– Хотите выпить? – повторила негритянка.
Лэндерс пришел в себя.
– Нет, спасибо, пора спать, – вздохнул он.
Но не успел он открыть дверь, как услышал за спиной какой-то шорох. На верхней площадке лестницы стояла Анита в желтом халате явно с чужого плеча. Казалось, её длинные волосы до плеч вырезаны из черного янтаря. Анита держала в руке свечу, в отсветах пламени лицо служанки казалось печальным.
– Сеньор… Вам ничего не нужно?
Лэндерс покачал головой.
– Принести выпить? – служанка двинулась ему навстречу.
– Спасибо, Анита, ничего не нужно.
Она отпустила руку, воротник халата открыл шею. По руке с тонких запястий заскользили браслеты.
– Спокойной ночи, – Лэндерс поспешно шагнул в комнату и долго стоял, прислонившись к косяку. Что за девчонка… Злясь на самого себя, он запер дверь на засов и стал раздеваться. Он думал о докторе Джэгере, голос которого доносился через открытое окно.
Когда на следующее утро Питер увидел нетерпеливо поджидавшую его Терезу, он нисколько не удивился. Он бы не удивился, даже постучи Тереза в его комнату задолго до рассвета.
Красавица сидела на площади, где из ржавой, облепленной мхом трубы на песок струилась родниковая струя. Помахав Питеру, Тереза поспешила навстречу.
Они медленно шли по кромке воды, огибая подножия скал, пока прилив не прогнал их прочь, заставив карабкаться по склону. Облюбовав большой плоский камень, они уселись, и Лэндерс принялся рассказывать. Он взвешивал каждое слово, внутренне потешаясь, с какой мрачной серьезностью девушка вслушивалась в его слова.
Под ними простирались чистейшие воды океана. По камням струились бурые и зеленые пряди водорослей. В них шныряли любопытные разноцветные мальки. И над все этим возносился океанских птиц. Через узкий пролив в бухту входила первая лодка вернувшейся рыбацкой флотилии.
Питер вдруг решил рассказать Терезе о докторе Джэгере. По мере того, как он выкладывал правду, глаза Терезы раскрывались все шире.
– Ну как? – спросил Лэндерс.
Девушка ответила не сразу. Понятно: доктор Джэгер – ближайший друг отца. Множество раз он ужинал на вилле… Джэгер лучше других понимал, что значит для Квисто остров, честь, гордость… И все же пошел на преступление. Тереза негодовала, лицо её пылало возмущением и презрением.
– Да, он ссыльный, поэтому озлобленный на все… – протянула она. – Джэгер никогда не любил наш остров.
Питер взял девушку за руки.
– Слушай, Тереза, я беспокоюсь за твоего отца. Квисто придется, как и прежде, встречаться с Джэгером, приглашать к себе в дом, разговаривать. Как ты считаешь, он сможет?
Тереза вскочила.
– Конечно нет!
– Значит, мы все ему расскажем только после того, как все кончится. Тем более, что нам ещё очень многое неизвестно.
Девушка согласно кивнула. Но Питер видел, как ей тяжело: она не привыкла что-то скрывать от отца. Лэндерс принялся обсуждать, куда могут направляться банки и как им это выяснить, и вдруг до него дошло: не слишком ли много везения? Нет, сейчас им нужно исключить дурацкий риск.
Тереза поняла, что Питер не забрал банки с тунцом из дома Пастори, чтобы не насторожить братьев. Но что дальше? Питер объяснил, что рыбаки полученные драгоценности передают доктору Джэгеру, который прячет их в украденные у Квисто банки. Ведь кто угодно может вынести из цеха пустые банки и этикетки. Потом банки попадают к братьям Пастори, и вся проблема в том, как вывезти контрабанду с острова. Квисто поставляет товар оптовикам. Один из них – звено преступной цепи. Драгоценности укладываются в банки, те – в ящики. Ящики во дворе готовят к отправке. Каждые две недели его забирает судно с материка и двор пустеет. Потом его опять заставят ящиками с консервами, и тут настанет время для подмены банок. Те, что сейчас в буфете Пастори, окажутся во дворе заводика.
– Их принесут или Анита, или один из братьев Пастори, и все это произойдет ночью.
– Но в это время и Ассис, и братья Пастори находятся в море! Сейчас все рыбаки в море – путина, – возразила Тереза.
– Доктор Джэгер, например, в море не ходит. Но он не станет таскать банки – зачем тогда ему носить их в дом Пастори? – спросил Лэндерс.
– Может быть, Ассис? Никто не найдет ничего необычного, если Ассис пропустит ночь-другую и не выйдет в море, – предположила девушка.
– Значит, придется дождаться того дня, когда Ассис останется на берегу, а рыбаки уйдут в море. И той же ночью мы их поймаем, – заявил Питер.
– Мы проследим, да? Спрячемся во дворе завода, – загорелась Тереза.
Питер покачал головой.
– Я пойду один. Слишком опасно. Зачем рисковать обоим?
Питер думал, что Тереза начнет спорить, но девушка очень спокойно и серьезно его поддержала.
– Вы совершенно правы, сеньор Питер. Обоим рисковать не смысла.
– Рад это слышать, – кивнул Питер. – Нам нужно выяснить только одно: кто вкладывает драгоценности в банки? И ошибиться нельзя!
Наговорившись, они вернулись в реальный мир, в Порто Мария, на консервный завод.
На краю двора под длинным навесом высился ряд больших картонных ящиков. Названия фирм, которым предназначались партии товара, были пропечатаны на коробках черной краской через трафарет. Питер читал названия: «Брайас», Сантос, «Арнодольфо», Сан-Паулу… «Стэйджресс», Рио-де-Жанейро. Стэйджресс? Попахивает Англией…
Тереза была сосредоточенна и спокойна. Лэндерс убедился, что и Квисто, и его дочь крайне заинтересованы в успехе. В конце концов, это был их остров, и они чувствовали себя ответственными за все на нем происходящее, они дорожили своим и его честным именем. Это было то же самое чувство, которое он хранил в своем сердце, боготворя деревню, в которой родился. Дас Тегас не разделяют себя с Порто Мария… Лэндерс начал понимать, что это значит.
Питер не мог не заметить, что островитяне любят и уважают семью дас Тегас. Достаточно было видеть, как местные жители встречали Квисто и Терезу, с каким почтением к ним относились. И было за что. Лэндерс видел, что, если бы Квисто не принимал на консервный завод всех подряд, всех, кто не был занят рыбной ловлей, он мог бы получать вполне приличную прибыль. Старик брал все, что ни предлагали: прежде всего тунца и длинноперого тунца-альбакора, пескадо и тайнху, и кефаль, и багару – Квисто выдавал её за лосося и соответственно за ту же цену продавал. Но принимал он от рыбаков и акул, черепах, осьминогов, ухитряясь как-то все это перерабатывать. Старик взвалил на себя заботы об острове и не представлял другой жизни. Остров и был его жизнью, его гордостью.
Старик радостно их приветствовал. Сломался мотор, и Квисто хотел, чтобы Питер его посмотрел. Сейчас краденные драгоценности ничего для него не значили. Старик жил моментом – самозабвенно, вдохновенно, и в эту секунду ничто на свете не волновало Квисто больше, чем неисправный мотор.
Засучив рукава, Питер взялся за дело.
У Лэндерса появилась привычка вечерами прогуливаться по причалу, наблюдать за уходящей в море рыбацкой флотилией. Он перезнакомился почти со всеми рыбаками. Его португальский быстро улучшался. Питер испытывал удовольствие от бесед с моряками. Иногда в этих разговорах участвовала Тереза. Они проводили вдвоем все больше времени.
Лэндерс оставался для неё загадкой. Девушка симпатизировала англичанину, их сближала общая тайна. Но между ними по-прежнему сохранялась дистанция и чувствовалось отчуждение. Питер уходил в себя, разжигая её любопытство и вызывая сочувствие. Откровенная и искренняя, она ждала ответной искренности. Но англичанин не спешил разрушить невидимую стену отчуждения, ними, и это ранило девушку. Те простодушие и беспечность, с которыми Питер поцеловал Терезу в первый вечер на вилле, исчезли, и подобные моменты больше не возникали. Зато все чаще сеньорита имела случай обидеться. Любой мужчина дорого бы дал за возможность её поцеловать, только Питер ни разу даже не попытался этого сделать. Почему? Любопытство, терзавшее девушку, заставило её задать Лэндерсу прямой вопрос:
– Иногда ты в мыслях уносишься далеко отсюда. Наверное, тоскуешь по любимой, оставшейся в Англии?
Питер рассмеялся её простодушию и непосредственности.
– В Англии у меня нет девушки. И нигде нет.
– У всех моряков есть девушки, – возразила Тереза.
– А у меня нет, – Питер неожиданно разговорился, сам изумляясь той легкости, с которой решился на это. – Я был женат, но жизнь не сложилась и мы развелись.
Девушка промолчала, и Питер, глядя на нее, не сдержал улыбки, заметив, каким серьезным стало её лицо.
– Полагаю, история с разводом сказалась на моем отношением к женщинам, – добавил Лэндерс. – Я понимаю, это глупо. Но нужно время, чтобы обо всем забыть.
– Действительно, глупее не придумаешь. Но это быстро пройдет, уверяю, – сказала Тереза.
Питер коснулся её руки.
– Я тоже так считаю. На вашем острове я словно возрождаюсь.
