– Делом я занималась, Мельников. И кое-чего для тебя нашла. А ты вместо того, чтобы спасибо сказать, рычишь на меня. Будешь рычать, я тебе ничего не скажу.
– Я тебе устрою допрос с пристрастием. Все выложишь как миленькая.
– С пристрастием теперь запрещено. Не то время сейчас, чтобы с пристрастием. Сейчас везде, куда ни зайдешь, права человека защищают.
– А я тайно…
Так мы обменялись с ним любезностями, и я перешла к делу.
– Есть предположение, – сказала я, – что наш неизвестный покойник – это некий Евгений Константинович Чернов, технический директор фирмы «Химсинтез». У тебя в предбаннике ожидает его друг, соратник и председатель совета директоров этой фирмы Геннадий Валентинович Вересов. Давай не будем держать человека, пойдем проведем опознание, а со всеми подробностями потом разберемся.
– Дельно, – согласился Мельников. – Чего тянуть кота за хвост. Если опознаем труп, то и работать дальше можно будет. А то висит у нас этот покойничек, как… – он замолчал, подумал и не стал говорить, как висит у них этот покойничек.
Мы вышли, я представила мужчин друг другу, и втроем мы отправились на машине Мельникова в морг.
На этот раз Вересова отпаивать не пришлось. Держался он крепко.
– Да, – подтвердил он. – Это Евгений Константинович Чернов, технический директор нашей фирмы. Надеюсь, мне расскажут, как это произошло?
– Расскажем, – пообещал Мельников. – Непременно расскажем. Тайны здесь никакой нет. А сейчас надо оформить протокол опознания. Это позволит нам работать далее.
Мы вернулись в кабинет Мельникова, где к этому времени уже обосновался Витя Самойлов. Он, очевидно, только что вернулся с какого-то задания и ожидал начальство, чтобы доложить. Но в нашем присутствии ничего говорить не стал, ждал, пока мы закончим.
После того как протокол опознания был составлен и все требуемые формальности соблюдены, Мельников коротко, не вдаваясь в подробности, рассказал, как, где, когда и в каком состоянии был обнаружен Чернов. Вересов выслушал его не перебивая.
Потом я, тоже коротко, сообщила о том, что в фирме «Химсинтез», руководит которой Вересов, пропали важные документы. Вполне вероятно, что убийство Чернова напрямую связано с похищением этих документов.
– Кто это мог сделать? – спросил Вересов у Мельникова, когда я закончила. – Кто мог убить Евгения Константиновича?
– А вот это я как раз хотел спросить у вас, Геннадий Валентинович. Для меня Чернов человек совершенно незнакомый. Вы же знаете его десятки лет. И вам, думаю, легче разобраться в том, что произошло и почему человека убили. Но прежде всего я хотел бы узнать, что за документы у вас похитили?
– Документы чрезвычайно важные. Мы довольно успешно ведем работу по созданию нового химического волокна, очень прочного, на негорючей основе. У него большое будущее. Конкурирующая фирма «Менделеев» работает в этом же направлении. В последнее время их успехи явно были связаны с утечкой информации из наших лабораторий. Мы пригласили Татьяну Александровну, чтобы она разобралась с этой проблемой, определила источник утечки информации. А сегодня выяснилось, что у нас пропала тетрадь с результатами последних исследований, я бы сказал, с ключевыми разработками. Вот так, если говорить коротко.
– А Чернов, надо полагать, имел отношение к этим исследованиям? – спросил Самойлов.
– Не просто имел, а руководил ими. Чернов наш технический директор. Добавлю: о том, что Татьяна Александровна занимается проблемой утечки информации, он знал. Вернее, знали мы. Только я и он.
– Да, теперь, пожалуй, суть дела понятна, – как бы подвел черту Мельников. – Пропадают документы, вы нанимаете частного детектива, знают об этом только два человека: вы и технический директор… И вот вашего технического директора находят убитым на лестничной площадке этого частного детектива. Вот я и спрашиваю, как вы считаете, кто может быть заинтересован в смерти Чернова?
– Это смотря из какой посылки исходить… – Вересов задумался. – Я уже размышлял об этом и пришел к определенным выводам. Я лично уверен, что Чернов не мог передавать информацию нашим конкурентам. Вполне возможно, что он обнаружил пропажу тетради и, зная, что Татьяна Александровна ведет эту тему, простите, занимается данной работой, пошел к ней, дабы сообщить об этом. Но я не понимаю, какой смысл убивать его. Тетрадь все равно была уже в руках конкурентов, и он ни в чем помешать им не мог. Нет, убивать его не имело никакого смысла.
– Логично, – согласился Мельников. – А если исходить из того, что именно Чернов передавал конкурирующей фирме ваши секретные документы?
– В это я не могу поверить, – ну и упрям же был Вересов. Хотя, может быть, и не упрям, просто хорошо знал Чернова.
– И все-таки…
– Тогда еще более нелепо получается. Ему незачем было бы идти к Татьяне Александровне. И тем более незачем было его убивать.
– К Татьяне Александровне ему идти было действительно незачем, – согласился Мельников. – А вот для убийства основание было. Хотели замести следы. О том, кому переданы украденные документы, знал только Чернов. С его смертью конкурирующую фирму в воровстве никто обвинить уже не сможет.
– Звучит правдоподобно, – согласился Вересов. – Но Чернов на такую подлость пойти не мог. Он человек чрезвычайно высокой порядочности.
– А деньги ему нужны, как вы считаете? – спросил Мельников.
– Деньги нужны всем, – Вересов пожал плечами. – Но есть кое-что гораздо важней денег…
На этом и закончились наши разговоры. Решили, что жене Чернова о смерти ее мужа сообщит Вересов.
– И попросите Ларису Витальевну, пусть она побудет сегодня у Черновых. Сочувствующий человек там сегодня очень нужен, тем более женщина, – посоветовала я.
– Совершенно верно, – поддержал меня Мельников. – А завтра, часам к десяти, привозите жену Чернова сюда. Вас, надеюсь, не затруднит с ней приехать?
* * *
Вересов ушел, а мы втроем остались в кабинете Мельникова.
– У тебя что? – спросил Мельников Самойлова.
– А у меня ничего. Отпечатков его пальцев в нашей картотеке нет, по фотографии никто опознать его не может, среди пропавших без вести не числится, документов подходящих никто не находил… Зато у вас, кажется, полный ажур?
– Ага, – подтвердил Мельников. – У нас теперь почти полная ясность – точно знаем, кого убили. Осталась мелочовка: непонятно, за что убили и кто убил. А дальше уж совсем пустяки: убийцу поймать. Вот и надо нам сейчас сообразить, как это все сделать. Ты, Танька, уже над этим делом думала, давай выкладывай свои мысли.
Я выложила все свои мысли и сомнения. Мыслей было мало, сомнений много. С одной стороны, все сходилось на том, что сведения передавал Чернов. Ему это делать было проще, чем кому-нибудь другому. И убрать его могли, как Мельников это определил, чтобы замести следы. Причем если сведения передавал Чернов, то, разумеется, делал это не даром, а за довольно крупную сумму, которую заказчики, вполне возможно, платить не захотели. Теперь, когда тетрадь с последними формулами была у конкурентов, Чернов им был не нужен. Более того – в какой-то степени мешал. И проще убрать его, чем платить эту крупную сумму.
– Подходит, – согласился Мельников. – Значит, считаешь, что Чернов передал конкурентам тетрадь, а потом те его убрали…
– Я-то, может быть, так и считаю, а вот Вересов так не считает. Он уверен, что Чернов не мог передать кому-то секрет фирмы. А его мнение нам учитывать надо. Мы ведь о Чернове никакого представления не имеем, а Вересов его хорошо знал, они что-то лет двадцать вместе работали. Да и учились, кажется, вместе.
– Но если тетрадь передал конкурентам не Чернов, то вроде бы нет причины его убирать, – включился в разговор Витя Самойлов.
– Причина есть, – не согласилась я. – Только давайте я вам все по порядку расскажу.
– Давай по порядку. – Мельников открыл свой сейф, вынул оттуда пустую бутылку, с презрением осмотрел ее и засунул обратно. – И кто ее сюда пустую положил – непонятно. Везде, куда ни посмотришь, – пустые бутылки, и ни одной полной, – пожаловался он. – Витя, может, сбегаешь?
– Не надо, мальчики, – попросила я. – Давайте не будем сегодня.
– Не будем так не будем. – Мельников закрыл сейф, вернулся к своему столу и сел. – Значит, весь день, пока я искал по городу твою пропавшую душу, ты в этой самой конторе сидела? Так, что ли?!
– Сидела, – призналась я. – Но, честное слово, Мельников, я собиралась к тебе прийти после обеда. И, как видишь, пришла. И не с пустыми руками.
– Как думаешь, простим, что ли, на первый раз? – спросил Мельников Самойлова.
– Так если бы это первый раз… – откликнулся тот. – Кто-то, мне помнится, вчера говорил, что труп на лестничной площадке никак с его делами не связан…
– Ну, я говорила. Так я тогда еще не знала, что он из этой конторы. И вообще, чего вы ко мне пристали?! Если бы не я, вы бы еще два дня бегали, искали у покойника паспорт и адрес, по которому он прописан. А я вам все на блюдечке с голубой каемкой.
