Ульяна поставила ноутбук Димки на стол и открыла его.
Однажды она случайно увидела, как он набирал пароль, и запомнила его. Он не успел перехватить ее взгляд, Ульяна сразу отвернулась и сделала вид, что изучает собственные ногти. Димка никогда бы не позволил ей иметь доступ к его материалам и «творческой лаборатории». Он ревностно оберегал свой мир от нее и не хотел, чтобы она вторгалась на запретную территорию.
И вот сейчас Ульяна собиралась нарушить это негласное правило.
Только бы он не сменил пароль, подумала она, набирая знакомую комбинацию букв и цифр.
Она щелкнула мышкой и зашла на рабочий стол компьютера.
Рабочий стол содержался в почти идеальном порядке. Аккуратные папочки слева и справа. Фон – красивый корабль, плывущий в закат. Брови Ульяны взлетели вверх: раньше, насколько она помнила, заставкой были разные «пейзажи» – виды гор, непроходимых лесов и сверкающих радужных водопадов. А теперь – корабль.
Она присмотрелась внимательно: на боку надпись «Титаник».
В голове шумело, гудело. Ульяна подумала, что нужно сконцентрироваться, чтобы найти ценную информацию, иначе она пропустит что-то важное. Большая чашка крепкого кофе могла бы привести мозги в порядок, но спускаться вниз не хотелось. В номере имелся электрический чайник. Она вскипятила воду, налила в чашку и бросила туда пакетик растворимого кофе. Теперь можно приступать к работе.
Самая большая папка носила название «Глас. Стат». Как она поняла, это были статьи для «Гласа народа». Открыв папку, Ульяна убедилась в том, что не ошиблась. Все статьи располагались в алфавитном порядке и по датам публикаций.
Она пробежала их глазами.
Дмитрий был прав, когда говорил о мелочовке, которой его загружают.
Дронов был всеядным журналистом, писавшим о чем угодно: от городского благоустройства до злободневной политики.
Вздохнув, Ульяна принялась читать статьи, или, как говорил ее начальник, «систематизировать материал».
Три с половиной месяца назад. Москва– Дим! А Дим! Тебя кто-то спрашивает. – Леночка Бегунова-Бодуэн оторвалась от компьютера и помахала ему рукой: – Дим! Ты слышишь меня или нет?
– Да, – машинально отозвался он, дописывая очередную заметку в рубрику «Городские новости». Заметка не шла. Такое состояние Дима называл «ступор творчества». Маленькая статейка о состоянии автомобильных пробок и о том, как их ликвидировать, не шла, хоть вой. Это были риторические вопросы и риторические ответы, разбавленные двумя вескими комментариями, один из которых принадлежал председателю Союза автомобилистов России, второй – шишке из ГИБДД. Но почему-то этот простенький опус застопорился посередине. Наверное, дело не в материале, а в Димином состоянии, далеком от идеального. Во-первых, с утра он поссорился с Ульяной, что в последнее время случалось все чаще и чаще. Ссора возникла на пустом месте и не была ликвидирована перед выходом из дома. Во-вторых, он зарабатывал меньше Ульяны, и его мужское самолюбие порядком страдало. Такое положение дел его не устраивало и требовало срочного исправления. Нужно было искать другую работу, вот только где – он не знал.
Леночка Бегунова была тоненьким миниатюрным созданием с прямыми волосами, похожими на растопленное золото, розовыми щечками и светлыми русалочьими глазами. На нее Дима положил глаз, как только пришел в редакцию, но она не обратила на него внимания из-за его скудных заработков и отсутствия столичного жилья. Раскинув сети в социальных сетях, Леночка успешно поймала золотую рыбку, француза по имени Патрик Бодуэн, который сделал ей приглашение и визу во Францию, и предложил руку и сердце на второй день после ее приезда. А еще предложил навсегда переехать в страну мушкетеров и фуа-гра. Леночка рассудила, что француз никуда не денется, сидеть дома даже в Лионе не хочется, а работы там нет. Кому нужна журналистка Бегунова с плохим знанием французского и тематикой «все обо всем».
Леночка фактически жила на два города: Москву и Лион. Каждый месяц она приезжала на неделю, потом отбывала в Лион, затем этот круговорот повторялся. У нее был талант заводить виртуальные знакомства, она умело меняла свои статусы, размещала фотографии, где представала в самом выигрышном и удачном ракурсе.
– Дим! Да иди же к телефону, – настаивала Леночка.
– Иду! – Он поднялся со стула и пошел к столику в углу, где стоял редакционный городской аппарат. – Да, – он откашлялся. – Алло!
– Дмитрий Дронов? – Женский голос был высоким и пронзительным, и он слегка отодвинул трубку от уха.
– Я. – В голове промелькнули обиженные интервьюеры.
– Мне нужно поговорить с вами.
– По какому поводу?
Он смотрел на Леночку Бегунову-Бодуэн. На солнце ее ухо отсвечивало нежно-розовым, а прядь выбившихся волос красиво обрамляла тонкий профиль. «Вот бы заработать денег, – мелькнула мысль, – и пригласить ее в зарубежный роскошный вояж. На Багамские острова. Плевать, что она замужем. Ей, наверное, иногда хочется отдохнуть от мужа. А если бы я прилично получал, я бы предложил ей уйти от французика и стать моей женой. Если разобраться, то в Патрике Бодуэне нет ничего стоящего, кроме солидного финансового положения. Леночка приносила свадебную фотографию: маленький, хлипкий, невзрачный мужичонка. И все его достоинство – заграничный статус и счет в банке».
Себе Дима честно признавался, что Ульяна для него некий трамплин. Он не хотел связывать с ней свою жизнь всерьез и надолго. Она была высокой – выше его, слишком прямолинейной, всегда говорила что думает, не щадила его самолюбия, любила экстрим, арт-хаусные фильмы, простую еду типа селедки с картошкой или яичницы с салом. Он же, наоборот, любил тишину, размеренность, вкусную еду, домашнюю готовку, Леночка иногда приносила на работу свой фирменный пирог со шпинатом и сыром. Пальчики оближешь. Ульяна готовить не любила, предпочитала полежать на диване с книгой или выехать на природу в лес.
Природу он не любил. Летом это были комары, влажная трава, прилипавшая к брюкам, зимой – холод, проваливающиеся в снег лыжи, осенью – туман и сырость. Несколько раз он уступал Ульяне и выезжал с ней за город. А потом непременно заболевал, подцеплял простуду и кашель.
С Леночкой можно было остаться дома, посмотреть американскую или французскую комедию, поесть пирогов, сходить в магазин. Ульяна терпеть не могла походов за покупками и была готова переплатить, только бы поскорее уйти из толкотни и гама. На нее навевали скуку даже огромные светлые торговые центры, а рынки Ульяна презирала.
– При встрече…
Здесь Дмитрий Дронов понял, что поймал за хвост только обрывок фразы, сама же фраза, взмахнув хвостом, как золотая рыбка, благополучно уплыла, ускользнула от него.
– Не могли бы вы повторить еще раз.
На том конце замолчали.
– Вы Дронов?
– Да.
«Соберись, – приказал он себе, – немедленно, иначе будешь выглядеть полным придурком». Он оторвал взгляд от Леночки и уставился на стену перед собой.
– Я хотела бы поговорить с вами, у меня есть одна информация, которая может представлять для вас интерес.
Голос был трескучим, как будто в спичечном коробке трясли засушенного кузнечика.
Фраза была расхоже-дежурной, и он подавил вздох. Журналистам так обычно и говорят: «есть информация». Что его может интересовать: замусоренные дворы, неправильная парковка или жалобы московским властям на плохие погодные условия?
– Я жду вас сегодня в семнадцать ноль-ноль…
Она назвала ресторан, и он чуть не присвистнул. Один из самых крутых в Москве, он славился своими ценами и кухней. Говорят, там подают настоящие русские изыски вроде молочного поросенка с хреном, курников, расстегаев, наваристых щей.
– Хорошо. Я буду.
На том конце положили трубку, и он подумал, что у него есть еще два часа до встречи, чтобы сдать материал, над которым он мучился с утра.
– Кто это? – крикнула Леночка.
Он махнул рукой, отгоняя невесть откуда взявшуюся муху.
– Бог его знает. Кажется, очередная городская сумасшедшая!
Он опоздал на пять минут, дама, сидевшая за столиком в углу, обдала его взглядом, в котором читалось легкое презрение. Но он не стушевался, напротив – выдавил дежурную улыбку и сел на стул, готовясь играть роль «милого парня», обаяшки, готового выполнить любое задание за кругленькую сумму.
Он нуждался в деньгах, а дама, сидевшая напротив, судя по всему, располагала солидным счетом в банке. Ей было хорошо за сорок, уж Дмитрий разбирался в этих вещах – несколько репортажей, сделанных из клиник пластической хирургии, заставили его разбираться в возрасте не хуже любого спеца. Никакие ухищрения не могли скрыть ее годы: они читались в усталом взгляде и опущенных уголках губ. Как ни крути, а возраст скрыть нельзя, можно только обмануть, и то на некоторое время.
Одежда женщины тоже явно куплена не на рынке, что она дорогая, видно невооруженным глазом. Словом, богатенькая упакованная дамочка. И чего ей от него нужно? Сейчас он это немедленно выяснит. И если сложится все удачно, еще и подзаработает.
