– Толя, откуда у тебя эта прелесть? – крикнула Лена, ведя пальцем по одной, особо замысловатой загогулине.
– Какая именно прелесть? – не понял Анатолий. – Что ты там нашла?
– Буфет, – она вернулась в комнату, встала так, чтобы он мог ее видеть не поворачивая головы.
– А-а. Это бабушкино приданное. Я у матери выпросил, когда сюда перебирался. Он, конечно, не модный и места много занимает, но я с детства к этой деревяшке привык. На самом деле, он очень удобный: полно всяких мелких ящичков. И если честно, буфет мне всегда нравился – знаешь, эдакое сентиментальное сельское барокко.
– Да он просто чудо! Какая жалость, что у моей бабушки ничего такого в приданном не было, – Лена посмотрела на него и немного неловко засмеялась: – Ладно, не пугайся. Я, конечно, влюбилась в него, но не настолько, чтобы явиться под покровом ночи и вытащить твое сокровище через форточку. Скажи лучше, где у тебя чайник?
– На подоконнике стоит, электрический.
Она снова скрылась на кухне, и Анатолий прикрыл глаза. Сколько женщин побывало у него в квартире за те несколько лет, что он здесь живет? И почти все они заходили, как минимум, заглядывали, на кухню. А сколько из тех, кто видел буфет, взвизгивали вот так восторженно: «какая прелесть!»? Да ни одна! Обзывали уродством, предлагали выкинуть в окно, позвать старьевщика… а одна утверждала, что это настоящий рассадник клопов и тараканов. Дура. Господи, что же это за человек такой уникальный, Ленка Лазарева? Как это Борис говорил: «не бывает таких женщин, чтобы и внешность, и характер, и мозги!» Ах, да, Борис. Надо ему тоже позвонить, чтобы приехал. И Анатолий потянулся к телефону.
Лена, тем временем, хозяйничала на кухне. Пока закипала вода в чайнике, она нашла в буфете все необходимое. Впрочем, искать было несложно – внутри этот мебельный шедевр был разделен на множество очень удобных секций и отделений с полочками. Так что оставалось только открыть дверцу со стеклянным витражом, протянуть руку и взять: с одной полки большую синего стекла вазу с печеньем и вафлями; а потом такую же стеклянную, но поменьше, розовую – с конфетами; с другой – коробочку с пакетиками чая «Липтон» и квадратную банку растворимого кофе с незнакомой наклейкой – не привычный «Нескафе», а что-то покруче. Она из чистого любопытства открыла крышку, понюхала. Ничего особенного, с настоящим, молотым, все равно не сравнить. Большие чашки, украшенные аляповатыми розочками (к качеству посуды Саранцев был явно равнодушен), дожидались своей очереди за другой дверцей, а ложки мирно лежали в одном из узких выдвижных ящичков.
Подумав немного, Лена решила, что одним печеньем от Щурова, пожалуй, не отделаешься и решила заглянуть в холодильник. О, прекрасно! Масло есть и колбаса. Еще кусочек сыра завалялся в уголке, но что-то он сомнительно выглядит. Ничего, для бутербродов и масла с колбасой достаточно. А хлеб? Ага, вот он, хлебница все на том же распрекрасном буфете стоит и в ней едва начатый батон и половинка черного. Но пожалуй, прежде чем приступать к уничтожению запасов, надо спросить у хозяина разрешения. Наверняка, он не будет против, так что это всего лишь дань вежливости, соблюдение приличий.
– Толя, у тебя тут хлеб есть и колбаса, можно я бутербродов наделаю?
– Конечно, – тут же откликнулся он. – Ты поищи, там еще сыра кусок где-то должен быть.
– Нет уж. Твоим сыром только врагов угощать, – Лена уже вовсю работала ножом. – А нам от этих ребят помощь нужна.
Естественно, когда соловьиная трель возвестила о приходе гостей, она же сбегала, открыла дверь. Правда, вместо ожидаемого Щурова с его приятелем-специалистом, явился Борис Петрович. Если он и удивился, увидев Лену, то вида не подал. Поздоровался, как ни в чем не бывало и прошел в комнату. А вот внешний вид Анатолия его потряс.
– Толя, – голос Бориса внезапно сел. – Толя, что же это?
– Процесс, как видишь, пошел, – поскольку Лена не вернулась на кухню, а устроилась на диване, Анатолию захотелось немного поиграть в героя. – В общем, довольно естественный вариант развития событий. Вспомни, мы это обсуждали.
– Да, но я не думал… я не думал, что это будет выглядеть так, – полное лицо Бориса сморщилось, словно он собирался заплакать. – Толя, может отдадим им эти дискеты?
Анатолий несколько секунд смотрел на него, потом спросил жестко:
– А дальше что делать будем?
Борис отвел глаза.
– Не знаю. Придумаем что-нибудь. Что, на банках свет клином сошелся, других задач себе не найдем? – помолчал немного и, не дождавшись ответа, заговорил горячо и сбивчиво: – Толя, я же из-за тебя… раз они так… ну ты пойми, я в этой ситуацию получаюсь каким-то… мне-то ничто не угрожает!
– Да не дергайся ты, Борька. По крайне мере, – Анатолий сумел изобразить что-то вроде иронической усмешки, – безвременная гибель от рук бандитов мне не грозит: я им живой нужен.
– А инвалидность, по-твоему, лучше?
– Да ладно, хватит меня пугать. Сейчас придет специалист и быстренько разрулит все наши проблемы.
– Ты так в этом уверен?
– Честно? Нет. Но очень хочется, чтобы все так и было. Пришел бы дяденька-волшебник, взмахнул палочкой…
Звонкая соловьиная трель прервала его. Лена спрыгнула с дивана:
– О, вот и волшебник пришел!
Волшебник – длинный худой парень в практичных джинсах и клетчатой рубашке, по сравнению со Щуровым, показался каким-то вялым. Скользнул за спинами Лены и Леши, ни к кому конкретно не обращаясь, обронил тихое: «здравствуйте», опустился на диван и замер расслабленно, словно большая мягкая игрушка. Щуров, в отличие от него, вошел в комнату бодрым шагом делового человека, приобняв Лену за плечи и громко одобряя ее внешний вид. Энергично потряс руку, поднявшемуся ему навстречу, Борису, потянулся было и к Анатолию тоже, но посмотрел на его синяки и ограничился дружелюбным кивком.
– Судя по виду, это как раз твой шеф и есть, – он не спрашивал, просто поделился с Леной своими выводами.
– Потрясающая проницательность, господин Холмс. Ведущий программист, Анатолий Саранцев и директор фирмы, Борис… – она слегка замялась, не добавить ли отчество, но Борис сделал короткий, нетерпеливый жест, дескать, пусть так, по имени, все нормально, – Крюков. А это, – Лена развела руками, – Леша Щуров! – не то представила, не то извинилась за его манеры.
– Он самый, – дурашливо раскланялся Лешка. – Только ты ошиблась, Леночка, я сегодня доктор Ватсон, а Шерлоком Холмсом у нас Костя. Между прочим, без всяких шуток, самый настоящий частный детектив, с лицензией!
Все посмотрели на Костю, который слабо шевельнулся на диване и выдавил что-то вроде улыбки и пробормотал:
– Вы бы сели…
– Разумное предложение, – кивнул Леша и спросил у Лены: – Тут устроимся, или на кухню пойдем?
– Я здесь в гостях, – строго ответила она, – так что не наглей. Чай, кофе и бутерброды.
Щуров посмотрел с упреком на нее, потом, почему-то, на Бориса и вздохнул:
– Ладно, ради бутербродов на кухню забиваться смысла нет. Тебе помочь?
– Помоги, – Лена двинулась было в сторону кухни, но остановилась и посмотрела на единственный в комнате, письменный стол. Компьютер, стопки распечаток, коробки дискет, папки какие-то, документы россыпью… – Толя, а твой стол можно расчистить?
– Не в этой жизни, – коротко хохотнул неожиданно развеселившийся Борис.
– Лучше взять пару табуретов и большие подносы, – мягко подсказал Анатолий. – У меня есть такие, пластмассовые, в нижней секции буфета справа.
– Понятно, – Лена скрылась на кухне.
– Обалдеть, – Лешка, последовавший за ней, с искренним изумлением смотрел, как она изучает содержимое нижней секции буфета. – Ты что действительно здесь только в гостях? И у тебя ничего с этим твоим шефом нет?
– Отстань, – она обнаружила, наконец, три белых пластмассовых подноса и вытащила их.
– Вообще-то, он мне вовсе не понравился, – поделился впечатлением Щуров. – Так, заморыш какой-то. Ясно, почему его так легко отлупили.
– Сам ты заморыш, – возмутилась Лена. – А отлупили его только потому, что ударили какой-то железякой сзади и он сознание потерял! Иначе бы он всех… – она посмотрела на довольную Лешкину физиономию и осеклась. – Щуров! Какая ты, все-таки, скотина!
– Зато диагноз сразу ясен, – Лешка ничуть не чувствовал себя виноватым. – Пока, может, ничего и нет, но вляпалась ты, подружка, крепко. Ничего, Ленка, не тушуйся: он тоже на тебя все время своим заплывшим глазом косит. Так что все у вас впереди, ребята, это я предсказываю!
– Иди к черту, предсказатель! Тащи лучше в комнату табуретки!
Импровизированные столики поставили около дивана и все слегка переместились. Борис и Леша заняли место рядом, с немного оживившимся и даже севшим чуть ровнее, Костей. К дивану же поближе, не вставая, перекатил свое мягкое кресло Анатолий. Лена поставила себе стул справа от него, но чуть на расстоянии. Она думала, что каждый обслужит себя сам, но мужчины, неожиданно дружно, выразили желание, чтобы положила в чашки растворимый кофе (от чая все так же дружно отказались) и залила его кипятком, единственная в компании дама. Вежливо дождавшись завершения церемонии, они расхватали бутерброды и начали жевать. Только грустноглазый Костя все рассматривал незатейливый кусочек батона с маслом и колбасой, принюхивался, словно не решаясь попробовать. Наконец, когда Лена уже собиралась спросить, не сомневается ли он в съедобности приготовленных ею бутербродов, он откусил маленький кусочек, пососал его, гоняя во рту, едва заметно двинул челюстями… и тут же сморщился и схватился за щеку.
