Она сделала еще шаг, прежде чем поняла, что это не мираж, потом остановилась. Ужас охватил ее и согнул плечи. Чай пролился на ее пальцы. Она обнаружила, что машинально хлопает веками, и заставила себя обернуться, чтобы убедиться, что все это ей пригрезилось, и никого там не было.
Она уже прошла мимо двери, а ей нужно было сделать шаг назад, шаг мучительный и страшный, и она увидела действительно его. Он снял туфли, и на ногах были черные носки. Брюки на нем были, как ноги слона, и доминировали цвета зеленые и желтые: они были очень грязными. Около кровати лежала кучка смятой одежды, похожей на грязное белье, и сверху на нем была надета только майка, вылезшая из брюк. На левой руке у него были часы на очень широком кожаном браслете. Ему было между двадцатью и тридцатью годами, у него были длинные редкие волосы, плохо причесанные. Он был тонким, довольно хорошо сложенным, но у него было жирное лицо с надутыми щеками и толстыми губами. Стоя на пороге, она, не двигаясь, рассматривала его.
Шум позади нее заставил ее быстро повернуться, и она разлила еще часть своего чая. Из ее горла вырвался глухой крик ужаса, когда она увидела другого, стоявшего на пороге гостиной. На нем была широкая куртка поверх рубашки. Голубая и покрытая грязными пятнами, как будто он вывалялся где-то. Низ его брюк был заправлен в сапоги. У него была невероятная прическа из светлых волос, торчащих ореолом вокруг головы, и он улыбался ей. У него были смеющиеся глаза. Вид был угрожающ.
Его тон был легким, манеры небрежными.
- Не тревожь Менни, он путешествует. Иди сюда. Что такое у тебя в чашке?
Она не шевельнулась. Сама не зная почему, она покачала головой. Он смотрел на нее, и внезапно его лицо стало злым, хотя он не переставал улыбаться.
- Ты знаешь, мне нужно, чтобы ты была способна смотреть трезво. Если ты можешь слушать и отвечать, то это все, что нам надо.
Она не отчетливо поняла угрозу, но она знала, что это угроза, и не сомневалась, что он может причинить ей зло. "Нужно, чтобы я шевелилась, подумала она. - Нужно, чтобы я сделала то, что он говорит". Она сделала шаг вперед с трудом, второй был легче, и она направилась к нему с округлившимися от страха глазами.
Он отстранился и с улыбкой поклонился, когда она вошла в гостиную. Когда она проходила мимо него, он поднял руку.
- Что у тебя в чашке?
Он взял ее у нее, глотнул и весело расхохотался.
- Чай, Господи Боже мой! Это просто прелестно, крошка. Ты кладешь в свой чай сахар?
Под словами, которые он говорил, она подразумевала другие, которые он не говорил. Она покачала головой.
- Нет, я не кладу.
- Жаль, но ведь у каждого свой вкус. Садись на диван, крошка, и мы немного побеседуем. Вот, возьми свой чай.
Она взяла чашку, подошла к дивану и села. Перед ней был камин, полный вчерашнего пепла, но он был холодный.
Он не сел. Он подошел к двери и оперся о полку камина, напротив нее: локоть одной руки опирался о полку, другая рука уперлась в бедро.
- Мы ищем одного нашего друга, - сказал он. - По правде говоря, мы надеялись застать его здесь. Когда он вернется?
"Хладнокровие, - подумала Клер, - и спокойствие". Она вспомнила то, что она сказала Паркеру, прошлой ночью. "Я умею играть в маленьких мышек". А что она знала? Она снова судорожно заморгала ресницами и испугалась, что это может выдать ее: он заметит, как она моргает, и поймет, что она лжет. Но это не остановило ее.
- Я не понимаю, что вы хотите знать, - сказала она. - Я сожалею, что вы пугаете меня, но...
Она подняла свободную руку и стала энергично тереть веки глаз.
- У вас нет оснований бояться, - сказал он. Но голос его был полон скрытой угрозы.
- Мы только хотим повидаться с нашим другом и, может быть, получить от него небольшие деньги, которые он хранит.
У нее разболелись глаза после такой энергичной терки. Чтобы отвести от него глаза, и из страха не разлить остаток чая, она наполовину повернулась, поставила чашку на низкий столик около дивана.
- Я живу совсем одна, - сказала она, справляясь с волнением.
- Такая красотка, как ты? Не лги. Это глупо, моя красотка, это тебе даром не пройдет, - хихикнул он.
Она посмотрела на него, ведь то, что она собиралась сказать ему, было теоретически правдой.
- Я вдова, - сказала она. - Мой муж был пилотом.
Выражение лица мужчины стало неопределенным. Он спросил:
- А Паркер?
- Мистер Паркер? Я...
"Мистер Паркер? Боже мой, я не хочу, чтобы издевались надо мной!"
Она испугалась, ей казалось, что он бросится на нее и начнет бить ее кулаками по голове.
- Я принимаю только для него извещения, - закричала она. - Это все, я вам клянусь, это все, я почти никогда не вижу его здесь, он никогда не приходит сюда!
- Что ты врешь! Если он никогда сюда не приходит, то как он получает твои сообщения?
- Я вызываю один отель в Нью-Йорке, а потом он мне звонит. Время от времени он приходит, чтобы оплатить мне эту услугу, но это бывает лишь два, три раза в год.
- Ты вызываешь отель в Нью-Йорке? Там он живет, ты хочешь сказать?
- Я не знаю.
- Ты с ним говоришь?
- Нет, я только оставляю для него поручение служащему отеля.
- И сообщение ты передаешь служащему?
- Нет. Я вызываю и говорю, что имеется сообщение для мистера Эдварда Латана. Я только сообщаю свое имя, и позднее он мне звонит, и я передаю ему поручение.
Он нахмурил брови.
- Это чрезвычайно усложнено.
- Он так просил передавать все для него сообщения. По-прежнему в том же положении, левая нога на решетке камина, правая рука на бедре, левый локоть на полке камина, он задумчиво сосал свой палец. Она смотрела на него, видела, что он размышляет, и спрашивала себя, убедила ли его ложь, которую придумал Паркер, или нет. А если он решится позвонить в отель?
- Возможно, - наконец проговорил он, отходя от камина. - Как называется этот отель?
- "Вилмингтон".
- Отойди в сторону.
Телефон находился около нее. Она встала и села на другой конец дивана.
- Какой номер?
- Мне нужно посмотреть в справочник.
- Посмотреть в справочник? - Он с подозрением посмотрел на нее, наморщив лоб. - Ты все время звонишь по этому телефону и не знаешь его наизусть?
- Совсем не все время. Сообщений немного. И у меня плохая память на цифры.
- Плохая память на цифры? Я считаю, что ты лжешь так же легко, как дышишь, моя красавица. И если ты лжешь, это тебе дорого обойдется.
Он повернулся к ней спиной, снял трубку с телефона и собрался набирать номер.
Совсем тоненьким голосом она сказала:
- Нужно сперва набрать первый.
Он нахмурил брови.
- Что?
- Если вы вызываете Нью-Йорк, то нужно...
- Городской индикатив, я знаю.
- Нет, сперва местный индикатив. Понимаете, здесь у нас ведь совсем маленькая деревенская телефонная компания, это не...
- Заткнись...
Он холодно бросил эти слова и сел, глядя на нее краем глаза с еще большим подозрением. Он больше не имел вида приятного парня.
- Когда я не получаю того, что хочу, мне это не нравится. Я быстро расправляюсь с теми, кто мне неугоден. Будет лучше, если ты будешь об этом знать.
Она склонила голову, как большая испуганная птица, не смея больше ничего сказать.
Он повернулся к телефону, набрал первый, потом городской индикатив, потом номер Нью-Йорка. Ожидая соединения, он нервно хлопал ладонью по колену.
- Алло! Отель "Вилмингтон"? У вас числится некий Эдвард Латан? Эдвард Латан? Я подожду ответа.
Его толстые пальцы продолжали стучать по грубой материи его брюк. Он сидел к ней спиной, и его торчащая грива ничего ей не говорила, разве что она должна бояться его.
- Алло! В четверг? Не вешайте трубку, тут есть человек, который хочет передать ему сообщение.
Он встал, сделал полукруг и протянул ей телефонную трубку.
- Скажи, что у тебя есть для него срочное сообщение.
Она нагнулась, взяла трубку, стараясь размышлять. Какое сообщение будет звучать правдоподобно в ушах этого человека? И каким именем назвать Паркера? Самым осторожным будет назвать имя, записанное на почтовом ящике, наверное?
- Алло!
Безразличный голос телефонистки, сидящей в сотне километров от нее, прозвучал в ее ушах.
- Да?
- У меня сообщение для мистера... Латана.
- Да?
- Передайте ему, чтобы он позвонил миссис Виллис, как только сможет.
- Миссис Виллис, я правильно поняла?
- Да. Он знает номер.
- Очень хорошо. Пусть позвонит миссис Виллис, как только сможет.
- Да, спасибо.
Она собиралась встать, чтобы повесить телефонную трубку, но он взял трубку из ее рук л сам повесил ее, потом уселся около нее на диване.
- А теперь нам осталось лишь ждать, - сказал он. Его глаза снова стали веселыми. Он опять похлопал себя по колену.
- Мы будем ждать терпеливо и во время ожидания немного познакомимся, проговорил он. - Нам необходимо получше узнать друг друга. Верно?
Глава 4
Он не переставал прикасаться к ней маленькими похлопываниями по колену, по руке, по локтю. Это было эротично, вся ситуация была эротичной, и вместе с тем было что-то сдержанное и безразличное в его манерах. В воздухе чувствовалось насилие, но так, как будто он собирался насиловать ее без желания. Немного позднее он бросится на нее и не потому, что он хотел именно ее, но просто потому, что ситуация располагала к этому.
