– И они напились?
Валентина Дмитриевна с сожалением посмотрела на собеседницу:
– Ну не вылили же они содержимое в море, чтобы снова сюда вернуться. Этот гостеприимный уголок и так распахнул бы для нас двери в следующем году.
– Да, вы правы, – заместитель директора поднялась со скамейки, намереваясь уходить.
– Ни о чем не беспокойтесь! – крикнула ей вдогонку Сизова.
Поговорив с воспитательницей и немного успокоившись, Прохоренко снова решила зайти к директору, чтобы предложить ему план мероприятий по поиску пропавших ребят. А вдруг они не поехали в Приреченск и мирно отдыхают где-нибудь поблизости? Тогда их нужно найти как можно скорее. Какие бы они ни были, все-таки это дети. Ее мысли прервал звонкий девичий голос:
– Виталина Витальевна!
Женщина обернулась. Быстро, словно горная козочка, перепрыгивая через камни, к ней бежала вожатая второго отряда Лиля Дубова.
– Можно с вами поговорить?
Прохоренко кивнула. Она уже знала, о чем пойдет речь.
– Сегодня я со Смеловой и Боборецкой задержалась с ребятами, – пояснила девушка. – В столовую мы пришли позже обычного и сели за пустой стол. Когда я спросила официантку, почему нам так долго не подают обед, она сказала: мол, все давно поели, а мы, такие-сякие, вероятно, пришли за добавочными порциями, но этот номер у нас не пройдет. Естественно, мы возмутились. Началась перебранка, на крик вышла Ирина Петровна и, обозвав нас матерными словами, велела убираться. Пообедать, как вы поняли, нам не дали. Виталина Витальевна, когда закончатся эти издевательства? – на глазах Лили показались слезы. – Я люблю детей и хочу здесь работать. Большинство моих однокурсников тоже приехали не столько за деньгами, сколько к ребятам, с которыми работали в прошлом году. Почему же нам создали такие невыносимые условия?
Прохоренко обняла вожатую, с ужасом сознавая, что как заместитель директора она не может ничего сделать. Если бы на месте Лили оказалась ее дочь, Виталина Витальевна велела бы ей немедленно собирать вещи. В этом году жадность хозяина не знала границ. Набив лагерь детьми из интернатов и детских домов, он распродал путевки на дополнительные места по баснословным ценам, дав объявления в газете, выгнав вожатых из комнат и поселив где придется: в столовой, на улице, в вагончиках для рабочих, где юноши и девушки задыхались от жары и тесноты. На одной кровати спали сразу по три человека, не удавалось нормально принять душ. Зато работать бедняг заставляли за четверых. Воспитатели периодически писали заявления на имя директора лагеря Зайцева с просьбой о премировании своих вожатых, однако их словно не слышали. Виталина Витальевна до сих пор не могла понять, что заставляло этих в общем-то самих еще детей продолжать работать в такой обстановке. Наверное, порядочность и обязательность.
– Я еще раз поговорю с Ириной Петровной, – пообещала она девушке, не веря в результат.
– Вы думаете, она вас послушает?
– Но я же ее начальник!
Лиля вздохнула:
– В прошлом году мы ждали приезда Терлецкого, как манны небесной. Думали, найдем управу на эту сволочь.
– И что же произошло?
Дубова усмехнулась:
– Он приехал со своей сожительницей. Кажется, ее зовут Верой Акимовной. Вы ее никогда не видели?
Женщина покачала головой. Лиля усмехнулась:
– Та еще фифа. Черт меня дернул обратиться к ней за помощью. Но Максим Петрович постоянно решал какие-то дела и до нас у него не доходили руки. Короче, встретив ее на тропинке, я обо всем рассказала. Знаете, что она ответила?
Виталина Витальевна закусила губу. Любовница хозяина не могла сказать ничего хорошего.
– Она ответила, что наше место с краю, мы никто, и чтобы больше ни один вожатый не смел беспокоить ни ее, ни директора со своей ерундой – это никого не интересует. Все останется так, как есть.
Прохоренко погладила Дубову по руке.
– Если невмоготу, уезжай отсюда.
– А дети?
«Из этой девочки получится прекрасный учитель», – с нежностью подумала заместитель директора, вслух сказав:
– Тогда терпи. Дай бог, все изменится.
Лиля грустно улыбнулась:
– Ну, не буду вас отвлекать.
Она исчезла так же быстро, как появилась. Виталина Витальевна, сказав про себя несколько нелестных слов в адрес вышеупомянутых особ, продолжила путь. Поднимаясь по ступенькам главного корпуса, ведущим к шикарной двери кабинета Зайцева, женщина поежилась. Она чувствовала: Алексей Викторович ее не любит, мало того, просто не выносит и едва терпит ее присутствие. Объяснить такое отношение шефа к себе заместительница не могла. Подойдя к двери, она прислушалась: Зайцев говорил по телефону, называя собеседника по имени и отчеству – Антон Васильевич. Виталина Витальевна сразу догадалась, с кем беседовал начальник. Антоном Васильевичем звали директора сорокового детского дома.
«Наверное, все-таки сделал выводы из нашей беседы», – подумала Прохоренко, нечаянно надавив плечом на дверь, которая приоткрылась. Холодные глаза шефа взглянули на нее.
Катя и Константин, получив долгожданные летние отпуска и приехав отдыхать в один из поселков городского типа, расположенный на Южном берегу Крыма, уже второй день были на седьмом небе от счастья. Во-первых, жизнь предоставила им наконец возможность остаться по-настоящему вдвоем, без надоедливых звонков из редакции или оперативного отдела. Во-вторых, супруги могли насладиться морем и прекрасным местом практически даром. Благодарный отец Тамары Крошиной, узнав о том, что приреченская журналистка все-таки раскрутила дело его дочери, предложил ей воспользоваться своей севастопольской квартирой, чтобы полноценно отдохнуть, но Зорина наотрез отказалась. Девушка знала: в этих стенах ее будет преследовать призрак погибшей писательницы. Журналист понял ее и не обиделся.
– Есть еще один вариант, – сказал он. – Мой друг из муниципалитета имеет шикарную дачу на побережье Черного моря. Он никогда ее не сдает, сам приезжает туда в августе, поэтому, думаю, любезно предоставит свой сказочный домик в ваше распоряжение, скажем, в июле. Согласны?
Катя замялась:
– Мне очень неудобно.
Крошин фыркнул:
– Ой, умоляю вас.
– К тому же я буду со своим супругом, – добавила журналистка.
– Домик, кстати, двухэтажный, – заметил мужчина. – Думаю, ваш муж поместится.
– Я должна с ним посоветоваться.
Вечером Зорина обо всем рассказала Константину. На ее удивление, тот очень обрадовался.
– Надо быть дураками, чтобы упустить такой шанс, – высказал он свое мнение.
Катя хлопнула его по руке:
– Тогда едем.
– Завтра обрадую Кравченко и ребят, – усмехнулся Скворцов.
– Вот и обрадуй, – согласилась супруга. – Кстати, сколько лет ты не был в отпуске?
Муж наморщил лоб, что-то мучительно вспоминая.
– Года три точно, – признался он.
– Ничего, ты теперь человек семейный, – констатировала журналистка. – Так что вперед, к морю и солнцу. Утром закажу билеты.
К изумлению супругов, они уехали довольно спокойно. В оперативном отделе все согласились: их товарищ давно нуждается в отдыхе. Главный редактор и Катин начальник Пенкин вообще был на седьмом небе от счастья.
– Я мечтаю почитать что-нибудь остросюжетное и экзотическое в твоем исполнении, – признался он. – Твоим детективам не хватает прекрасного крымского или кавказского пейзажа.
Зорина перекрестилась:
– Бог с вами. Неужели вы намекаете на то, что и в отпуске я должна заняться запутанным и страшным делом?
Мужчина скорчил смешную физиономию и замахал руками:
– Ни в коем случае. Если вернешься белой, как свежевыпавший снег, не пущу в кабинет.
– Вот это по-нашему.
Закончив дела на работе, Катя отправилась на вокзал. С билетами тоже не было никаких проблем.
– Сейчас в Крым не особенно стремятся, – пояснила ей рыжеволосая билетерша, узнав писательницу и телеведущую.
– Почему же? – удивилась та.
– Дорого, – вздохнула женщина. – Дешевле за границей отдохнуть.
– Странно, – Зорина протянула ей деньги, подумав, как повезло им с Костей.
– Надолго к морю?
– Недели на две.
– Счастливого пути, – пожелала билетерша, повернувшись к другому клиенту. Выйдя из здания вокзала, журналистка тут же позвонила супругу, сообщила приятную весть и узнала: он уже дома.
– Жду тебя, – радостно объяснил Константин, вытиравший вековую пыль с большого чемодана. – Не задерживайся. Что-то подсказывает мне, что собираться ты будешь долго.
– Почти угадал.
Радостная девушка села в машину, и старенькая верная «Лада» тронулась с места.
– Костик, я в раю! – этими словами Катя встретила первое утро на балконе шикарной дачи неизвестного ей, но, наверное, очень влиятельного господина, приятеля Крошина. – Посмотри, куда мы попали! Какое море! А какие скалы! Ты видел когда-нибудь что-то подобное?
