звонка.
Цель достигнута, звонок разорвал мой слуховой бред. Внутри раздался громкий трезвон – может, кто-то из Бликеров стал глуховат? В этом районе, видимо, постоянно жили люди среднего достатка. Но близкими к берегу, более дорогими домами, возможно, пользовались лишь время от времени, и сейчас в доме никого нет.
Я еще раз нажала на звонок, удерживая палец на кнопке чуть дольше, чем того требовали приличия. С тех пор как я поднялась на крыльцо, дождь, по крайней мере, немного утих. Внезапно я испытала смущение. Пристально глянула на свои синие с серой отделкой кроссовки. На мне также были легкие шорты и льняная блузка. Непритязательный, но приличный наряд. В самый раз для безобидной промокшей женщины, правда, в данный момент склонной к параноидальному бреду.
«Потому что все это безумие. Надо было просто спросить самого Майкла, а не шляться тут в темноте, изображая частного детектива».
Кстати, хорошая идея…
Я уже собиралась уйти, решив кое-кому позвонить, когда над моей головой загорелся свет.
Арнольд Бликер вглядывался в меня темными глазами, прикрытыми обвисшими веками. Он выглядел довольно хилым и даже старше, чем я ожидала.
– Здравствуйте. Могу я вам помочь?
– Мистер Бликер?
– Да.
– Арнольд Бликер?
– Неужели я что-то выиграл?
Он задал вопрос таким сухим тоном, что я приняла его за чистую монету.
– Нет, простите, я не…
Затем он улыбнулся, и лицо его сразу помолодело. Арнольд выглядел уже не таким старым. Может быть, просто свет на крыльце создавал причудливые резкие тени.
– Я пошутил. Так что я могу для вас сделать? Кто вы?
– Мистер Бликер, я понимаю, что мой визит весьма необычен… Я – доктор Эмили Линдман.
Я ждала проблесков узнавания в его взгляде. Бликер стоял передо мной в спортивных штанах и провисшей, слишком большой для него рубашке-поло. Я подумала, что он болен. Или, может, просто сильно похудел.
Видя, что Арнольд не вспомнил моего имени, я добавила:
– Я психолог. Работаю в Уайт-Плейнс.
Он прищурился. Неясно, заставила ли его дополнительная информация вспомнить меня.
– Вы промокли, – заметил он. – Давайте уйдем с крыльца.
– Ох, спасибо…
Бликер приоткрыл дверь пошире, чтобы я смогла войти.
– Какая гроза, – сказал он. – Я предложил бы вам снять куртку, но у вас ее нет… Как насчет полотенца?
– Конечно. Было бы здорово. Простите за вторжение. И я очень надеюсь, что не разбудила вас…
Я сомневалась, что Арнольд слышал меня. Углубившись в дом, он по пути включил лампу с витражным абажуром, но стало не намного светлее. Лампа стояла на столике за диваном. А диван являлся частью обстановки гостиной, заполненной стеллажами со старинными безделушками. Разнообразные фигурки. Множество статуэток. Подойдя немного ближе, я сумела разглядеть, что они представляли собой всевозможных свинок и поросят.
Бликер исчез в глубине коридора. Где-то там – вероятно, в ванной – также загорелся свет. Какая-то лестница поднималась на второй этаж. Непосредственно слева от меня находился вход в столовую с элегантным столом и стульями. Их окружали очередные стеллажи с безделушками (очередными свинками), но между ними также поблескивало окно с видом на океан. Оно, наверное, было открыто, так как шторы вздувались под ветром.
Порывы легкого ветерка доносили запах морского воздуха, но их явно недоставало, чтобы освежить внутреннюю затхлость. Мрачноватое местечко. Я представила, как Том Бишоп пришел сюда после смерти отца, когда его мать отправили в тюрьму. Совсем недавно мальчик жил нормальной счастливой жизнью. И вот в ночи он стал свидетелем убийства, и вскоре после этого ему пришлось начать новую жизнь, в сущности, с незнакомцами. По крайней мере, мне выдали такую информацию.
Бликер, шаркая ногами, вернулся в гостиную. Он снова показался мне слишком хрупким и слабым. Нездоровым. Держа в руках полотенце, озадаченно глянул на меня.
– Не уверен, сойдет ли вам такое полотенце, – промямлил он, передавая его мне.
Я нерешительно помедлила. Какое такое?
Застенчиво улыбнувшись, Арнольд пояснил:
– Мне не хотелось давать вам одно из тех, что висят в ванной. Но Кэндис все перестирала. Это чистое; может, правда, оно и слегка сопрело… Трудно сохранить вещи сухими, живя у самой воды.
Интересно, кто такая Кэндис – экономка? Дочь? Я вытерла лицо полотенцем. От него исходил немного затхлый запах с примесью ароматного моющего средства. Я подсушила волосы и смахнула влагу с рук и голых ног.
– Спасибо вам большое.
– Я не слышал вашего звонка, – сказал Бликер, – сидел в глубине. Люблю послушать музыку. Мы не… Элис заботилась обо всем этом. Знала, как пользоваться новомодными звуковыми гаджетами. Мы продали старую стереосистему. У меня остался еще проигрыватель, но нет динамиков для него, нет усилителя… Она воспроизводила музыку через интернет. Кэндис пыталась показать мне, как делать это с компьютера. Но я просто пользуюсь своим телефоном. – Арнольд вытащил его из кармана вместе с подсоединенными наушниками. – Элис умерла. Два года назад. – Он посмотрел на меня своими темными блестящими глазами.
– Ох… мне так жаль.
– Вы знали ее?
– Я… Может, присядем?
– Конечно, проходите сюда, пожалуйста.
Он провел меня в гостиную, где я присела на край кофейного столика, чтобы не замочить мебель, и сам опустился в кресло между двумя диванами. На них лежали декоративные подушки, украшенные все теми же свиньями. Отбросив поросячьи образы, я сосредоточилась на их владельце.
– Мистер Бликер, когда-то ваш племянник посещал у меня сеансы психотерапии, всего несколько сеансов.
Рот Бликера приоткрылся. Он слегка вздохнул и просто пристально посмотрел на меня.
– Ох… так вы сказали, вы доктор Линдман?
Я кивнула. Я была совершенно уверена, что мы никогда не разговаривали до этого, но он, должно быть, вспомнил теперь мое имя. Его лоб прорезали морщины.
– Что же привело вас в такую даль? С Томасом все в порядке?
– Вы общались с ним последнее время? – Я положила полотенце на колени.
– Нет. Давненько уже не общался.
– Он просто… уехал от вас?
– Ну, можно и так сказать. Томас и Элис – моя жена – с трудом ладили. Он вроде как… Он уехал от нас сразу после того, как ему исполнилось восемнадцать.
– Как жаль слышать, что у вас с ним возникли трудности… А потом вы связывались с ним?
Бликер задумчиво взирал на свои сложенные руки.
– Нет. Навалилось столько проблем… Я хотел связаться, но Элис заболела. Мы думали, что у нее раннее слабоумие, но оказалась болезнь Альцгеймера. Она опустошила наши силы. Даже ее сестры… Лоры. Они были очень близки. Обе любили собирать коллекции. – Он обвел взглядом стеллажи со свинками и, наконец придя к какому-то решению, добавил: – Мы пережили ужасное
