Повторилось почти все то же самое, что и внизу. Пришлось подпрыгнуть и, уцепившись руками за верх стены, перекинуть себя на ту сторону. Почему-то вспомнился мой пыльный Карасев, где я девчонкой здорово лазила через заборы. В жизни бы не поверила, если бы мне кто сказал, что эти навыки мне пригодятся впоследствии.
Очутившись по ту сторону стены, я, тяжело дыша, подошла к окну. Оно было прямоугольной формы и вместо стекла заделано старыми листами картона. Оторвать их было нетрудно, но сначала нужно посмотреть, к чему это приведет. Отогнув край одного листа, я выглянула наружу.
Окно не выходило во двор, как я думала, за ним была другая крыша, начинавшаяся почти сразу же. Еще один старый дом со своими секретами. Я посмотрела на свою одежду и присвистнула. Передо мною прорисовалась новая проблема. Предположим, я выберусь на улицу, а куда же деваться дальше? Хорошо, если меня примут всего лишь за бомжиху, хотя и в этом ничего хорошего нет. А если начнут кричать: держи воровку?! Видок у меня самый многообещающий.
Я достала сигарету и закурила. Нужно было решать, что же делать дальше. Сзади еще ничего угрожающего не слышалось, но бежать надо было. Глупо получилось бы после преодоления стольких препятствий сдаться в самом конце.
Подумав так, я снова выглянула наружу, сориентировалась, в какой стороне находится улица, и, затушив сигарету, начала отрывать листы картона от рамы окна. Работа эта была несложной, но ужасно пыльной. Листы разрывались от небольших усилий, поднимая при этом тучи затхлой пыли. Однако теперь я про свою одежду и не думала…
Оторвав достаточно, чтобы можно было пролезть, я сначала высунула голову и осмотрелась. Улица была справа, а двор с бельевыми веревками, мусорными баками и растоптанной кучей песка – слева. Вот туда теперь и лежал мой путь.
Просунув в окно руку с зажатой в ней сумкой, затем голову с плечами, ну, а потом и все остальное, я встала на неширокий парапет, ведущий вдоль крыши. Вторая начиналась в двух шагах, но мне уже надоело играть в скаутов-скалолазов.
Я аккуратненько, приседая и держась за теплое железо крыши, прошла по парапету, добралась до торца дома и, присев на корточки, заглянула вниз.
Эта сторона дома выходила в тупик, загороженный от общего дворика металлическим гаражом. От стены дома до гаража был узкий проход метра в полтора шириной. До земли было метров пять или около того. Просто так спрыгнуть на землю и сохранить после этого свою замечательную изящную походку было маловероятно.
Неожиданно послышались голоса, и в гаражный проход по очереди вышли три мужичка лет сорока самого распространенного у нас рабоче-питейного типа: один был в цветастых шортах, двое других прекрасно чувствовали себя в вытянутых синих трико. Оглядевшись, они занялись своими делами. Один отошел в сторонку, прижался к стене дома и зажурчал. Второй в это время достал из полиэтиленового пакета буханку хлеба, бутылку водки и одноразовые стаканчики. Черт, придется мне торчать здесь!
Тот, что был в шортах, достал из карманов два огурца и, подхватив валяющийся деревянный ящик, торжественно поставил его перед собой. Видно, намечался праздничек по поводу окончания трудового дня. «Отжурчавший» мужичок повернулся и вынул из кармана свернутую газету.
– Программу новую купил, – объявил он компаньонам, развернул газету и постелил ее на ящик, разглаживая ладонями.
Огурцы и хлеб легли на газету, а бутылка гордо встала в центре. Я поняла, что пришла пора действовать, пока они не начали разливать. Потом у них реакция будет уже не та.
– Мужики-и, – негромко позвала я их, чтобы сразу не пугать.
Но они все-таки испугались и завертели головами по сторонам. Бутылка пропала, словно ее и не было. Мужик в шортах, будто продолжая начатый разговор, произнес:
– …вот я и говорю: алебастр цемента не любит, у них антагонизм. Отвалится, один хер… – выговаривая такие сложные вещи, он не забывал осматриваться, пытаясь догадаться, откуда послышался вражий голос.
– Вверх смотри, – не выдержала я, сказав эти слова громче предыдущих.
В ту же секунду на меня уставились три пары глаз.
– Ну, е… твою мать, – с распевными интонациями осуждающе произнес мужик в шортах, – ты за каким туда забралась?
– Лучше помогите слезть, – попросила я, – пожалуйста!
Мужики заговорили о чем-то между собой, и один из них, в сердцах махнув рукой, пошел к гаражу.
– Щас, – успокоили меня, – потерпи. Ты в Карлсона, что ли, играла?
– Ага, в него, – согласилась я, чувствуя себя, мягко говоря, не очень уютно. И куда только может завести жизнь!
Ушедший мужик вернулся, неся на плече недлинную деревянную лестницу. Ее приставили к стене – она не дошла до верха метра на полтора.
– Ну ты, чего расселась-то?! Лезь, если надо! – напомнили мне.
Мне было надо, и я, повернувшись к своим спасителям спиной, стала спускаться, неуверенно нащупывая перекладины лестницы.
Снизу мной руководили, постепенно повышая голос. Я так думаю, от того, что моя перепачканная юбка начала задираться выше положенного. Но разве в такой ситуации усмотришь за всеми мелочами!
Со второй, если считать сверху, ступеньки я соскользнула и проехалась почти до самого низа. Поймали меня уже у земли. Не вдаваясь в ненужные подробности, скажу только, что я слезла.
– Спасибо, – поблагодарила я своих избавителей, оправляя юбку и наконец внимательно, при нормальном освещении, рассматривая ее. Лучше бы я этого не делала: такой завалящей я еще никогда не выглядела.
– Не за что, – любезно ответили мне.
Бутылка явилась на ящике вторично. Поймавший меня хмурый мужик с длинным редким хохлом, растущим из середины лба, посмотрел мне в глаза и равнодушно спросил:
– Будешь, что ли?
– Рада бы, да не могу, – ответила я, состроив грустную физиономию.
– Ты расскажи, как туда попала-то? – мужик в шортах подобрался ко мне поближе и ненароком прижался плечом, но сам сразу же испугался своей прыти и отшатнулся, ожидая реакции. А ее не последовало.
– Сама не знаю, – улыбнулась я и весело осмотрела моих спасителей, – вчера хорошо погуляли с ребятами, потом куда-то пошли, где-то лазили… – я не стала продолжать свою сказочку, оставляя простор для их фантазии.
– Да, – крякнул хмурый, – видать, тебя здорово потрепали.
Мужики негромко заржали, а я, играя в грусть, потупила глазки.
Грустить, впрочем, было от чего: мой внешний вид делал меня своей в этой компании, однако на улице появляться так было рискованно. Пальцами показывать бы начали. Я быстро перебрала варианты: ловить машину – светиться; вызывать Виктора с его машиной – светить его; спросить у этих кадров, есть ли у кого из них машина, – засветить все. Оставался еще один вариант – распоследний. Обдумав его, я поморщилась и посмотрела внимательно на свою компанию. Они уже разливали и на меня не пялились, а лишь культурно косились. Воспитание, если оно есть, не спрячешь и не пропьешь, даже за гаражом.
Дождавшись, когда первая порция огненной воды влилась в жаждущие подогрева организмы и была разлита вторая и завершающая, я под хруст огурчиков сказала:
– Мужики, кто меня может выручить?
Мужик в шортах шмыгнул носом, посмотрел на меня плотоядно и засунул правую руку в карман шортов:
– Чего надо-то?
Я набрала в грудь воздуху и ответила:
– Мне нужно привести себя в порядок. Почистить одежду, умыться хотя бы… – я обвела взглядом их сразу насупившиеся лица и нажала на нужную кнопку. – Деньги у меня есть.
Я открыла сумочку и заглянула в кошелек, не вынимая его. Деньги у меня действительно были.
– Короче, я предлагаю сто рублей за аренду на час чьей-нибудь ванной. Годится?
Мужики неуверенно заинтересовались предложением и начали мяться.
– Представляю, как разорется моя Ритка, если я из гаража вернусь с девкой и скажу, что ей надо помыться… – пробормотал хмурый.
Двое других заржали.
– А у меня никого сейчас нет, – вдруг сказал мужик в шортах, – моя жена к теще умотала. В Астрахань.
– А какого хрена тогда мы на улице потребляем, Вован? – тут же набросились на него товарищи.
Вован ожесточенно почесал затылок и признался:
– А я знаю?
Он повернулся ко мне и заявил: – Гони стольник, и идем ко мне!
– А можно сначала «идем», а потом «стольник»? – на всякий случай поосторожничала я и, вынув купюру, предложила убедиться в ее существовании.
После нескольких минут обсуждения ситуации и вспрыскивания за ее успех наша смешанная группа взяла курс на квартиру Вована. Разумеется, не были забыты оставшийся огурец и недоеденный хлеб.
Вован жил здесь же, во дворе, в двухкомнатной квартире. За старой деревянной входной дверью нас встретили маленькая злющая собачонка, пятнистая кошка и застоявшийся неприятный запах.
– Судя по ароматам, твоя Нинка уехала неделю назад, как минимум, – предположил хмурый. Вован только засопел и ничего не ответил.
