Равиля, в квартире Файзуллина на стенах висит штук пять портретов знаменитой француженки. Странно! Не означает ли это, что Файзуллину есть что скрывать и его напарник Руслан ввёл нас насчёт алиби в ночь на 25 января в заблуждение? Надо познакомить этого Руслана с уголовным кодексом».
Узнав, что за дачу заведомо ложных показаний его ждут в лучшем случае два года исправительных работ, а в худшем удовольствие быть подвешенным на мясной крюк лично товарищем оперуполномоченным Болотовым, Руслан разговорился.
Ахмет-ага 8 – богатый человек и щедро заплатил за ложное алиби. На самом деле в ту ночь Руслан спокойно спал в своей постели, а чем в это время занимался уважаемый Ахмет, Руслан понятия не имеет.
Попросив Равиля выяснить, не подкупил ли мясник и сотрудника ГИБДД насчёт даты угона автомобиля, Болотов поехал к Файзуллину домой. Дверь хозяин не открыл, а соседка, выглянув на шум, сообщила, что видела в окно, как Ахмет с рюкзаком за плечами ушёл в сторону Камы.
Приехав на берег реки, Дмитрий рассмотрел в наступающих сумерках чёрную одинокую фигуру, идущую по льду в сторону заброшенной деревеньки на противоположном берегу. Болотов прикинул расстояние, доложил обстановку Валеевой и поехал через Каму по мосту, рассчитывая появиться в деревне одновременно с путником.
Оставив машину на дороге и прячась за деревьями, Дмитрий побежал к чернеющим невдалеке домам. Снег был достаточно слежавшимся, и Болотов двигался быстро. Однако державшийся настороже Файзуллин заметил его и рванул вдоль берега на конец деревни: там начинался подъём. Оказавшись выше оперативника, Ахмет получал преимущество.
– Стой! Стрелять буду!
Болотов прицелился, выстрелил и промахнулся. Ещё выстрел. Файзуллин упал на колени и вдруг… исчез. Не успев осознать странное шуршание под ногами, Болотов полетел вниз сквозь снежное облако и жёстко приземлился на лёд. Повреждённое колено отозвалось резкой болью.
Шагах в двадцати от него в полынье барахтался Файзуллин. Закидывал ногу на край, но тот ломался под его весом. Увидев Болотова, он дал себе передышку и молча смотрел на оперативника.
«А мент-то оказался живучим, – вяло подумал Ахмет. – Плохо я тогда в лесу рассчитал удар, а то валяться бы ему в сугробе со сломанной шеей до самой весны…»
Мысли были такие же тяжёлые, как и всё, что было надето на нём. Одежда намокла и тянула вниз. Ещё несколько минут в ледяной воде, и всё разрешится само собой.
– Г-где ты прячешь Мухину? Зачем ты убил Ильину? – крикнул Дмитрий.
– Я не знаю этих женщин…
– Скажи, и я т-тебя вытащу.
– Просто вытащи… Я тебе заплачу… Много… Иншалла…
– Много, г-говоришь… – пробормотал Болотов. – Ну что ж, ты мне сполна заплатишь, мерзавец… Чистосердечным признанием…
Он подполз к полынье поближе, снял с себя шарф, один его конец намотал на руку, другой кинул утопающему.
– Держи!
У Файзуллина уже не осталось сил, но он всё-таки сумел ухватиться за конец, Дмитрий потянул. Казалось, что мясник весит целую тонну. И вот, когда он на полкорпуса уже был на льду, тот обломился в очередной раз, Файзуллин с головой ушёл под воду и больше не вынырнул. Дмитрий вытянул шарф. На отяжелевшем от воды конце болталась перчатка.
Чуть позже строения в деревне прочесали и нашли полумёртвую Злату.
Болотов пришёл к Мухиной в больницу, где она лежала с двусторонним воспалением лёгких. От былой красоты ничего не осталось. Перед ним сидела на кровати измождённая худая женщина лет на десять старше той, на шее которой он увидел когда-то нежно-розовое боа.
Выслушав просьбу Дмитрия, она что-то для себя решила и откровенно рассказала сыщику обо всём, что знала о Файзуллине.
– Когда в 1975 году московский Театр на Таганке приехал в их городок на гастроли, – начала она свой рассказ, глядя в окно, – Ахмету было всего шесть лет. Артисты шли из гостиницы во Дворец культуры по улице Строителей, на их пути собирались горожане и просили Высоцкого что-нибудь спеть. Сопливый и чумазый татарчонок чем-то привлёк внимание барда, и отхрипев про привередливых коней, он водрузил ему на голову свою кепку. Ахмет сохранил реликвию и, повзрослев, стал пристально следить за карьерой поэта. Коллекционировал магнитофонные записи его концертов, чуть не умер от горя вместе с ним в восьмидесятом году и ждал… ждал свою Марину Влади.
Злата зябко передёрнула плечами и плотнее запахнула на себе халат.
– Когда он увидел моё изображение на афише ДК, я показалась ему абсолютным двойником Влади. Он подошёл ко мне на улице, мы познакомились. Я не оттолкнула его, но и не приблизила, стеснялась его возраста и профессии. Но интуитивно чувствовала, что Ахмету это даже нравится: скромница, недотрога, так и должно быть. Что скрывать – мне такое поклонение льстило. И тогда мне пришла в голову мысль: устранить с его помощью Анастасию Ильину, свою главную соперницу по сцене.
Мухина тяжело закашлялась.
– Извините… Я попросила Ахмета об «услуге» и намекнула на щедрое вознаграждение. Намёк, конечно, был не про деньги – откуда у меня такие деньги? А о последствиях я тогда не задумалась. Так, пошутили и забыли. Господи, какая я была дура!
Мухина обхватила голову руками и замолчала. Болотов терпеливо ждал, когда закончится приступ раскаяния.
– Файзуллин мою просьбу принял всерьёз. Но вместо того, чтобы всё сделать по-тихому, он выставил труп на всеобщее обозрение. И смаковал передо мной подробности, идиот. Сначала он хотел передать Ильиной букет с подложенной в него отравленной иглой, якобы от тайного поклонника, но потом от этой идеи отказался. Он приготовил хлороформ, дождался, когда Ильина выйдет гулять с пуделем, и затолкал её в свою машину. Собака ещё долго бежала вслед и лаяла на весь микрорайон. Ну и на подкуп нужных людей денег не пожалел: с его-то профессией мог позволить себе многое. Хвастался, что всё сделал чисто, без хвостов.
Пришла медсестра и принесла таблетки. Попросила Болотова не задерживаться: скоро у больной вечерние процедуры.
– Когда я узнала, что случилось, пришла в ужас, – продолжила Мухина. – Попросила Ахмета больше меня не беспокоить. Он не понял, стал меня подкарауливать на улице. Прилип ко мне как банный лист. Ну и однажды терпение у меня лопнуло – я обозвала Ахмета гоблином. Видимо его восточная природа тут же возобладала над разумом, и он решил повторить историю с Ильиной. Затолкал меня в машину, усыпил и куда-то повёз. Очнулась я на земляном полу и в темноте…
Болотов дал прочитать Мухиной свои записи. Она их подписала и тихо спросила:
– Что мне за это будет?
– Если суд квалифицирует ваши действия как подстрекательство к убийству, то от восьми до пожизненного…
Однажды Диме приснился сон, в котором он превратился в лилипута, проник в отверстие огромной по сравнению с ним лежащей на боку скульптуры и пытался поймать там Нельсона, то взбираясь на холмы, то скатываясь в извилистые овраги.
Утром Дмитрий ещё раз пересмотрел фотографии статуэтки. Узкое прямоугольное со скруглёнными углами отверстие на цоколе и пересекающая его наискосок светлая черта. Внутри явно что-то есть! Как он мог такое пропустить? С языка так и просились циничные слова, но Дима никогда не ругался вслух матом.
Он приехал с Равилем к Куприянову, взял в руки статуэтку и потряс её. В отверстии вновь что-то виднелось. В присутствии понятых изъяли свёрнутый в трубочку и примятый до плоского состояния листок бумаги. На нём прыгающим почерком было написано, что в ночь на 25 января Ахмет Файзуллин из шестнадцатой квартиры совершил в парке убийство. Графологическая экспертиза показала, что почерк принадлежит Т. В. Биркиной. Ай да Татьяна Витальевна! Видимо, в час волка старушку мучила бессонница, вот она и стала свидетелем страшного события.
«П-почему не сообщила органам, спрашиваешь? К-к сожалению, мой д-друг Нельсон, – сказал Дмитрий, почёсывая кота за ухом, – мы об этом уже н-никогда не узнаем».
⠀
⠀
⠀
⠀
⠀
⠀
⠀
⠀
⠀
Примечание. Описываемые события вымышлены. Совпадения случайны.
Галина Ярось.
Смерть в подарок
У неё не было глаз.
Спутанные пряди волос накрыли румяное лицо, но провалы были видны. Она лежала на красном шёлке в рваном, когда-то белом платье. В грудь глубоко воткнута
