веков. Пусть лежит где-нибудь в безопасном месте до лучших времен. И хорошо бы в России.
– Но на это понадобится куча денег! – В Мирском проснулся ученый и менеджер. Он увлекся предложенным планом и готов был приступить к его реализации немедленно. А уж вместе с Мариной… С ней он готов был отправиться хоть на край света.
– Деньги будут. Есть у меня один старый друг. Его зовут Константин. Офицер. Правда, не знаю точно, где служит. Но в свободное время занимается изучением всяких древних артефактов. Хобби у него такое… На поиски «Ордена Власти» он даст нам денег.
– А что, офицеры теперь так много зарабатывают?
– Он недавно получил наследство, – махнула рукой Друбич. – Папа у него был академиком, потомственным ученым… В общем, не парься, не забивай голову. Давай продолжим чтение рукописи – я тут собрала несколько эпизодов.
Из реферата отца Александра Интерлюдия вторая
Да, Иисус не воспользовался силой «Ордена Власти», ибо сила его духа превосходила возможности артефакта, его проповеди зажигали умы и сердца, вселяли надежду на лучшее, призывали к покаянию за прошлые грехи и к бережному отношению к ближнему. Он зародил христианство и через своих учеников, апостолов, распространил его по всему миру.
А что же с Орденом? Куда он делся после распятия Христа? Некоторые источники сообщают, что Орден оказался у апостола Стефана, который продолжил дело Спасителя в Иерусалиме, за что был отдан под суд за «хульные слова на святое место и на закон». Но он не дожил до приговора – его забила камнями разъяренная толпа. Казалось бы, стихийно, спонтанно… Ан нет! Инициаторами побоища стали адепты «Братства Змеи», подспудно организовав беспорядки и прибрав к рукам артефакт. Стефан стал первомучеником, а на христиан начались гонения, их загнали в катакомбы.
Каким образом Орден оказался у Луция Аннея Сенеки Младшего и где он гулял до того – покрыто мраком неизвестности. Философ должен был передать его римскому императору Калигуле, который идеально подходил для воплощения в жизнь идей «Братства Змеи», но не передал, ибо считал, что над миром стоит единый Бог, а не олимпийский балаган, за что и был обвинен в тяготении к христианству. Сенека пережил Калигулу, Клавдия, а вот на Нероне споткнулся – философ являлся его наставником, излишне доверял императору, за что и поплатился. Сын Агриппины, распутной сестры Калигулы, получив артефакт в качестве подарка, лишил избавиться от лишнего свидетеля и принудил философа к самоубийству – тот, размышляя о вечном, перерезал себе вены.
Нерон в начале своего правления не особо заботился о нуждах империи, все переложил на сенат, а сам болтался по тавернам и борделям, предаваясь пьянству и разврату. Расцвели сепаратистские настроения, начались бунты, что вполне устраивало «Братство Змеи». Но император внезапно прозрел и, засучив рукава, взялся за укрепление государства: подавил бунты, разобрался с сепаратистами в лице Британии и Армении, упорядочил налоги, нещадно казнил коррупционеров, продвигал развитие культуры, при этом сам любил и умел музицировать. Недруги называли его диктатором, но народу такая диктатура нравилась больше, чем излишняя демократия.
Но враги не дремали, начались трения с сенатом, что кончилось для императора весьма плачевно: во избежание ареста он перерезал себе горло, перед смертью процитировав Гомера. «Коней, стремительно скачущих, топот мне слух поражает», – продекламировал Нерон, вынимая кинжал из ножен. Талантливый человек! Ему бы в музыканты, а он в императоры подался.
Позднее Орден обнаруживается у Аттилы. Ну и…
Бытует мнение, что Аттила был то ли заколот, то ли отравлен своей молодой супругой по заказу римского сената. Но не факт, не факт… Может быть, и убили, а не сам умер от хронического кровотечения, но вот по чьей инициативе?
Долгое время артефакт хранился невостребованным, то ли у тавров, то ли у скифов, а потом засветился в руках Алариха, Вестготского короля, а позднее у Одоакра, вождя варваров-наемников. Одоакр устроил государственный переворот, в результате которого Италию накрыла долговременная смута, в конце концов похоронившая Западную Римскую империю. Зато буйным цветом расцвела Восточная, то есть Византия. Именно туда Одоакр отправляет «Орден Власти» вместе с императорским венцом.
Византия укрепляется и начинает расширять свои владения. Особенно в ратных делах прославился император Юстиниан. Долгая эйфория закончилась, когда русский князь Олег прибил щит на врата Царьграда, как бы беря его под свою защиту. В качестве жеста доброй воли ему был преподнесен «Орден Власти». Русское государство принимает православие и бурно развивается.
Уж зачем Ярослав Мудрый передал артефакт Олафу, по недомыслию или по умыслу, а может быть, почувствовал какую-либо угрозу от Ордена, но тем не менее «просто Олаф» превратился в Олафа Святого, став королем Норвегии, а сама Норвегия приняла христианство.
Потом Орден оказывается у немцев, у Барбароссы.
Эх, Барбаросса, картавый Фридрих! Чем больше ты волновался, тем сильнее грассировал. Уж с рождения у тебя это было или у французов перенял… Стал императором Священной Римской империи, но так и не добрался до Святой земли, нелепо утонув в горной реке Селиф.
* * *
…Фридрих сидел возле небольшого костра и подрезал бороду острым как бритва кинжалом. Рыжие клочки он бросал в огонь, втягивал носом запах горящих волос и вспоминал родную Швабию, где он с детства любил греться у костра и часами смотреть на игру пламени, пребывая в замыслах и мечтах. И здесь, в окрестностях Дамаска, он не оставил своей привычки, но костер разводил не для тепла, а для успокоения нервов и сосредоточения мыслей. Дрова ему заранее приносил копьеносец из платановой рощицы, расположенной в сотне метров от военного лагеря. Нападения вражеских лазутчиков он не боялся: в его отряде соблюдалась железная дисциплина, боевое охранение несло службу исправно, да и меч находился всегда под рукой. А с мечом Фридрих, герцог Швабский, управлялся отменно. Его наставник из Рима с детства обучал его владению всеми видами холодного оружия, а также тактике ведения боя в качестве полководца. Стратегом же Фридрих был Божьей милостью.
Покончив с бородой, он оторвал взгляд от огня и посмотрел вдаль, на контуры крепостных стен Дамаска, очерченных на фоне звездного неба. Будучи подданным короля Конрада, Фридрих неуклонно участвовал во всех его военных походах, не всегда соглашаясь с его военной политикой, а порой и имел прямо противоположное мнение, которое не стеснялся высказывать своему сюзерену. Конрад порой соглашался с доводами герцога и ценил его за независимость суждений – «такой камень за пазухой не держит, не предаст как какой-нибудь Генрих Лев».
К походу на Эдессу Фридрих отнесся с настороженностью, считая, что уж если идти по пути Карла Великого, то сначала нужно разобраться в Европе, с Францией и Италией, тем более Иерусалим уже много лет находится под властью крестоносцев, и рискованно разевать рот, не подготовленный для еды, на пирог, которым можно подавиться. А к развороту на Дамаск после неудачи в Эдессе, герцог Швабский отнесся вообще отрицательно.
«Какой смысл было тащиться через Византию, вступать в конфликты с императором Мануилом, всю дорогу отбиваться от турков-сельджуков и в конце концов проиграть сражение под Дорилеей? А потом вторично наступить на те же шипы. Надо было сразу определиться с целью похода: либо, осознав ошибки, до конца разобраться с Эдессой, либо изначально идти на Дамаск водным путем с высадкой на палестинском побережье, а не брести по пустыне, страдая от жары и недостатка продовольствия, попутно отбиваясь от
