Генерал слушал его, вытянувшись, как на параде. Гаркнул:
- Вот молодец так молодец!
Он снял со стены шпагу с надписью "За храбрость".
- Такой в 1812 году главнокомандующий имел право награждать самостоятельно. Возьмите в руку.
Топков принял шпагу в ладони, взял ее под эфес. Металл клинка зловеще блестел, будто б не минуло почти два века после окончания войны с французами.
Лейтенант расстался с генералом, полный глубоких разнообразных впечатлений.
***
Федя Труба, украв руками своей бригады часть коллекции Рузского из театров, непрестанно размышлял о том, что еще осталось в квартире генерала.
Особенно взволновал Трубу рассказ девиц о собрании золотого оружия Рузского. Таких вещей почти не осталось в России. Их после 1917 года в первую очередь прихватывали с собой в эмиграцию. А то, что не смогли увезти, присваивали новые власти. Потом раритеты выманивали зарубежные друзья-толстосумы или тащили такие спецы, как Труба, и перепродавали опять-таки за границу.
Собрание наградного оружия генерала являлось такой редкостью, что Труба не очень поверил своим молодым агенткам. Он склонялся к тому, что оружие было дореволюционным, но вряд ли золотой отделки и с подлинными драгоценностями. Тем не менее Трубу загадочные сведения его наводчиц продолжали волновать. Ведь если у Рузского все же имелась коллекция золотого оружия, огромной удачей было б ее украсть.
В конце концов Федя, основательно нанюхавшись коки, решил: надо самому сходить к генералу и проверить информацию разведчиц.
Кокаин лишил Трубу необходимой осторожности. Серия краж в театрах ему удалась, потому что он лично в ней не участвовал, а лишь направлял свою "грядку". Но тут... В поход на оружейное собрание Рузского Федя ринулся собственной персоной вскоре после визита к тому лейтенанта Топкова.
"Кока" - это не "экстази", не какой-нибудь двигательный кайф. Все вокруг становится прекрасным, полное ощущение, что нет ничего невозможного, все в твоих силах. Уродливое, лихое внутри кокаиниста словно испаряется.
Так что, занюхав солидную дорожку "коки", Федя Труба в отличном настроении двинулся на квартиру генерала Рузского.
***
Он позвонил в дверь.
Теперь бдительный Рузский посмотрел в глазок и спросил:
- Вы по какому вопросу?
- Я Федор Трофимович из Музея личных коллекций, - вежливо кивая длинным лицом, представился Труба. - Я вам некоторое время назад звонил, двоих сотрудниц своих посылал.
Генерал насторожился уже тогда, когда увидел лисью физиономию посетителя. После ответа у него пропали сомнения о том, кто находится перед дверью.
Будь Рузский не офицером, прошедшим с боями Великую Отечественную, и не носи он гордую фамилию, Труба бы и удалился ни с чем. Но генерал не привык просто так выпускать любого противника. К тому ж был Рузский истым коллекционером. Сволочь, грабящую собранное по крупицам, предмет к предметику, утверждающее славу России, ненавидел.
Рузский распахнул дверь, коротко кивнул.
- Как же, помню, помню. Были у меня двое ваших девушек.
Он повел Федю в гостиную по длинному коридору. В первой же комнате Труба увидел то, о чем думал все последние дни. Вековой лучезарностью светили по стенам клинки золотого оружия!
Генерал заметил его разгоревшиеся глаза и спросил:
- Знаете толк в таких вещах?
Профессор Труба ответил не хуже Топкова.
- Как не знать?! Получившие золотое оружие вносились в кавалерские списки. Для обер-офицеров такая награда в начале девятнадцатого века была явлением совершенно исключительным. Только с 1859 года такое оружие могли получать за боевые отличия офицеры всех чинов, имеющие уже ордена Анны 4-й степени и Георгия 4-й степени. Офицерам вручали его из Капитула орденов, а генералам, которым выдавалось с драгоценными украшениями, - из кабинета Его Величества...
Рузский с невольным уважительным интересом посмотрел на Федю, но сказал двусмысленно:
- Оправдываете вы свое назначение, Федор Трофимович. Прошу в гостиную.
Там он усадил Трубу в кресло и положил на столик перед ним альбом, посвященный истории наградного оружия.
- Полистайте пока. Я выйду на минуту.
Генерал вернулся в комнату с клинками, где у него стоял телефон. Он быстро набрал номер Топкова. Когда тот взял трубку, Рузский тихо начал:
- Лейтенант, это генерал Рузский. Срочно выезжайте...
В этот миг проскользнувший за ним, не менее бдительный Труба, ударил по рычагу рукой. Другой - вырвал шнур из аппарата.
Генерал обернулся к нему. Федя отскочил на несколько шагов, выхватил пистолет и направил его Рузскому в грудь.
- Ша! Не дергайся, папаша.
В этот момент на лестничной площадке громко хлопнула дверь старого лифта. Федя повернул голову на звук.
Этих секунд генералу Рузскому хватило, чтобы со стены рядом выдернуть из наградного гнезда шпагу с гравировкой "За храбрость".
Генерал молниеносно сделал фехтовальный выпад, точно пронзив профессору Трубе сердце!
Труп Феди упал навзничь. Генерал склонился над ним и выдернул шпагу из груди. Бросил ее на ковер, прошел к двери на лестницу и открыл ее. Там никого не было.
Рузский оставил дверь открытой, ожидая приезда Топкова с минуты на минуту. Он прошел в гостиную, не взглянув на оплошавшего дуэлянта, валяющегося под стеной, блистающей золотыми клинками.
Генерал сел в кресло, где некоторое время назад располагался Труба. Заглянул в раскрытый тем альбом и продолжил его перелистывать.
Вскоре в квартиру вбежала группа с Топковым и Кострецовым. Генерал встал им навстречу и отрапортовал, обращаясь к Гене:
- Вы были совершенно правы! Явился этот с треугольным лицом. Сообщил, что он несуществующий Федор Трофимович из музея. Наставил на меня пистолет. Пришлось заколоть.
- Вот Федя и стал наконец действительно несуществующим, - проговорил Кострецов, стоя в проходе к гостиной и оглядываясь на тело Трубы, получившего в самое сердце золотую шпагу, о какой мечтал, замороченный всесильным кайфом.
Эксперты начали обследовать место происшествия. Когда оперы уходили из квартиры, Топков раздраженно сказал Кострецову:
- От генералов Рузских только неприятности, хотя и кажется им всегда, что вершат великие дела. Один заставил царя отречься, другой нашего важнейшего свидетеля угробил.
***
Кость и Топков отправились на квартиру Феди Трубы, которую установили через МУР.
Много коллекционного было в жилище горе-профессора, как и несметных запасов кокаина. Последнее время Федя больше приобретал его. Орденов Рузского не обнаружили.
Вместе со здешним участковым они опечатали квартиру и спустились на улицу, когда Топков вспомнил:
- Сергей, на связке ключей из кармана Трубы видел я и автомобильные. Значит, должна у него быть и машина.
- Возможно, он на ней приехал, - сказал Кострецов. - Стоит где-то около дома Рузского.
- Ключи-то были особенные, фирменные: с брелком на кожаной подкладке, а на нем - монограмма с двумя английскими "R"...
- Что?! - воскликнул Кострецов. - Да это же эмблема компании "Роллс-Ройс"!
- Да?! Но никакого "роллс-ройса" около дома генерала не было. Такую машину мы бы точно заметили.
- Значит, стоит где-то Федин "роллс"... Везет мне последнее время на "роллсы". Где участковый?!
Они догнали милиционера. Тот сказал, что гараж этого жильца, возможно, находится среди других, на пустыре за следующей улицей, и повел их туда.
Потолковав с местными автолюбителями, выяснили, где гараж Феди. Кострецов достал связку отмычек, с которыми обычно не расставался. Открыл замок.
Распахнули воротца и увидели сияющий "роллс-ройс", словно едва-едва вынырнувший из цеха ручной сборки заморского автозавода...
Кострецов обежал его, рассматривая приметы машины, которые почти наизусть выучил после угона от "Лукойла".
- Тот самый, лукойловский! - ошарашенно произнес он.
- Что же получается? - озадаченно проговорил Гена. - Труба его угнал?!
- Не может быть. Кишка тонка у этого кокаиниста и орденоносного фармазона на такое. Почти уверен: это Гриня Дух.
Топков подхватил:
- А театры грабили Труба и Дух едва ли не на пару.
Кострецов одобрительно усмехнулся.
- Вот именно. Так что есть о чем подумать, лейтенант.
Опер Кость с удовольствием размял мышцы, двигая плечами, и подытожил своим любимым:
- Эхма, и не нужна нам денег тьма.
ЧАСТЬ II
СЕКС-БРИГАДА
Глава 1
Не поскупился воротила "Лукойла", владелец найденного Кострецовым и Топковым "роллс-ройса". Отвалил операм полторы тысячи долларов на двоих, хотя после угона о премии не объявлял. Так и бывает: сваливается, будто с неба. А вот за "плимут", который вычислил через Черча Кострецов, ничего от хозяина-актера не капнуло. Да и то сказать: "лукойловец" - очевидный богач, знаменитый же актер, владевший "плимутом", как обычно, на последние гроши отличную иномарку справил. Уж это артист капитану при возвращении ему машины талантливо изобразил.
