Ирина Мельникова - Дикая Лиза

Только Лиза не предполагала, что судьба приготовила ей еще одно испытание. Бандиты заметили ее в тот момент, когда женщина преодолевала очередную, поросшую карликовым лесом горку. До зимовья оставалось метров сто-сто пятьдесят. Они первыми нашли избушку. Более часа уже они не слышали лая собак, а налетевшая непогода позволяла им надеяться, что погоня в таком случае осложнится, и преследователи остановятся на ночлег, потому что собаки при высокой влажности не работают. Это давало им небольшую передышку и надежду провести несколько ночных часов в относительно теплом и сухом укрытии.

Избушка на первый взгляд казалась необитаемой: все подступы к ней заросли высокой травой. Но внешне она выглядела крепкой, хотя Митрухе не понравилось, что задняя стена ее выходила к лесу, заросшему густым подлеском. Если преследователи вопреки здравому смыслу выйдут ночью к избушке, то захватят беглецов без всяких проблем.

Бандиты были вооружены ножами, кроме того, у них имелись автомат Калашникова, и пистолет «ПМ». Но они понимали, что в сравнении с арсеналом спецназа их оружие все равно, что рогатка против гранатомета.

Но голод и усталость давали о себе знать. В группе началось брожение. Первым проявил свое недовольство самый молодой участник побега по кличке Кныш. Он должен был провести на зоне около шести лет — срок относительно небольшой по сравнению с Митрухой и его старым знакомым Башкировым — лидером преступной группировки одного небольшого подмосковного городка. Они несколько раз встречались на свободе по своим криминальным делам, и на нары попали почти одновременно. Правда, деяния Башкира, или Башки, как его называли собратья по ремеслу и те, кто за ними охотились, были оценены менее достойно, и срок его оказался на семь лет меньше, чем у Митрухи.

Кныш им нужен был постольку, поскольку был сыном крупного банкира. Несколько раз деньги папы позволяли ему благополучно избежать наказания, но, наконец, его задержали со столь крупной партией наркотиков, что деньги папы и его авторитет оказались бессильны, и шустрый отрок поехал на лесоповал. Кныш не был уверен, что папа с радостью воспримет известие об его побеге, но клятвенно заверил Митруху и Башкира, что родитель непременно отвалить им крупную сумму в долларах, если они сподобятся доставить его непутевое чадо в Тыву. У папы-банкира были хорошие связи с тамошним президентом, а у Кныша — приличная «крыша» в лице влиятельных чиновников, чьи сынки промышляли тем же самым бизнесом.

На самом деле, ни Митруха, ни Башкир, не верили в подобную благодарность, но знали, если папа заартачится, эти деньги отнимут у него силой. Но был еще один резон связаться с избалованным и капризным Кнышем. В тайге — главное не деньги. В тайге главное — провиант. И бандиты надеялись, на «живые консервы», или «корову», как блатные называют молодых участников побега, которых забивают в случае невозможности добыть пропитание. Кныш пока не догадывался о свое печальной доле, и заявил, что не сделает больше ни шагу.

Будь у Митрухи сейчас чуть больше сил, Кнышу бы не сдобровать. Но ему недавно исполнилось пятьдесят лет. Давали знать о себе годы, которые Митруха отбарабанил на зоне. Но те немногие, проведенные на воле, здоровья ему не прибавили. Жизнь Митруха вел неумеренную: много ел, а пил и того больше, прожигал ее в кабаках и в саунах с нетребовательными женщинами. А стрессов в его жизни было столько, столько ударов судьбы, что он потерял им счет, поэтому в пятьдесят лет выглядел почти семидесятилетним стариком, плешивым, но жилистым и очень подвижным.

Первое время он шел по тайге ходко, криками и руганью подгоняя рыхлого, быстро потеющего Кныша, и Башкира, который при последнем задержании получил пулю в бедро, и с тех пор заметно прихрамывал. Но потом Митруха тоже стал сдавать, подвели сердце и легкие…

Избушке Митруха обрадовался не меньше, чем его приятели, но проявил большую осторожность. Окружавшие избушку заросли были настолько густыми, что способны были укрыть булыжную мостовую, а не то, чтобы тропку, протоптанную человеком. И с чего они взяли, что избушка нежилая? Только потому, что в окне не хватает стекол? Но их могли по разным причинам на время выставить. К примеру, потому, что печная труба засорилась, дым повалил не наружу, а вовнутрь… Правда, в этом случае дверь открывают настежь…

Так размышлял тертый жизнью Митруха, видевший подвох в любых подарках судьбы. До открытия сезона промысловой охоты оставалось меньше месяца, и почему бы здесь не объявиться охотнику, пожелавшему добраться до зимовья по воде, пока не замерзла река? С тем же успехом избушка могла оказаться жилищем староверов. Подобные ему уединенные поселения до сих пор встречаются в глухой тайге.

И когда беглые бандиты заметили человека, который спускался по каменистому горному склону к избушке, Митруха решил, что был прав в своих подозрениях, и не позволил своим подельникам рисковать головой. Таежники — люди бывалые, с оружием не расстаются…

Бандиты настороженно наблюдали за незнакомцем. В сгущающихся сумерках они не могли разглядеть его лица, но заметили главное: человек шел с поклажей за спиной, значит, будет, чем поживиться. К тому же, он был чуть выше среднего роста, худощав, без огнестрельного оружия, и вряд ли сумел бы оказать серьезное сопротивление. Когда он вышел на поляну перед избушкой, то трава укрыла его с головой, и лишь по колыханию листьев и метелок соцветий, бандиты определили, что он движется к избушке.

Кныш нетерпеливо заегозил на месте, но Митруха сердито сверкнул глазами, и показал ему кулак. Вполне могло оказаться, что человек не один. Странное сооружение за его спиной смахивало на рюкзак, и где гарантия, что через четверть часа на эту поляну не вывалит горластая ватага туристов. С другой стороны человек двигался как-то странно, постоянно останавливался, это тоже было заметно по соцветиям, которые прекращали покачиваться и на время замирали. Однажды бандитам почудилось нечто, похожее на детский плач, но беглецы не придали этому значения. Видимо, потому, что давно не слышали детского плача? Или по той причине, что не могли себе представить ребенка в глухой тайге? Поэтому решили, что кричит какая-то птица.

Наконец, человек достиг избушки. Поднявшись на крыльцо, он огляделся по сторонам (бандиты видели его теперь по пояс), снял с плеч свою поклажу, и тут они испытали настоящий шок, потому что человек вытащил из «рюкзака» совсем еще маленького ребенка.

— Баба! — прошептал потрясенно Кныш. — Ей-богу, баба!

Но и без комментариев Кныша Митруха понял, что перед ними женщина. И судя по тому, что к избушке никто больше не спустился, она шла по тайге в одиночку и без оружия. Нормального человека это могло насторожить, но Митруха был бандитом, и его не волновало, по какой причине женщина осталась одна. Главное, что она была легкой добычей, а голод заставил бандитов забыть об осторожности.

Женщина на крыльце тем временем расстегнула куртку, освободила грудь и принялась кормить малыша.

Вид обнаженной женской груди, такой пышной и упругой даже издалека, вмиг выветрил чувство голода, заменив его другим ощущением, и, чтобы от него избавиться, мужчина готов пожертвовать сытным обедом и бутылкой доброго вина.

— Я пойду, а? — глаза Кныша лихорадочно блестели, и он нервно облизывал губы.

— Сиди! — прошипел Башкир: — Я пойду! — И даже попытался подняться на ноги, забыв о том, что здесь решает не он.

Митруха молча рванул его за рукав робы. Башкир упал на колени, отчего кусты затрещали, и с них посыпались остатки листвы. Женщина мгновенно насторожилась. Неизвестно откуда в руке у нее появился нож. Она некоторое время вглядывалась в темную чащу леса, пытаясь определить источник шума.

Но бандиты уже покинули это место. Окружив поляну полукольцом, они продолжали наблюдать за женщиной с более близкого расстояния. Теперь она была наготове и мгновенно реагировала на малейшие шумы или шорохи. Конечно, не составляло большого труда снять ее выстрелом из ружья или автомата. Но выстрелом они могли выдать себя, кроме того, Митруха подозревал, что женщина знает, как пользоваться ножом, Клинок у нее был солидный — настоящее боевое оружие, и по тому, как она держала его в руке, бандиты поняли, что пользовались им не только в кулинарных целях.

Темнота сгущалась, и Лиза, оглядев еще раз поляну, вошла в избушку. Внутри та неплохо сохранилась. У стены — деревянные полати, у окна — заваленный сухой листвой стол, за чугунной печуркой небольшой, но до утра должно хватить, запас дров. Она обнаружила на полочке два довольно приличных огарка и очень им обрадовалась. При наличии свечи гораздо легче развести костер даже в дождливую погоду. Лиза занавесила разбитое окно курткой и зажгла огонь. И тут заметила подвешенный на балке полотняный мешочек, в котором обнаружила пару горстей позеленевших сухарей, пачку «Беломора» и коробок спичек в полиэтиленовом пакете, а также половину упаковки соли и чай в жестяной коробочке.