машину, был испанец. Вы помните?
— Да-да, хорошо помню, — ответила Белокурая Малин. — Ну и что? Мы с Ниссе сопровождали Пако, Ниссе показывал ему дорогу в гараж. В конце концов, он уже уехал в Испанию.
Малин допила бокал и вылила в него остаток вина из графина.
— Можно мне вас чем-то угостить? Может, хотите еще вина? — спросил Нурдин.
Она кивнула головой, и Нурдин подозвал официанта. Он заказал полграфина вина и кружку пива.
— А кто такой Ниссе? — спросил он.
— Тот, что был в машине, вы же сами только что сказали.
— Да, но как его фамилия? Что он делает?
— Фамилия его Еранссон. Нильс Эрик Еранссон. А что делает — не знаю. Я не видела его несколько недель.
— Почему? — спросил Нурдин.
— Мы не из одной компании. Не связаны между собой. Только бываем вместе. Может, он встретил какую-то другую девушку? Откуда я знаю? Во всяком случае, я его давно не видела.
Официантка принесла вина и пиво для Нурдина. Белокурая Малин сразу налила себе бокал.
— Вы знаете, где он живет? — спросил Нурдин.
— Ниссе? Нет, у него, наверное, нет квартиры. Он жил у меня, потом у одного приятеля в Сёдере, но мне кажется, там его уже нет. А где, я не знаю. А если б и знала, то не сказала бы вам. Я никого не выдаю.
— Вам не надо никого выдавать, фрекен… Извините, вас зовут просто Малин или как-то еще?
— Меня зовут не Малин, — ответила она, — а Магдалена Русен. Но меня зовут Белокурой Малин из-за моих светлых волос… А что вам нужно от Ниссе? Он что-то сделал? Я не буду отвечать на ваши вопросы, если не буду знать, что вам нужно.
— Конечно, я вас понимаю. Я скажу, как вы можете нам помочь, фрекен Русен, — сказал Ульф Нурдин. — Как Ниссе одевался?
Она наморщила лоб и на мгновение задумалась.
— В основном ходил в костюме, — наконец сказала она. — В таком светлом, бежевом, с обтянутыми материей пуговицами. Ну и, конечно, имел рубашку, туфли и кальсоны, как все мужчины.
— И носил плащ?
— Ну, это был не совсем плащ. Такая тонкая черная тряпка из нейлона, что ли. Ну и что?
— Дело в том, — сказал Нурдин, — что у нас в морге лежит один человек, которого мы не может опознать.
Есть основания считать, что это Нильс Эрик Еранссон.
— С чего бы это он мог умереть? — недоверчиво спросила Белокурая Малин.
— Он был одним из пассажиров того автобуса, о котором вы, наверное, читали. Пули попали в голову, и он, наверное, сразу умер. Поскольку вы единственная из знакомых Ёранссона, которую нам посчастливилось найти, мы были бы очень благодарны, если бы вы пришли в морг и посмотрели, в самом ли деле это он.
Белокурая Малин испуганно вытаращила глаза на Нурдина:
— Я? В морг? Да ни за что на свете!
В среду, в девять часов утра, Нурдин и Белокурая Малин вышли из такси перед Институтом судебной медицины на Томтебудавеген. Мартин Бек уже минут пятнадцать ждал их, и они вместе зашли в морг.
Обрюзгшее, бледное лицо Белокурой Малин было подкрашено небрежно, а белые волосы не так старательно уложены, как вчера вечером.
Работники морга были предупреждены, и начальник сразу же провел Нурдина и Белокурую Малин в морозильник.
На разбитое лицо покойника набросили платок, но так, чтобы волосы было видно. Белокурая Малин схватила Нурдина за руку и прошептала:
— Черт возьми.
Нурдин положил руку на ее широкую спину и подвел ближе.
— Хорошо присмотритесь, — тихо проговорил он. — Присмотритесь и скажите, узнаете ли вы его.
Белокурая Малин закрыла рот ладонью и впилась глазами в голое тело.
— А что с его лицом? — спросила она. — Можно посмотреть на него?
— Лучше не смотрите, — сказал Мартин Бек. — Вы и так должны его узнать.
Белокурая Малин кивнула головой. Потом отняла руку ото рта и еще раз кивнула.
— Да, — сказала она. — Это Ниссе. Вот тот шрам и… да, это он.
Когда они вернулись в Дом полиции, Колльберг сказал:
— Ну, мировые парни, подведем итог? Итог был такой: Нильс Эрик Еранссон. Возраст: 38 или 39. С 1965 года или еще раньше без постоянного места работы. С марта по август 1967 года жили вместе с Магдаленой Русен (Белокурой Малин), Стокгольм, К. Арбетаргатан, 3. Далее до начала октября жил у Сюне Бьёрка на Сёдере. Где жил последние недели перед смертью, неизвестно. Наркоман, курил, жевал и вводил себе в вену любой наркотик, какой ему удавалось раздобыть. Возможно, также торговал ими. Последний раз Магдалена Русен видела его 3 или 4 ноября перед рестораном Дамберга. Он был в том самом костюме и плаще, что и 13 ноября.
Всегда, как правило, имел деньги.
XXIII
Из всех, кто занимался делом об убийстве в автобусе, Нурдин первый чего-то добился, что при желании можно было назвать положительным результатом. Но даже здесь мнения разделились.
— Ну хорошо, — сказал Гюнвальд Ларссон, — теперь вы знаете фамилию того типа. А что дальше?
— Так, так, — задумчиво бормотал Меландер. — Еранссон ни на чем не попался. А все же мне кажется, что я помню это имя.
— Неужели?
— Да, в связи с каким-то следствием.
Меландер пыхтел трубкой и рассеянно смотрел перед собой,
Гюнвальд Ларссон размахивал перед лицом своими ручищами. Он не терпел никотина, и табачный дым его раздражал.
— Меня очень интересует эта свинья Ассарссон, — сказал он.
— Я вспомню, — сказал Меландер.
— Еще бы. Если раньше не умрешь от рака легких. — Гюнвальд Ларссон поднялся и пошел к Мартину Беку.
— Что делает его фирма. Ассарссона?
— Импортирует разные вещи. Наверное, такие, которые выгодно импортировать. От подъемных кранов до искусственных рождественских елок.
— Я решил выяснить, эти господа и их фирма какой налог за последние годы платили.
— И что?
— Приблизительно третью часть того, что вынуждены выкладывать я или ты. А когда я вспоминаю, какой вид имеет квартира вдовы Ассарссона, то…
— То что?
— То у меня чешутся руки послать ревизора в их лавочку.
— А чем ты будешь мотивировать свое желание?
— Не знаю.
Мартин Бек пожал плечами. Гюнвальд Ларссон пошел к двери, но на пороге остановился и сказал!
— Тот Ассарссон был хорош гусь. И его братец, наверное, не лучше.
Сразу же после этого в дверях появился Колльберг. Он был какой-то уставший, глаза у него покраснели.
— Что ты теперь делаешь? — спросил Мартин Бек.
— Вот сидел и слушал записи разговоров Стенстрёма с Биргерссоном. С тем, что убил свою жену. Целую ночь слушал.
— И что?
— Ничего. Абсолютно ничего. Если я чего-то не пропустил.
Мартин
