыты туннели. Грейси думает, что этими маршрутами кролики скачут друг к другу в гости, чтобы повидаться, поделиться едой и поглядеть на соседских детенышей. Ее так и подмывает найти норку и заглянуть внутрь, чтобы оценить, насколько зверьки ручные. Но как бы ни было здорово, чтобы они свободно приходили в сад, пачкать ладони и коленки ей не хочется.
Над головой Грейси раздается шорох и клац-клац-клац. Она поднимает взгляд и смотрит на блестящий плющ, который обвивает белые стволы и ветви, одевая деревья в зеленые брючины и рукава. Там, где плющ заканчивается, костлявые ветви паучьими лапками тянутся к облакам. Верхушки деревьев пушистые и торчат, будто растрепанные ветром волосы. Новых листьев столько, сколько звезд на небе, они разрастаются и шумят, точно морской прибой. Тусклый свет застилает мир сумерками.
Грейси оглядывается через плечо на сад и сквозь переплетение веток видит дом. Пока папа его не отремонтирует, там будет страшнее, чем в лесу. Она все еще слышит голос мамы, а значит, ушла недалеко. И теперь, когда Грейси по-настоящему в лесу, она не так сильно нервничает. Рядом никто не крадется и не хлопает крыльями. Все по-прежнему. Прохладный воздух приятен до дрожи, а запах леса напоминает о фейерверках, жареной свинине на булочке и о том, как она помогала дедушке собирать в тачку скользкие листья.
В Англии нет ни волков, ни медведей, да и Арчи заметит любое существо больше мыши. Ночь не за горами, но тут лишь одна дорога и по ней легко вернуться. Нужно только заглянуть за поворот, а если Арчи там не окажется, то сходить и привести папочку, чтобы Арчи не заблудился.
Грейси видит снег, и у нее перехватывает дыхание.
По обе стороны дорожки кустарник и крапива редеют, уступая место восковым листьям цвета лайма и белым пятнам, которых больше, чем она успеет сосчитать до своего десятого дня рождения. Белые пятна устилают землю до самой темной дали. Косматые стволы деревьев тянутся к небу из этого зелено-белого пенистого моря и наклоняются, как ноги людей, которые переходили брод и потеряли равновесие.
Пока Грейси приближается к этому белому чуду, снежные пятна превращаются в великое множество цветов. Она склоняется, и ее голова наполняется чистым ароматом репчатого лука и лука-порея. Когда кружево крошечных лепестков становится четче, каждый цветок оказывается прекраснее всего, что Грейси когда-либо видела.
Она собирает цветы, пока не отвлекается на голубой туман, висящий там, где упало дерево. Тропинка приводит ее ближе к этой странной сине-фиолетовой дымке.
Это оказывается не туман, а еще больше цветов. Синих. Среди их волн все еще встречаются белые. Увитые плющом древесные ноги теперь шагают по океану крошечных голубых и белых цветов, таких поразительных, что у Грейси кружится голова. Она представляет себе огромную толпу крохотных человечков в белых или синих шляпках. Человечки обступили ноги гигантов, а те стараются их не раздавить.
Каждый маленький голубой цветок – это шляпка феи. Грейси срывает несколько для
