– В машину, – скомандовал старший лейтенант.
– Но послушайте, товарищ старший лейтенант… – начал я, пытаясь остановить этот беспредел.
– В машину, – повторил он.
Сержант бесцеремонно схватил меня за руку, подтащил к машине и втолкнул в нее, сев следом и захлопнул дверь.
Что-то мне это не очень понравилось. Только теперь я понял, что угодил в хорошо подготовленную ловушку. Должен был признать, что Круглов предпринял неординарный ход. Теперь меня интересовало, куда поедет машина. Я не исключал, что меня вывезут за город, а потом, спустя некоторое время, случайно найдут разлагающийся труп бомжа.
Но меня приятно удивило, что машина подъехала и остановилась у здания районного отделения милиции. Правда, сержант также бесцеремонно вытащил меня из машины, втащил в здание и втолкнул в какой-то кабинет. Следом вошел старший лейтенант.
– Обыскать, – коротко бросил он.
Сержант проворно, но довольно бездарно, обшарил меня, выкладывая содержимое карманов на стол, одновременно перечисляя:
– Сигареты… зажигалка… носовой платок… деньги.
– И все? – спросил старший лейтенант?
– Да.
– Ну как, папаша, будешь сам каяться сейчас или хочешь немного посидеть в «обезьяннике»? – насмешливым тоном спросил он.
Вот тут меня взяла злость.
– Послушай, старлей, прежде всего я тебе никакой не папаша. Ты разговариваешь с майором ФСБ, а поэтому должен соблюдать субординацию.
– Да ну?! – ухмыльнулся старший лейтенант. – И чем ты мне можешь это доказать?
– Прикажите снять наручники. Я предъявлю служебное удостоверение.
– И это после обыска? Ну, просто Кио, – насмехался старший лейтенант, а потом повернулся к сержанту. – Сними наручники. Если что, стреляй без предупреждения на поражение.
Я понял, что живым меня отсюда выпускать не собираются, но сначала попытаются что-нибудь выбить или как-то узаконить мое исчезновение. Когда наручники были сняты, я достал из кармашка у пояса бордовую книжку; развернул и показал старшему лейтенанту.
– А теперь, товарищ старший лейтенант, позвоните дежурному областного отдела ФСБ и доложите, что своими необдуманными действиями, арестовав безо всяких оснований майора Дронова, вы сорвали хорошо спланированную операцию. А если еще вздумаешь хамить, то, возможно, только благодаря своим покровителям, сможешь легко отделаться: завтра же вместе с сержантом отправишься в длительную командировку в Чечню. Вот там вы сможете продемонстрировать все свои таланты.
Все это было произнесено четко, тем тоном, каким нас учили рапортовать в армии, с указанием действительно существующего номера телефона дежурного ФСБ. Не зря я готовился к этой поездке в Ростов. Мои слова и служебное удостоверение произвели неизгладимое впечатление на старшего лейтенанта. Во всяком случае, ухмылка сползла с его лица, уступив место выражению растерянности. К такому повороту событий он не был готов. Он попал в положение, из которого не знал выхода.
Я не знал, что и кем ему было поручено, но после моего уверенного тона, у него пропало всякое желание связываться с ФСБ. Он не мог исключить, что в Москве была разработана операция, именно направленная против его благодетелей, а оказаться между молотом и наковальней ни у кого нет желания.
– Извините, товарищ майор. Видимо, вышла накладка. Но я не виноват, что вы удивительно похожи на одного типа, который значится у нас в розыске. Сядьте, пожалуйста, пока немного отдохните, – сказал он, указывая рукой на стул у стола, – а я все же пойду и позвоню по указанному вами телефону. Все же я должен еще раз проверить. Сами понимаете, служба… – закончил он, разводя руки.
– Проверяй, – кивнул я, садясь на стул. Старший лейтенант вышел из кабинета, оставив меня с сержантом, который молча отошел к окну.
Я взял со стола свою пачку сигарет и, вынув одну, закурил.
Конечно, я был уверен, что старший лейтенант сейчас звонит не по телефону, номер которого даже не постарался запомнить. Он звонит тому, кто приказал меня арестовать. Только этим можно было объяснить, что он ушел звонить в другой кабинет, хотя на столе стоял телефонный аппарат.
Скорее всего, он пытается объяснить, что выходит из игры. Чем черт не шутит: может быть, этот старый пень, я имел ввиду себя, до сих пор связан с органами, с которыми ему ни за какие блага не хочется связываться.
Я прождал добрых полчаса, пока не вернулся улыбающийся старший лейтенант:
– Извините, товарищ майор, действительно, вышла ошибочка. Можете идти.
Я нутром почувствовал, что здесь что-то не так, но вот понять пока ничего не мог.
Я сгреб все свои вещи со стола и рассовал по карманам.
Не прощаясь, я вышел из кабинета.
Выйдя из здания райотдела, я медленно побрел, думая о том, что затеяли мои противники. В который раз должен отметить, что старею и теряю внимательность. Задумавшись, я проходил мимо жигулей темно-зеленого цвета с поднятым капотом. Водитель ковырялся в моторе.
Пришел в себя я слишком поздно, когда два ствола уперлись мне в бока.
Я даже онемел от такой наглости. Тут же мои руки снова оказались сзади, а на них защелкнулись наручники. Я вновь услышал тихую команду:
– В машину.
Садясь в машину, я обернулся и увидел улыбающуюся рожу старшего лейтенанта, стоявшего у входа в райотдел.
На этот раз ребята попались опытные. Они посадили меня между собой, не убирая оружия. Водитель захлопнул капот и сел за руль.
Конечно, у меня был шанс что-то сделать, но я расслабился и упустил момент. Хотя прекрасно понимал, что в тот же момент мог получить пулю. Это могли быть такие же сотрудники милиции, но в гражданском. Потом, если бы меня пристрелили, могло исчезнуть мое удостоверение, а они объяснили бы правомерность применения оружия.
Едва меня прижали с двух сторон, а водитель сел за руль, как машина рванула с места. Вскоре сзади к нам присоединился «джип». В финале этой истории я не сомневался.
Машина сначала свернула с шоссе на проселочную дорогу, а потом остановилась. Скорее всего, это был конечный пункт. Выходили мы из машины не спеша: парни соблюдали все правила предосторожности. Первым вышел водитель, забрав ключ от зажигания, а в его руке появился пистолет. Потом вышел один из моих охранников и отошел на несколько шагов, держа пистолет наготове. Следом я почувствовал толчок ствола & бок и услышал негромкий голос.
– Выходи, и без глупостей.
Да, ребята знали свое дело. Я не сомневался, что одно мое резкое движение, и они, не задумываясь, будут стрелять. В том, что они умели обращаться с оружием, я тоже не сомневался. На мгновение мне даже польстило такое повышенное внимание к моей персоне. Видимо, вчерашняя моя встреча с двумя типами их кое-чему научила.
Я вылез из машины, сделал пару неторопливых шагов и остановился, оглядываясь по сторонам. Место было довольно глухое и выбрано со знанием дела: вдоль проселочной дороги с одной стороны был небольшой лесок, а с другой поле, поросшее бурьяном. Здесь можно было орать во все горло или стрелять, но тебя так никто бы и не услышал. Судя по всему, не меня, а мой труп оставят или в песке, или в бурьяне.
Потом я повернулся лицом к остановившемуся «джипу», понимая, что именно из него появится важная персона, которая будет решать мою судьбу. Я не ошибся в своих предположениях. Из «джипа» вышли только двое.
Первым шел в мою сторону мужчина лет сорока: плотный, но не толстый, в белой рубашке с короткими рукавами и белых брюках. На высоком лбу в темно-каштановых волосах обозначились залысины. Вот уже кого я никак не ожидал увидеть. Это был Поляков Владимир Борисович. Я знал, что он был с Виктором в прекрасных отношениях и даже дважды вместе с Кравцовым приезжал ко мне на пару дней «расслабиться» или, как они говорили, на шашлыки. До моего сознания с огромным трудом доходило, что именно он был заказчиком убийства Кравцова.
За Поляковым, отставая на шаг, шел высокий брюнет, с немодной по нынешним временам стрижкой «чешка», в серо-голубом легком костюме и кремовой рубашке без галстука. Под пиджаком слева ясно выделялась плечевая кобура. На вид я дал бы ему лет тридцать.
Первый шок от такой неожиданной встречи прошел, и тут же у меня в голове мелькнул один вариант, который давал мне, хотя и призрачный, шанс на спасение.
– Какие люди предо мной! – восторженно громко сказал я. – Никак сам Владлен Борисович Поляков пожаловал на встречу!
– Чего ты лыбишься? – зло спросил Поляков. – В твоем положении не до шуток. Неужели ты так до сих пор и не понял этого?
– Конечно, понял. Но я вспомнил, как за столом мы говорили о дружбе. Вот и обрадовался встрече.
– Времена меняются, – жестко пресек он мои воспоминания.
– И это я понял, – кивнул я. – Но понял я и другое: если меня еще не убили, а ты сам лично приехал на эту встречу, то между нами должен состояться разговор, и у меня еще остается выбор.
