Дрожащими руками она принялась мять уголок дневника.
– Значит, я лгу? – спросила Анна Ивановна, опустив шею ещё ниже.
– Нет-нет! Что вы! – Дашка втянула голову в плечи, чтобы не столкнуться с её крючковатым носом. На задней парте кто-то хихикнул.
Анна Ивановна продолжала пристально вглядываться в маленькие глаза испуганного ребёнка:
– Значит, признаешься?
Я сидела еле живая от страха. Мне казалось, что классная комната сужается, а её стены сейчас навалятся на мои плечи.
Между тем Дарья еле слышно произнесла:
– Да. – И в её глазах уже заблестели слёзы.
– Признаёшься?! Говори громче!
– Да-да. Извините…
Довольная произведённым эффектом, преподавательница вернулась на своё место:
– Решишь дома все задачи из новой главы. Принесёшь завтра. И пусть ещё хоть кто-нибудь из вас посмеет отвлекаться на моих уроках! Наказание будет ещё хуже. И, чуть не забыла, я вызываю твоих родителей в школу. А теперь записываем тему…
Анна Ивановна нагнулась, собрала упавшие учебники и, как ни в чём не бывало, продолжила занятие.
Когда прозвенел звонок, я неторопливо встала, не спеша забрала пальто из раздевалки, надела. Так же медленно вышла из школы и поплелась домой. За углом я заметила Дашу в окружении её подружек. Их было четверо. Я вся вспотела и шла в их сторону, как на эшафот. Они, переглядываясь, весело смеялись.
Я сглотнула слюну и ускорила шаг. В моей голове крутились картинки о том, как эти четверо буду пинать меня ногами. Решив не сдаваться, я подняла повыше свой старый розовый зонт.
Девочки удивлённо переглянулись. Даша принялась переминаться с ноги на ногу, не в силах скрыть своего волнения.
– Меня ждёте? Ну говори, ты, что тебе от меня нужно? – я сказала это громко, надменно, высоко задрав нос.
– Тебе несдобровать! – К Дашке быстро вернулось самообладание, её лицо пылало.
– Давай, бей! – Я сплюнула на траву.
Девочки безмолвно смотрели на мой искривлённый рот и ржавый зонтик, который я держала наперевес. Они испуганно отошли на шаг назад, Дашкина уверенность тоже поколебалась.
– Сейчас ты получишь! – В её голосе чувствовалась неуверенность и тревога, возрастающие с каждой секундой. Она напряглась для рывка, явно ожидая дать мне хорошую взбучку.
В следующее мгновение я со всего размаху огрела её зонтом по голове. Она грохнулась прямо в лужу. Не дожидаясь, пока маленькое чудовище успеет подняться, я отбросила в сторону свой портфель и изо всех сил вцепилась в её тёмные длинные волосы. Дашка, в шоке от случившегося, завопила на всю улицу, отчего её подруги бросились врассыпную.
Оттолкнув её от себя, я, тяжело дыша, наблюдала, как она барахтается в луже, пытаясь встать. Всё моё существо ликовало. Теперь все узнают, чего я стою! Никто не посмеет меня тронуть!
Дашка подняла голову и одарила меня тяжёлым взглядом униженного и проигравшего. Мне стало безумно жалко её, всё-таки по своей природе я была добрым человеком. Я наклонилась, чтобы помочь ей встать. Она неохотно протянула руку.
Так было положено начало большой дружбе. Несмотря на множество Дашкиных недостатков, мне было легко с ней общаться. Существовавшие в её характере минусы перекрывали большие жирные плюсы: искренность, чувство юмора, любознательность, оптимизм. В тот день я проводила её домой, помогла почистить одежду. А потом всю неделю оставалась с ней после уроков, помогая мыть полы в классе.
Вот так мы и шли по жизни рука об руку до сегодняшнего дня. Всем, кто видит Дарью в первый раз, кажется, что она высокомерная и необоснованно пафосная. Это верно лишь отчасти. Просто она избалованна и до сих пор витает в облаках. Её доброта не лежит на поверхности, как у Милы, она спрятана глубоко внутри и даёт о себе знать только в самый необходимый момент. В общем, к Даше нужно привыкнуть. Милка же привыкла!
Дашка открыла нам дверь, завёрнутая в махровое полотенце. Сказав, чтобы мы проходили, и шлёпая мокрыми ногами по полу, она скрылась в ванной. Дарья жила с родителями, и её это очень даже устраивало, потому что мама с папой полностью обеспечивали молодую ленивую красотку. Отучившись в университете, Даша пошла учиться на парикмахера-стилиста и сейчас уже проходила практику в салоне. Догадываюсь, что всё это она проделала для того, чтобы не искать работу по профессии, а может быть, она действительно видела своё призвание именно в этом.
Мы прошли в её комнату: везде бардак. Всё это как раз в её репертуаре! Мила растерянно покачала головой, раздумывая, куда бы присесть. На расправленной кровати лежала гора Дашкиной одежды. Тут и дорогая одежда, скомканная и мятая, тут и грязное нижнее бельё. Милка тыльной стороной ладони отодвинула от себя её трусики и присела на краешек простыни. Я отвернулась, чтобы меня ненароком не вырвало.
Наша Дарья никогда не знала, что такое порядок. Её мать всегда была чистоплотной женщиной и хорошей мудрой хозяйкой, поэтому часто ревела от непослушания дочери, стыдилась грязи в её комнате и закрывала на ключ, когда приходили гости. Дашка была просто непробиваема! На неё не действовали упрёки, ей чуждо было чувство стыда. В то время, как я старалась угодить своим родителям, быть для них предметом гордости, она своим предкам делала всё наперекор.
Моя подруга всегда действовала по принципу: «Думаете, что я буду такой, какой вы все хотите меня видеть? Да ни за что! Буду делать только так, как хочется мне!» Поэтому она всегда спала до обеда, а просыпаясь, ещё часик валялась в постели, болтая в Skype или копаясь в ноутбуке. Потом Дашка не спеша вставала, завтракала, оставляя на столе крошки и грязные чашки, принимала ванну и наконец после этого в течение двух часов накладывала макияж, состоящий из двух килограммов штукатурки.
Такую женщину и полюбил мой Митька… Я всегда с жалостью представляла того несчастного, кому в жёны достанется наша Даша. Думала, что её благоверный будет голодать и задыхаться в пыли, пока она часами наводит марафет. Если она, как и мечтает, найдёт богатого мужчину, который наймёт для неё штат прислуги, ей повезёт. Хотя и в этом случае, я уверена, она найдёт тысячу способов, чтобы не дать мужу заскучать!
Мы с Милой сидели, оглядываясь по сторонам, и понимали друг друга без слов. По её круглым глазам, устремлённым на слой пыли на рабочем столе, я поняла, что она тоже не приемлет такой среды проживания.
На туалетном столике у Даши стояло пластиковое ведёрко с мусором, огрызками и использованными ватными тампонами, которое ужасно воняло. Рядом – сотни коробочек и тюбиков с косметикой, словно, она – профессиональный стилист. На полу – разбросанные туфли, сумки, колготки и фантики от конфет. Я дотянулась да шкафчика в рабочем столе и вопросительно мотнула головой, предлагая Миле угадать, что там. Мила беззвучно прыснула со смеху и пожала плечами. Я потянула за дверцу: внутри лежала груда пустой грязной посуды, которая явно копилась тут месяцами, пустые бутылки из-под пива, недоеденные кусочки пирожков и всевозможные обёртки. Скривив лицо, Милка дотянулась и захлопнула дверцу за меня.
Ни одна из нас не стала бы делать Дарье замечания, понимая, что это бесполезно. Мы рисковали выслушать лекцию грубым тоном о том, как не стоит совать нос в чужую жизнь. Или того хуже, мы могли услышать, что это не бардак, а творческий беспорядок! Дашка никак не хотела взрослеть.
Я считала, что она выбрала заведомо неправильный путь. У неё, кроме нас, были ещё две подруги, расфуфыренные, как и она, с которыми она шлялась по сомнительным злачным местам, покуривала, выпивала и извивалась на дискотеках, пытаясь найти мужика побогаче. В общем, такие же прожигательницы жизни.
Как дети, бросающие вызов обществу, они любили фотографироваться пьяные с бутылкой пива или коньяка, купленного на мамины деньги, и с сигаретой в зубах. Потом долго обсасывали в комментариях в различных социальных сетях Интернета подробности фото и как они хорошо оттянулись тогда по полной, создавая себе имидж весёлых, разбитных и легкодоступных тёлочек. Именно тёлочек. Которых мужчины избегают, имея желание создать серьёзные отношения.
Свою будущую жену многие русские мужики хотят видеть гордой, сексуальной, но недоступной. Открытой, доброй, манящей, но загадочной. Молодой, полной сил, здоровья, но уже состоявшейся в профессиональном плане. Нехилые запросы! И мало кто захочет взять на себя ответственность по перевоспитанию молодой безбашенной оторвы, жаждущей попробовать всё и пьющей жизнь жадными глотками.
– До меня только что дошло, чем здесь так воняет… – Мила наклонилась ко мне и произнесла это шёпотом.
– Этим ведром? – Я, поморщившись, указала ей на столик.
– Нет, – она показала пальчиком под кровать, – никогда не могла и подумать, что женские носки могут так вонять.
– Ой-ёй! – Я наклонилась и резко отшатнулась: мне в нос ударил резкий запах мышиного помёта, явно исходящий от Дашкиных носков.
